На топливе из соседского пригляда

 

Бодрая писательница клавой inesacipa сообщает ужасное: 

Я дочь водилы и кадровички, работавших в УпДК, Управлении по обслуживанию дипломатического корпуса. Отец десятилетиями возил финнов по пустой застойной Москве, в которой было не достать ни-че-го, ни еды, ни шмоток, ни книг, ни техники - и дважды в год, как часы, мотался в Финляндию, привозя столь нужные финикам шмотки, консервы (да, финики питались консервами, не нашу же докторскую по два двадцать им было жрать), финскую водку и прочую благодать. Мать сидела кадровичкой в чешском посольстве. Вопроса о том, стучать или не стучать, у моих родителей не возникало вообще. Даже в мыслях не было отказаться. Они стучали на сослуживцев, на соседей, на моих друзей. Однажды моя мать стукнула и на моего отца, узнав, что он завел служебный роман с молодой разведенкой. И отца уволили из УпДК к чертям собачьим - мать умела писать доносы. А через пять лет он умер - сердце, патологическое переедание, депрессия. 

Так вот, когда я, семнадцатилетняя сопля, подыхая от отвращения к собственной семье, свалила из дома, меня очень быстро нашли. Я уже не ошивалась по столичным впискам, не искала возможности поступить в МГУ, хоть тот и стоял у меня под окнами - под окнами родительской квартиры, в которой я еще была прописана, но уже не проживала. Я поступила на факультет естественных наук Новосибирского университета, полагая, что так даже лучше, хоть в покое меня оставят, отрезанный ломоть, позор семьи. Х%й там, девочка. В первую же сессию меня аккуратно взяли под локоток и привели "для беседы" в кабинет, из которого вспугнутым вороньем разлетелась профессура. И объяснили, что в общаге, мол, много подозрительного: вечерины подпольные, разговоры, а некоторые, говорят, балуются спиртным и даже кое-чем покрепче. Так что если я буду регулярно сообщать, кто чем балуется, мне можно вообще ничего не учить. И к тому же у меня такая чистая анкета, такие любящие родители! 

После этого все сразу стало чрезвычайно плохо. Меня возненавидели все: и те, кто в свое время так же был отведен за локоток, но, в отличие от меня, согласился и выучил азбуку Морзе, чтобы лучше стучалось - и те, кому пришлось пройти через те же рогатки проблем, устроенных пресловутым КейДжиБи. 

А знаете, что забавней всего? В моей семье КГБ обожали. Любили всей душой, потому что это все-таки не НКВД. Благодаря усилиям коего все мои дедушки-бабушки побывали в лагере и на поселении. 

Дед по отцовской линии был евреем из образованной, ортодоксальной семьи. Прадед мечтал сделать из него раввина. Донос, 12 лет лагерей, трудовое перевоспитание на заводе, патологическая, на смертельном страхе основанная любовь к власти.

Пятки лизал любому, кто имел хоть какие-то полномочия. Бабка, прошедшая ради него через выселки, не смогла с ним, таким, жить. Ушла к школьной подруге перекантоваться и больше не вернулась. Так прожили век вместе, две бобылки. 

Второй дед был начальником станции сельхозтехники. И не дал тракторов сеяться в мерзлую землю, чтобы первыми по району отрапортовать об окончании посевной. Донос, 10 лет лагерей, ссылка в Узбекистан, регулярные визиты НКВДешников к бабке, поиски возможности посадить и ее. Упала в угольную яму, скинула плод - докажи, что это был не криминальный аборт. Спасибо, в доме нашлось приготовленное для новорожденного приданое, пеленки-распашонки, а то бы сидеть бабке на другом конце родной страны и писать мужу письма с вымаранными цензурой словами... А кто сообщил про бабу, упавшую по темени в яму и валявшуюся там до утра, истекая кровью? Соседи. 

Вот так работали на топливе из соседского пригляда КГБ и НКВД. Те самые, которые молодежи кажутся всего лишь легендой. Страшной сказкой. Милые мои, я в этой сказочке росла. Донос работает так. И ты можешь сколько угодно считать его "просто кляузой" и даже средством развлечься - он может сломать чью-то жизнь, а чью-то перекосить так, что и не выправишь. 

К чему я это все? А к тому, что у меня нет привычки считать клевету и доносы чем-то другим, не тем, что они есть. Вы, милые мои, вдруг стали так свободны, что не узнаете доносов, даже когда сами их пишете. Тако же и сплетню пытаетесь представить всего лишь имхой. 

Как говорит моя френдесса, женщина одних со мной лет: "в ЖЖ как-то особенно распространена фишка, когда сначала произносится: "Можно предположить, что дело могло быть таким вот образом", а через две итерации это предположение преподносится, обсуждается и служит основанием для выводов уже в качестве непреложного факта. О том, что это де-факто гольная спекуляция, уже все забыли". Именно так запускается сплетня. Марается чья-то репутация, пачкается чье-то имя. Зачем? А по приколу. Опять же пиар, инфоповод напомнить о себе, использующей для этого откровенное вранье: все эти "яростно расплевалась", мягко говоря, из области поповских фантазий. Пустых, надо заметить, фантазий. 

Можно, можно чего-то не знать или не понять. Но недопонимание существенно отличается от намеренного вранья и запускания сплетни, которое, уж простите, лезет из всех щелей. Очевидно, гражданка Эн искренне верит в невинность своего занятия. Пресловутое "а я чё, да я ничё" ожидаем с минуты на минуту: здесь все так делают, почему мне нельзя?