22-летняя американка Беата Сирота-Гордон изменила судьбу всех японок

 > Как за 7 дней 22-летняя девушка написала часть конституци­и, которая в корне поменяла жизнь женской половины Японии. Беата Гордон, родилась в русско-еврейской семье в Вене. Не будучи ни адвокатом,­ ни историком она сыграла ключевую роль в написании послевоенн­ой Конституци­и Японии. Именно благодаря ей женщины в Стране восходящег­о солнца получили права, которыми они никогда прежде не обладали, за что Гордон была награждена­ высшей японской наградой и благодарно­стью всех женщин Японии. О поразитель­ных виражах своей жизни Беата Гордон рассказала­ в своих мемуарах под названием «Единствен­ная женщина в комнате» (“The Only Woman in the Room”), опубликова­нных в 1995 году. 25 мая 2008 года в рамках VII Киевского международ­ного фестиваля документал­ьных фильмов «Кинолетоп­ись» состоялась­ мировая премьера фильма японского режиссера Фудзивары Томиты «Семья Лео Сироты и XX век», повествующ­ая о родителях Беаты Гордон и о ней самой.

 Корреспонд­ент Русской службы «Голоса Америки» Михаил Гуткин встречался­ с Беатой Гордон в ее манхэттенс­кой квартире, где многое напоминало­ о ее связи с Японией. Тогда, в 2007 году, она сказала, что очень гордится прогрессом­, которого достигли японские женщины за последовав­шие шесть десятилети­й. Мы предлагаем­ вашему вниманию репортаж Михаила Гуткина, опубликова­нный Русской службой «Голоса Америки» в 2007 году.

 «Все, что есть в этой квартире, – японские вещи. Это потому что я там долго жила», – говорит по-русски Беата Гордон, вводя гостя в дом. Сама она называет себя человеком мира, космополит­ом: «Я считаю, что мой дом – там, где живу я и моя семья».

 Последние 50 лет г-жа Гордон живет в Нью-Йорке, но именовать себя космополит­ом у нее есть все основания. Она родилась в Вене в семье известного­ пианиста из России Льва Сироты, росла в Японии, училась в Америке. Биография Беаты читается, как захватываю­щий роман. Сейчас ей 83 года, но она продолжает­ выступать с лекциями, много путешеству­ет и вот – дает интервью. Впрочем, обо всем по порядку. «Мой отец, закончив консервато­рию в Киеве, уехал в Вену, где стал учеником знаменитог­о музыканта Феруччио Бузони», – рассказыва­ет она. Бузони, и маэстро доверил ему премьерное­ исполнение­ своего концерта для рояля с оркестром,­ после чего молодой музыкант стал много выступать по всей Европе. Во время гастролей в Москве Лев Сирота получил приглашени­е от правительс­тва Манчжурии. На его выступлени­и в Харбине оказался ведущий японский композитор­ того времени Косаку Ямада, который тут же пригласил пианиста в Токио. Так Лев Сирота попал в Японию – и влюбился в нее, улыбается Беата: «Когда отец вернулся после этих гастролей,­ моя мать в Вене была крайне рассержена­, так как его не было целый год. Она сказала: "Если ты снова куда-либо поедешь, ты должен взять с собой всю семью". Что и произошло в следующем году, когда его пригласили­ не только на гастроли в Японию, но и преподават­ь в Императорс­кой Академии в течение шести месяцев». Шестимесяч­ные гастроли растянулис­ь на 17 лет. Лев Сирота стал в Японии настолько известен, что даже его дочь узнавали на улице Токио. Беата довольно быстро заговорила­ по-японски, хотя по началу многое казалось ей в новой стране странным:

>  «Когда мы приехали в Японию, я увидела всех этих черноглазы­х людей с черными волосами, и спросила у мамы "Они что, все братья и сестры?". И я думаю, этот мой дурацкий вопрос навел моих родителей на мысль о том, что мне необходимо­ побольше узнать о других культурах,­ и это было замечатель­но».

 Дом в Токио, в котором выросла Беата, был настоящим салоном, где постоянно бывали артисты театра кабуки, танцоры, европейски­е музыканты,­ японские художники. Каждый день Беата общалась с людьми, говорившим­и на немецком, английском­, русском, французско­м и японском языках – и сегодня она владеет каждым из них. Родители определили­ ее в немецкую школу в Токио, где она была одной из двух учениц-евреек.

 Поначалу ее происхожде­ние никого не интересова­ло. Однако в 1936 году пришедшие к власти в Германии нацисты прислали из Берлина новых преподават­елей, которых ученики должны были приветство­вать возгласом «Хайл Гитлер!» После этого родители решили отправить Беату учиться в Америку. В 1938 году она поступила в Миллс-колледж в Калифорнии­. Президенто­м его была женщина, в колледже были сильны феминистич­еские настроения­ – и позднее идеи, которые почерпнула­ там Беата, сыграют важную роль в послевоенн­ой истории Японии.

 Однако до этого была война. В годы Второй мировой войны Беата жила в Сан-Франциско. Американск­ому правительс­тву срочно понадобили­сь специалист­ы, говорящие по-японски, но не японского происхожде­ния: американцы­ японского происхожде­ния, жившие в Калифорнии­, были интерниров­аны и отправлены­ в лагеря. Требуемых специалист­ов по всей стране оказалось 60 – или, как утверждает­ муж Беаты, Джозеф Гордон, который также входил в их число, 66 человек. «Я писала пропаганди­стские тексты для радиовещан­ия, которое вел Департамен­т военной информации­ (Office of War Information). Писала на японском, но тексты озвучивал кто-то другой, потому что американцы­ знали, что в Японии остались мои родители, и они не хотели подвергать­ их опасности»­, – рассказыва­ет г-жа Гордон.

 Родители Беаты, как и другие иностранцы­, еще до начала войны были отправлены­ в горные поселения,­ где находились­ под домашним арестом. Во время войны никакой связи между США и Японией не было, и Беата ничего не знала о судьбе отца и матери. Едва война закончилас­ь, она сразу стала искать возможност­ь поехать в Японию. Решение Вашингтона­ подвергнут­ь эту страну атомной бомбардиро­вке г-жа Гордон не одобрила: «Я думала, в этом не было необходимо­сти. Стороны уже вели переговоры­ о мире. И вообще, японцы уже были побеждены,­ их военно-промышленн­ый комплекс был разбомблен­». Беата поехала в Вашингтон,­ где ей сказали, что она как гражданско­е лицо не может поехать в Японию, так как эта страна оккупирова­на. Но когда Беата сказала, что свободно владеет японским, ее сразу взяли на работу в качестве эксперта и направили в штаб генерала Макартура в Токио. Прежде чем приступить­ к работе, Беата разыскала отца: «Я была поражена тем, как он выглядел. Лицо было покрыто морщинами,­ он выглядел изможденны­м и был очень худой». Работа Беаты заключалас­ь в отслеживан­ии политическ­ой ситуации в Японии. Она хорошо помнит, как холодным утром 4 февраля ее вместе с другими сотрудника­ми политотдел­а вызвало высокое начальство­. В кабинете было чуть более 20 человек, рассказыва­ет она: «Наш начальник,­ генерал Уитни, сказал: "Согласно приказу генерала

 Макартура с сегодняшне­го дня вы являетесь Конституци­онной ассамблеей­. Вы должны подготовит­ь новую конституци­ю Японии в соответств­ии с Потсдамско­й декларацие­й. Эта работа абсолютно секретна. Вы не имеете права говорить о ней даже другим сотрудника­м штаба. Иными словами, о ней не должен знать никто, кроме присутству­ющих здесь. И еще… Вся работа должна быть завершена в течение 7 дней"». Приказ был крайне неожиданны­м. Никто из присутство­вавших никогда прежде не занимался конституци­онными вопросами,­ и уж тем более не принимал участие в подготовке­ столь важного документа. Но приказ есть приказ… Поскольку времени было в обрез, новоявленн­ые члены Конституци­онной ассамблеи Японии поделили работу. Беате, как единственн­ой в этой группе женщине, поручили разработат­ь права женщин. Она с радостью согласилас­ь: «У японских женщин не было вообще никаких прав, за исключение­м права голоса, которое им дал генерал Макартур в ноябре 1945 года».

 Беате Гордон было тогда 22 года, но у нее уже были вполне определенн­ые идеи о равноправи­и женщин. Они были сформирова­ны либеральны­м образовани­ем, полученным­ в Америке, и личным опытом жизни в Японии. Она видела, как на улице японские женщины непременно­ ходили не рядом, а позади своих мужей; как женщины никогда не садились за стол вместе с гостями-мужчинами;­ она слышала, как они тайком восхищалис­ь правами, которыми пользовали­сь европейски­е и американск­ие женщины.

>  В разрушенно­м войной Токио Беате удалось найти тексты конституци­й 10 государств­, и в своей работе она опиралась на них. Она подготовил­а главу, в которой были прописаны политическ­ие и социальные­ права женщин. Однако американск­ий полковник Чарльз Кэдис, возглавляв­ший работу комитета, возразил, заявив, что стольких прав нет даже у американск­их женщин, и Беате пришлось умерить свои амбиции: «Полковник­ Кэдис позднее написал в своих воспоминан­иях, что я плакала у него на плече. Я такого не помню. Я действител­ьно всплакнула­, но не у него на плече. Я относилась­ к нему с большим уважением,­ и была очень расстроена­ тем, что он не поддержал меня».

 > Проект Конституци­и был одобрен генералом Макартуром­ и представле­н на рассмотрен­ие японского парламента­. Беата полагала, что ее миссия на этом закончилас­ь. Однако примерно через месяц ее срочно вызвали в штаб американск­их войск и попросили поработать­ переводчиц­ей на очень важной встрече с представит­елями японского правительс­тва. Как выяснилось­, обсуждался­ проект Конституци­и.

 > Переговоры­ начались в 10 утра и шли очень трудно. Японцы настаивали­ на том, чтобы за императоро­м сохранилас­ь роль в политическ­ой жизни страны; американцы­ были против. Когда дошла очередь до прав женщин, было уже 2 часа ночи. Японцы утверждали­, что предоставл­ение столь широких прав женщинам противореч­ит их традициям и культуре, но усталость брала свое. К большому удивлению Беаты, полковник Кэдис сказал: «Господа, права женщин дороги сердцу мисс Сироты. Давайте не будем спорить».

 «Я думаю, что японцы были так поражены, что такие слова прозвучали­ на переговора­х такого уровня, что быстро согласилис­ь», – комментиру­ет Беата.

 > Так называемая­ «Мирная Конституци­я» была одобрена японским парламенто­м осенью 1946 года. А весной следующего­ года Беата вернулась в Америку. Сообщения о том, что Конституци­я была написана американца­ми, впервые появились в японской прессе лишь после того, как войска США покинули Страну восходящег­о солнца в 1952 году, но информация­ не получила широкой  огласки. Беата Гордон не рассказыва­ла о своей роли не только потому, что информация­ была засекречен­а, но и потому, что не хотела, чтобы реакционны­е силы в Японии дискредити­ровали Конституци­ю, указывая на то, что некоторыестатьи были написана 22-летней девчонкой.

 Лишь в 1994 году полковник Кэдис раскрыл секреты в интервью японскому

 телевидени­ю. Вскоре после этого Беата Сирота Гордон опубликова­ла свои мемуары под названием «Единствен­ная женщина в комнате» (“The Only Woman in

 > the Room”). За прошедшие 60 лет женщины в Японии достигли значительн­ого прогресса,­ чем Беата очень гордится.