Синдром сталкера (продолжение)

Через несколько минут Денис и сталкер были уже на месте. Почти весь первый этаж дома занимала огромная комната. Сама дача внешне ничем особенным не отличалась – ни архитектурными формами, ни размерами, ни дорогой отделкой фасада. Но внутреннее убранство поражало. Всё говорило о пристрастии хозяина к африканской экзотике: пол и стены комнаты украшали плетёные циновки с немыслимыми узорами, огромный диван был стилизован под зебру, массивные кресла по бокам дивана были покрыты шкурами леопардов, на стенах висело десятка два различных масок из дерева, в углу громоздилась не то огромная ваза, не то ступа, в которой, словно карандаши в подставке, торчали остриями вверх несколько копий и другое холодное оружие. Даже камин был выполнен в африканском стиле: решётку держали две чугунные фигурки негров в набедренных повязках. По обе стороны камина стояли тамтамы. Радовал глаз резной журнальный столик из чёрного дерева. Шторы на окнах напоминали искусно сплетённые лианы. Лестница, ведущая на второй этаж, была отделана бамбуком. Европейскую цивилизацию напоминали только натяжной зеркальный потолок и замаскированная подсветка. Впрочем, эти атрибуты цивилизации лишь усиливали африканские мотивы.

– Шикарная коллекция, – сказал сталкер, оглядываясь по сторонам. – Любой олигарх позавидует.

– Отец за двадцать лет работы в Африке собрал это барахло, – ответил равнодушно Денис. – Представляешь, когда у нас не было дачи, весь этот хлам хранился в квартире.

– Представляю, очень даже хорошо представляю, – проговорил задумчиво сталкер, разглядывая оружие в ступе.

– В детстве меня это забавляло, даже заменяло игрушки. Вот из этого лука я лет в десять подстрелил бездомную кошку. В сафари играл. Получил, конечно, ремня, и лук спрятали от меня подальше на много лет, пока не вырос. Как только купили дачу, мама настояла на том, чтобы все эти отцовские сокровища убрали поскорее из квартиры. Она не разделяет увлечения папаши и, по-моему, боится больше всего на свете вот этих масок на стенах. В детстве я и сам их боялся. А подрос – понял, что всё это деревяшки и шкуры, только и всего.

– Ну, не скажи, – возразил сталкер. – Если бы ты знал происхождение, назначение и историю этих вещей, ты бы относился к ним более уважительно. Поверь, они этого стоят.

– Не знаю, может быть, – согласился Денис. – Но меня сейчас больше интересует вопрос, что ты будешь пить?

– Если есть пиво, я бы выпил. Очень пить хочется.

– Сейчас посмотрю. – Денис вышел на кухню очень скромных размеров, вход в которую скрывали лианы, открыл холодильник и, обнаружив несколько сортов пива, крикнул: – Тебе какое, светлое или тёмное?

– Светлое, если можно.

Денис вернулся с бутылкой пива и бутылкой вина.

– Я пиво не люблю, – пояснил он, ставя бутылки на стол. – Лучше вина выпью.

– Я в твои годы тоже пиво терпеть не мог, а потом как-то привык, даже полюбил.

Денис снова вышел на кухню, взял высокие стаканы из навесного шкафа, из холодильника достал нарезку из красной рыбы и шоколадку. Со всем этим он вернулся в комнату и, разместив на столе, сказал:

– За что будем пить, сталкер?

– За то, чтобы твои желания исполнились, – ответил молодой человек.

– Да брось ты! – воскликнул юноша. – Хватит туман напускать. Оставь эти многозначительные намёки, а то я и вправду начну думать, что ты сталкер.

– Для начала налей по праву хозяина. И чем плох тебе тост?

Денис не ответил. Молча налил полный стакан пива гостю и почти половину стакана вина – себе. Называющий себя сталкером взял со стола стакан и залпом осушил его, затем уже сам наполнил свою ёмкость пивом, промокнул салфеткой разлившуюся пену, взял кусочек красной рыбы и, уже не спеша, стал наслаждаться прохладным напитком. Денис тоже залпом выпил свою порцию вина, закусывая его шоколадным квадратиком.

– Хороший тост, хорошее вино, – проговорил он, снова наполняя стакан рубиновым нектаром. – Тебе не кажется, что ты мне кое-что должен объяснить? На что ты намекал по дороге сюда? Что я должен понять именно здесь, на своей даче?

– Ещё не время, – спокойно ответил сталкер, делая глоток из стакана.

– Не время! А когда будет время? Скоро уже вечер. Я хочу знать!

Дениса стали раздражать спокойствие и неразговорчивость гостя. Он вылил остатки вина в свой стакан, сделал несколько глотков, закурил и, откинувшись на диване, уставился на собеседника, ожидая ответа. Пауза настолько затянулась, что Денис успел докурить сигарету и допить вино.

– Ты вообще кто? – не скрывая раздражения, нарушил он молчание.

– Сталкер, – всё так же спокойно ответил молодой человек.

– Это я уже слышал. Кто ты, откуда, чем занимаешься? Какое тебе дело до меня? Если ты рассчитываешь на благодарность за то, что остановил меня на мосту, то зря! Не сегодня, так завтра захочу – сделаю это. Что молчишь?

– Глупо.

– Да что глупо? Ты можешь нормально говорить?

– Глупо умирать тому, кому причинили боль. Умирать должны причиняющие боль.

– Ты хочешь, чтобы я прикончил того старого борова и свою мамашу, а заодно и бросившую меня девушку?

– Этого ты хочешь.

– Я?! – Денис пришёл в ужас от этой мысли.

– Послушай, студент, вино на тебя плохо действует. Нет ли у тебя чего-нибудь покрепче? Я бы тоже не отказался. А потом продолжим разговор.

– Есть водка, есть виски и, кажется, коньяк, – растерянно проговорил Денис.

– Неси мужской напиток – водку. А я с твоего позволения посмотрю на африканские диковинки. Не возражаешь?

– Да ради бога, – сказал юноша, вставая с дивана. – Отец опять что-нибудь припрёт из Африки. Он помешан на этих безделушках, а я уже давно ровно дышу на эту экзотику.

– Это ты зря, студент, – сталкер взял в руки копьё, стал внимательно рассматривать его, при этом поглаживая отполированное древко, как будто встретил давно забытую вещь. – В отличие от тебя папаша знает толк в этих штуках. Вот это копьё – оно не для охоты. У него совсем другое предназначение. Посмотри, какое длинное остриё – не меньше полуметра, широкое, как меч, и острое, как бритва. Это не декоративное оружие, а ритуальное. Судя по этим зазубринам, оно вскрыло не одну грудную клетку жертв. Вероятнее всего, папаше оно досталось после истребления племени каннибалов – иначе никак не могло попасть в чужие руки: для африканских дикарей это не меньшая святыня, чем для христиан наконечник копья, которым римлянин проткнул печень Христа. Могу поручиться, что другого такого копья нет ни у одного коллекционера Европы. А вот эти, что поменьше и полегче, – самые обыкновенные охотничьи. Они изготовлены очень примитивно: обычная высушенная палка, наконечник из какой-нибудь детали автомобиля, обточенной на камне вручную; немножко сухожилий для крепления наконечника и немножко кожи, чтобы не скользила рука по древку, – вот и все хитрости. Такое орудие охоты любой пацан сделать может. А вот это – другое дело. Его делал мастер с любовью и благоговением.

Пока молодой человек увлечённо рассказывал, Денис принёс бутылку водки, нарезанный тонкими кружочками лимон и две хрустальные рюмки, которые тут же наполнил.

– Интересно рассказываешь, не хочется перебивать, но водка ждёт своей участи, – сказал он, усаживаясь на прежнее место.

Сталкер подошёл к столику, взял рюмку и кружочек лимона, выдавил сок из лимона в водку и молча выпил. Затем взял ещё кружок, положил его в рот и, не морщась, принялся жевать. Денис повторил за ним эту процедуру, но кислота лимона заставила его скривиться.

– Следующую буду закусывать шоколадом, – прохрипел юноша.

– Тогда наливай, – бодро сказал гость.

Денис снова наполнил рюмки. Но выпить они не успели – зазвонил телефон. Оба от неожиданности вздрогнули. Денис достал из кармана мобильник, посмотрел на экран и небрежно бросил его на стол.

– Ответь, – сказал сталкер, – это же мама звонит.

– Ты откуда знаешь?

– Оттуда! Ты уже давно должен был прийти из университета. Волнуется, а больше некому волноваться.

– Не хочу я разговаривать с этой… – Денис не договорил, бросил злой взгляд на поющий телефон и опрокинул в себя рюмку водки.

– Напрасно. Мог бы сказать, что задерживаешься или что переночуешь у друзей.

– Не хочу даже голос её слышать! Я ей лучше немного позже эсэмэску отправлю. Ненавижу!

Он снова наполнил свою рюмку и залпом выпил, не закусив шоколадом.

– Даже водка не берёт, – проворчал недовольно студент. – Как вода. Может, и вправду вода? Как думаешь, сталкер или как там тебя, вода?

– Да нет, студент, хорошая водка, не наводи напраслину на напиток.

– Тогда давай ещё по одной – и продолжай экскурсию, экскурсовод. Ты даже оживился, когда об оружии рассказывал. Откуда такие познания?

– Я знаю не только о копьях. Например, маски. Это не те базарные поделки, которые впаривают негры доверчивым туристам. У каждой маски своё назначение, своя история, своя аура.

– Как же, как же, в курсе, конечно, смотрели комедию «Маска»! Одна из этих масок ночью исполнит любое моё желание. Не подскажешь, какая именно?

– Напрасно иронизируешь, – серьёзно сказал сталкер.

– Это для нас не более чем игрушка, украшение интерьера или коллекционная вещь. А для африканцев – средство связи с потусторонним миром. Вот эти, казалось бы, простые чёрные маски используют в танцах, когда проводят обряд бракосочетания. Эти, со строгим рисунком – когда посвящают молодых соплеменников в мужчины. Для этого юнец должен самостоятельно добыть опасного хищника. А вот эта смешная маска с огромными глазами служит охотнику защитой от нападения хищников сзади. Её цепляют на затылок. Это приводит зверя в замешательство, ведь он привык запрыгивать на спину и крушить шейные позвонки. А там глаза, с нарисованными по центру зрачками, чтобы зверюге казалось, будто человек за ним всё время наблюдает. Совсем не дураки эти аборигены. Ну, а вот эти, самые красивые, самые яркие маски, – особенные. В них танцуют, когда хотят что-нибудь вымолить у духов. Для этого приносят в жертву врага, захваченного в соседнем племени, или незадачливого путешественника; редко – своего провинившегося соплеменника или неверную жену. Да, все мы люди, все не без греха – даже дикари. Кстати, они очень весёлые и музыкальные люди, обожают петь и танцевать. У большинства из них абсолютный слух и врожденное чувство ритма. Но с музыкальными инструментами   туговато. Поэтому папаша смог заполучить только вот эти барабаны. Кстати, тоже уникальная вещь. Сколько бы европейцы или продвинутые американцы с японцами, обладая современнейшими технологиями, ни пытались воспроизвести нечто подобное, у них никогда не получится. Послушай, какой чистый звук! – он слегка ударил по одному барабану ладонью. – Слышишь? Это тебе не электроника! А почему? Потому что такой звук издаёт только человеческая кожа. Если поставить их рядом и бить только в один, то начнёт резонировать и другой. Потрясающий эффект!

– Что-то ты разговорился, сталкер, – прервал экскурс Денис. – Страсти какие-то рассказываешь. Давай лучше ещё по одной. А то ни в одном глазу. – Он наполнил рюмки, разливая при этом водку через края, –ему только казалось, что он трезв, как стекло, на деле алкоголь начинал крепко затуманивать юный мозг. – Ну, будем! – Денис выпил водку, закусил лимоном и даже не поморщился. – А знаешь, мне про жертвоприношения понравилось. Это правильно: неверность и предательство должны быть наказаны. И враги должны быть наказаны. И… А кстати, сталкер, а потом что с ними делают? Ну, когда их того… этого?

– Съедают, как правило, если никто не помешает. Вождь имеет исключительное право на сердце врага. Главному шаману – мозг, вероятно, потому что старый и беззубый, помощникам его – печень и почки, всё остальное делится по-братски между соплеменниками.

– Справедливо, – сделал вывод Денис заплетающимся языком.– У дикарей всё гораздо проще, понятнее и справедливе. Есть враг – уничтожь! И никакой тебе морали, угрызений совести, суда общественности. Как жалко, что я не дикарь. Хочу в Африку, в джунгли… К чёрту эту проклятую цивилизацию! К чёрту этот мир лжи и предательства! Э-э, как там тебя? Ах да, сталкер, давай выпьем.

– Я больше не хочу, – сказал молодой человек, – и тебе уже вполне достаточно. Если не возражаешь, я разожгу камин.

– Да пожалуйста! Только ты как хочешь, а я ещё рюмашку потяну.

Через минуту в камине трещали сухие дрова, а студент, выпив очередную рюмку, откинулся на диване и уставился, не мигая, в зеркальный потолок, на котором заиграли весёлые блики от пламени горящих в камине поленьев. Стало тепло и уютно. Юноша почувствовал, как по телу разливается приятная слабость, ноги и руки как будто становятся ватными, а веки – непомерно тяжёлыми. Почувствовав, что он сей час вот-вот провалится в бездну, Денис пробормотал слабеющим голосом:

– А всё же, сталкер, для чего всё это?

– Что ты имеешь в виду? – Сталкер опустился рядом в мягкое кресло.

– Для чего вот эта игра в сталкера, эта загадочность, я бы даже сказал, таинственность? Такое впечатление, что ты в детстве не доиграл. Не проще было бы отправить придурка домой? Ты даже не поинтересовался причиной, толкнувшей меня на суицид.

– Слово какое красивое придумали для самоубийц – суицид. Какая бы причина ни была, она не может служить оправданием сведению счётов с жизнью. Да и неинтересно мне это.

– Тогда к чему такое внимание моей скромной пер… соне?

Денис уже еле ворочал языком. Глаза были закрыты, голос собеседника, казалось, доносился откуда-то издалека, но сознание всё ещё продолжало работать.

– Когда-то меня точно так же остановили от необдуманного порыва. Но суть не в том, чтобы остановить.

– А в чём?

– В том, чтобы освободиться от этой мысли. Она может стать навязчивой, и тогда фатальный конец все равно неизбежен. А для освобождения надо провести человека в тёмные глубины его подсознания, создать условия для выхода негативной энергии, которая, если ее не выпустить, съест мозг изнутри. Когда эта нечисть выйдет, ты уснёшь сном невинного младенца, а проснёшься другим человеком.

Дальше Денис уже ничего не слышал, потому что провалился в чёрную тягучую бездну. Какое-то время он продолжал сидеть с запрокинутой головой, но вскоре стал заваливаться на бок. При этом он выронил из рук рюмку. Звон разбитого хрусталя заставил его вздрогнуть и открыть глаза. Поискав взглядом собеседника и не найдя его, юноша, как ему показалось, крикнул:

– Эй, сталкер, ты где? Ушёл? Ну и бог с тобой.

Перед глазами всё плыло, в ушах шумело, к горлу подступила тошнота.

– Ну и зачем я так напился? Проклятый сталкер, напоил и бросил. Боже, как мне плохо.

Денис нащупал в кармане телефон, поднёс его к глазам, включил и стал раздумывать, кому позвонить. Увидев пропущенные звонки от матери, он набрал   текст: «Я на вечеринке у друзей. Не жди». Отправив сообщение, он позвонил бывшей девушке. Долго никто не отвечал, потом последовал сброс. Набрал ещё раз – и снова сброс. После нескольких попыток он понял, что с ним не хотят говорить. Немного подумав, набрал текст следующего содержания: «Альбина, мне плохо. Я на даче. Не приедешь – умру». Нажав кнопку «отправить», Денис злорадно ухмыльнулся и проговорил с весёлыми нотками в голосе:

– А я хотел просто поговорить. Сказать, как мне плохо. Что ж, посмотрим, посмотрим...

Через минуту телефон зазвонил. Это была мама. Поморщившись, Денис ответил:

– Да, мама, я слушаю.

– Ты где пропал?

– Я же тебе написал – у друзей.

– Ты что, пьяный?

– Ну, немножко выпили, поэтому не хочу ехать домой. Тут переночую. Не волнуйся, всё нормально. Отдыхай.

– Скажи, где ты, и я сейчас же за тобой приеду.

– Вот ещё! Ты забыла – я уже взрослый. Всё, не могу больше говорить. Пока!

Не успел он прервать разговор с матерью, как телефон снова зазвонил, и на экране высветилась фотография любимой девушки.

– Ну уж нет, – обрадовался Денис, – теперь ты помучайся, Альбинушка!

Денис с наслаждением смотрел на светящийся экран и слушал мелодию дрожащего в руках телефона. Когда звонок повторился, он поднёс мобильник к губам, поцеловал портрет на экрне и ласково проговорил:

– Переживаешь, любимая! Да моя ж ты хорошая! Ну-ну, переживай, переживай. Если бы ты раньше так переживала. Сейчас тебя совесть начнёт мучить: «Зачем я с ним так резко порвала! Он ещё что-нибудь с собой сделает! Он ещё совсем ребёнок!». Потом ты всё бросишь и помчишься меня спасать. Ах, ах! Любовь моя, как я тронут твоими переживаниями. Я буду ждать тебя с нетерпением, радость моя. А что такое? Всего три раза? Я рассчитывал на большее. Или ты уже летишь ко мне на крыльях любви? Ну, лети, лети, а я пока выпью за тебя, моё солнышко.

Денис хотел налить водки в рюмку сталкера, но она была наполнена до краёв.

– Отлично! – воскликнул он и проглотил содержимое. – Этот бродяга даже на посошок не выпил. Ладно, будем ждать. Интересно, кто первым придёт, мамаша с любовником или Альбина? Только бы не проспать это шоу. Что-то огонь почти совсем погас. Нужно подкинуть поленьев.

Он подошёл к камину, но возле него не было ни щепки. Тогда он, недолго думая, снял со стены несколько деревянных масок и бросил в ослабевший огонь. Сухое дерево быстро оживило бога огня. Языки пламени устроили весёлую пляску, бросая ярко-красные блики на стены, пол и потолок комнаты.

– Хорошо горит Буратино! – радостно сказал Денис, возвращаясь на полосатый диван.

Как ни пытался он бороться со сном, долго продержаться ему не удалось – глаза сомкнулись, и обмякшее тело сползло в горизонтальное положение. Сон был, по-видимому, тревожным и гнетущим, потому что Денис то и дело стонал, вздрагивал, вскрикивал и бормотал что-то нечленораздельное. Потом немного успокоился и только бормотал, будто разговаривая с кем-то, как быпродолжая неясный диалог с невидимым собеседником. Вдруг сквозь пелену сна послышался бой барабанов. Ошеломлённый, он вскочил на ноги раньше, чем открыл глаза. А когда открыл их, то не узнал комнаты. Теперь это была уже не комната, а нечто такое, что не поддаётся ни объяснению, ни, тем более, логике. Вокруг под бой тамтамов плясали чернокожие люди в тех самых масках, которые ещё час тому назад мирно висели на стенах дачи. Дикари,   совершая ритмичные движения, ходили по кругу друг за другом, пели воинственную песню и потрясали при этом копьями. Совершив круг, они одновременно ударяли копьём о щит, разворачивались и в пляске двигались по кругу в обратном направлении. Возле костра в самой пёстрой, лохматой и рогатой маске совершал невообразимые движения шаман. Он периодически подбрасывал в костер горсть какого-то порошка, который мгновенно превращался в столб искр и издавал специфический сладкий запах.   Языки пламени костра выхватывали из мрака ночи причудливые очертания деревьев и тростниковых хижин.

Окончание следует.