Народность, православие, государственность - духовные скрепы России

 Закончился 2013 год. В нашей стране он прошел под знаком Романовых. Практически все околокультурные ведомства, учреждения культуры, учебные заведения, средства массовой информации отдали дань этой юбилейной дате – 400-летию Дома Романовых. В столицах и провинциях проводились научно-практические конференции, организовывались выставки, издавались красочные альбомы, публиковались сборники документов, восстанавливались ранее разрушенные большевиками памятники представителям императорской династии. Победным аккордом в этой вакханалии славословия, охватившей страну в ушедшем году, стала грандиозная выставка «Православная Русь – Ко Дню народного единства. Моя история. Романовы, прошедшая под патронатом и по благословлению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Тот резонанс, который вызвала эта выставка в Москве, скорее всего не ожидали даже ее организаторы. Открывшаяся в 4 ноября 2013 г. в центральном выставочном зале «Манеж», она вызвала столь большой ажиотаж в народе и колоссальный наплыв посетителей, что пришлось несколько раз переносить сроки закрытия. Но даже после этого число желающих ее посетить оставалось таким большим, что людской «хвост» от Манежа тянулся через всю площадь до вновь отстроенной гостиницы «Москва». По сведениям прессы выставку посетило 300 тысяч человек. Такого не было со времен Советского Союза. Да и тогда наплыв желавших посетить Манеж происходил только, когда там проводились вернисажи Глазунова, художника «баловавшего» народ грандиозными полотнами на спорные исторические темы. В эти дни людская очередь подобно змее опоясывала огромное здание, начиная и заканчиваясь у входных дверей выставочного зала. И тогда и сегодня людей привлекала необычность подачи исторического материала. В первом случае это достигалось за счет найденных живописцем художественных средств, во втором, за счет различных интерактивных средств, широко использовавшихся организаторами выставки. В последнем случае привлечению большого числа посетителей способствовало также то, что в экспозиции выставки была представлена Феодоровская икона Божьей Матери, специально доставленная из Костромы. Именно этим чудотворным образом Богородицы в 17 веке юного Михаила Федоровича Романова благословила на царство его мать.

Вообще Русская идея, православия и династия Романовых практически неотделимы друг от друга. Этому во многом способствовала мученическая смерть последних представителей царствовавшего Дома и последовавшая канонизация последнего самодержца. При этом как-то забывается, что с течением времени в жилах Романовых практически не осталось ни одной капли русской крови. Все они к моменту своей смерти, по сути, были немцами. Даже болезнь несчастного наследника имела англосаксонское происхождение. Но тем не менее Николая Второго позиционируют, как русского царя, а не как иностранца на российском троне.

И нагляднее всего это показала не манежная выставка, а огромный транспарант, который мог в начале августа 2013 г. увидеть любой человек, оказавшийся на рынке города Геническ. Удивительнее всего то, что этот город не является российским. После развала СССР он оказался в составе не Российской Федерации, а другого суверенного государства – Украины. Географически он расположен на берегу Азовского моря в начале Арабатской стрелки, которая своим южным концом упирается в Сиваш. Живут в нем русские, украинцы и цыгане. Народ веселый, говорливый, торговый, в меру богобоязненный, но без фанатизма. Поэтому заподозрить их в маниакальной любви к последнему из царствовавших Романовых достаточно трудно, но тем не менее на вышеназванном транспаранте были размещены два портрета императора Николая Второго в парадном военном мундире и в кругу семьи вместе с супругой Александрой Федоровной и детьми. Поверх них было написано: «к 400-летию дома Романовых». Далее большими буквами было начертано: «Прости нас, наш Святой Царь». После чего следовали цитаты Свт Иоанна Златоуста: «Править государством может любой. Но умереть за свой народ может только Царь» и Псковоезерского Старца Николая Гурьянова: «18 июля 1918 года большевистским правительством был ритуально убит вместе с семьей и слугами последний законный правитель Российской империи. На многие годы в стране воцарилась смута, которая унесла десятки миллионов жизней, привела к бесчисленным бедам и распаду государства. Россия не поднимется, пока не осознает, кто был наш Русский Царь Николай II».

Не в каждом городе российской глубинки увидишь подобное, но вдвойне удивительно увидеть это в кипящей политическими страстями Украине, где с одинаковым остервенением спиливают христианские кресты и низвергают с пьедесталов бывших коммунистических кумиров, которым до недавнего времени возносили здравицы.

Также удивительно прочитать на украинском транспаранте, выражающем скорбь и сожаление о трагической гибели последнего русского самодержца, слова русского старца Николая Гурьянова, который всю свою жизнь прожил на северо-западе бывшей Российской империи. Там он нес свой крест, там служил богу и народу.

Николай Алексеевич Гурьянов был удивительным человеком. Родился он в 1909 г.

в селе Чудские Заходы Гдовского уезда Санкт-Петербургской губернии в большой религиозной семье регента церковного хора. Помимо него в семье еще три брата. Причем все они подобно своему отцу, Алексею Ивановичу Гурьянову, обладали музыкальными способностями, а старший брат, Михаил Алексеевич, даже стал профессиональным музыкантом и даже преподавал в Санкт-Петербургской консерватории. Все они погибли на войне, только Николай прожил за них долгую жизнь. Но эту жизнь назвать легкой трудно. С самого начала сознательной жизни Николай вступил в конфликт с Советской властью. Ему не удалось окончить Ленинградский педагогический институт, из него он был отчислен за выступления против закрытия и разрушение церквей. Затем он был «посажен» в знаменитую ленинградскую тюрьму «Кресты», откуда был этапирован в исправительно-трудовой лагерь, расположенный в Сыктывкаре что в Коми АССР за слишком ревностное, по мнению НКВД, служение Богу. В лагерях ему пришлось не сладко, поскольку его постоянно привлекали к тяжелым работам по строительству железной дороги. Каторжный труд серьезно подорвал здоровье не одного зека. Не стал исключением и Николай Гурьянов, при укладке шпал он серьезно покалечил ноги. Но Бог не оставил его. Накануне войны он был освобожден и выслан в Тосненский район Ленинградской области, где зарабатывал на жизнь, учительствуя в сельских школах. Когда началась война, он, как калека, избежал мобилизации в армию, но оказался на оккупированной территории.

Об этом периоде своей жизни отец Николай впоследствии не особенно любил вспоминать. Известно, что он вместе со своими прихожанами был угнан на работы в Прибалтику. Здесь он продолжал учительствовать и активно служить Богу. Его рвение не было оставлено без внимания церковным руководством, оставшимся в оккупированной Прибалтике, и в феврале 1942 г. он был рукоположен митрополитом Сергием Воскресенским в священники и направлен на богословские курсы, по окончанию которых переведен в ведение Виленско-Литовской епархии.

Это было нелегкое время. В условиях немецко-фашистской оккупации, в католическом окружении ему пришлось нести слово Божие православным людям, о которых, казалось бы, отвернулся весь мир. Брошенные на произвол судьбы этим людям пришлось выживать в тяжелейших условиях. Постоянно терроризируемые оккупационными властями, лишенные нормальных условий жизни, находящиеся в условиях информационной блокады эти люди искали какую-нибудь опору, чтобы не погибнуть физически и не деградировать духовно. Разочаровавшись в представителях государственной власти, они искали человека, который дал бы им надежду на лучшее будущее, придал бы смысл их жизни. И таким человеком для многих из них стал отец Николай. Он являлся для них примером беззаветного служения Богу. Он вдохнул в них веру в Бога, которая помогла им пережить это страшное лихолетие.

Отец Николай был необычным священником. Праведник, молитвенник и утешитель, очень скромный в быту, он ко всем своим достоинствам обладал еще большим организаторским талантом. Таких как он в советское время называли крепкими хозяйственниками. Куда бы его судьба не забрасывала, он умел так организовать дело, что его малочисленные и бедные приходы становились примером благоустройства и ухоженности. Один лишь вид их навевал мысли благостные и добродушные. Они были «оазисами православного благочестии» в бушующем жизненном море.

После войны отец Николай был назначен настоятелем храма св. Николая на острове Залита (бывшем Талабск) на Псковском озере. Здесь к нему пришла настоящая слава. К нему стали приезжать за советом православные верующие из разных частей сначала Советского Союза, а затем Российской Федерации и стран ближнего зарубежья. Он получил репутацию мудрого человека, чудотворца. Его стали называть Залитским старцем, долгое время не обращая внимание на некоторую двусмысленность этого звания. Дело в том, что в советское время остров был назван в честь местного большевистского функционера латыша Яна Яковлевича Залита, активно боровшегося с религией и казненного белогвардейцами в 1918 г. И вот теперь его непримиримый антипод старец Николай Гурьянов стал невольным хранителем его памяти. Но с падение коммунистического режима эта несуразность была устранена. Остров вновь переименовали в Талабск и, соответственно, его стали звать Талабским старцем праведным Николаем Псковоезерским .

Всю свою жизнь, по словам его сподвижников, он «молился царю-мученику Николаю и исповедовал святость царской семьи и богоустановленность самодержавной власти». Сам он, будучи верным сыном Церкви, говорил: «Источник Власти – Бог на Небе, Помазанник Божий – Бог на земле».

В последние годы жизни, а умер он в 2002 г., Талабского (Залитского) старца стали посещать представители российской богемы: за благословением на творчество к нему устремились рок-музыканты, актеры, писатели и поэты – Константин Кинчев, Ольга Кормухина, Алексей Белов, Пётр Мамонов и им подобные. Всех их старец привечал и наставлял на путь истинный. А уж куда они после встречи с ним уходили и что делали, их поклонникам сообщали различные таблоиды и желтая пресса.

Вот такие удивительные ассоциации и воспоминания навеял транспарант, установленный 2013 г. на рынке украинского городка Геническ, что расположился на берегу Азовского моря.