А.В.Иванов. Еще раз о евразийстве, славянофильстве и русском национализме

Повод для данных заметок – статья В.Л. Акулова «Звенящая пустота евразийства », выставленная недавно на сайте «За науку». Начну с констатации парадоксального факта:  евразийство, как, пожалуй,  единственная, основанная не на идеологических построениях, а на научных фактах, форма национального самосознания России, практически неизвестна широким кругам российской общественности, а в среде интеллигенции сплошь и рядом воспринимается как раз сквозь призму идеологических шор – марксистских, либерально-западнических, православно-консервативных, славянофильских, националистических и т.д.

Статья В.Л. Акулова – не исключение.  Понятно, что сколь-нибудь обстоятельное обсуждение и защита евразийских идей невозможны в рамках публикации на сайте, поэтому отсылаю заинтересованных читателей к  соответствующей коллективной монографии (1).

Прежде всего, хочу опровергнуть один из центральных тезисов В.Л. Акулова, что славянофильство-де – аутентичный продукт русской культуры; а вот евразийство – комплекс заемных идей из западной геополитики. Идея всеславянского единства  и славянского «кровного родства» как раз заемна, ибо впервые выдвинута в XYII веке хорватом, пропагандистом униатства на Руси, впоследствии членом ордена иезуитов – Юрием Крижаничем. Зато совершенно оригинальна и самобытна (и потому, кстати, глубоко ненавистна западным русофобам и космополитам, типа З.Бжезинского) ключевая идея евразийцев, что Россия по совершенно объективным  пространственно-географическим, геополитическим, историческим,  этническим, культурным и хозяйственным параметрам представляет собой срединный (евразийский) многонациональный культурно-географический мир, возникший позже восточных и западных цивилизаций, впитавший в себя многие их культурные достижения, но  сумевший, особенно с XIX века, приобрести ярко выраженное цивилизационное своеобразие и занять важнейшее место в историческом процессе.

Евразийское пространство, совпадающее в основном с границами Российской империи и Советского Союза, всегда было, есть и остается стратегическим транспортным континентальным мостом; политическим и культурным посредником между мирами Востока и Запада, осью мирового геополитического равновесия. Игнорировать или принижать этот фундаментальный пространственный фактор в существовании нашего Отечества – значит упускать из вида принципиальные черты российского своеобразия и обрекать себя на неизбежные ошибки и поражения. Например, в условиях глобальной дестабилизации климата, нарастающего дефицита природных ресурсов и все усиливающейся миграции населения из прибрежных регионов Земли в ее центральные континентальные области, именно территориальная протяженность России,   разнообразие ее ландшафтов дают большие возможности для маневра и ответа на вызовы XXI века. Европа и Япония, например, таких пространственных ресурсов не имеют в принципе. Для первой неразрешимая головная боль – приток выходцев из Африки и Азии. Этот процесс обратной колонизации Европы страшен для нее тем, что прибывающие пассионарии (очень, кстати, точный термин Л.Н. Гумилева) будят волю к сопротивлению у местных пассионариев и маргиналов, которые в значительных количествах ранее  «сбрасывались» в колонии. Эта пороховая бочка рванет рано или поздно. Для Японии очень  тревожным звонком стала Фукусима, ибо не понятно, куда девать ее огромное население в случае глобальных техногенных или природных катастроф. Не исключаю, что нашим континентальным евразийским землям вскоре придется принимать потоки беженцев и с Востока, и с Запада. С того же Запада вскоре могут побежать люди нормальной сексуальной ориентации и просто нравственно вменяемые люди.  Кстати, отличительная особенность  евразийских народов – это готовность помочь страдающему ближнему совершенно бескорыстно и без всякого политического шантажа, к чему тот же Запад совсем не склонен.

В.Л. Акулов почему-то считает, что евразийство – это исключительно пространственная теория, страдающая географическим детерминизмом. Это в принципе неверно. Евразийская концепция синтетична, и познание России в ней строится на разнообразных научных фактах, в том числе и исторического характера.   Как убедительно показал еще Г.В. Вернадский, России стала наследницей великих кочевых империй Евразии – скифо-сарматской, гуннской, тюркской, татаро-монгольской, причем влияние восточного фактора на становление ее культуры и государственности было ничуть не меньшим, чем варяжское или византийское. Например, организация пограничной, почтовой и транспортной служб (слова «таможня», «ям» имеют тюркские корни), принципы комплектования и построения войск, о чем ниже я еще скажу несколько слов, религиозная терпимость в проведении культурной политики, – этим мы во многом обязаны именно татаро-монгольскому наследству. Свободный  диалог всех религиозных конфессий при дворе монгольских ханов, запрет на оскорбление чужих верований – до такой религиозной терпимости нынешнему человечеству  еще восходить и восходить. Это не значит, что надо идеализировать татаро-монгольское иго. Иго есть иго, но исторический анализ должен объективным.

Что касается ключевых этносов, населяющих многонациональную Евразию («Русь Великую» по выражению А.С. Пушкина), и единящих их жизненных  ценностей, – то они были безошибочно выявлены великим русским поэтом  в его гениальном «Памятнике». Это стихотворение может быть названо подлинным «духовным геном» евразийства.  Замечу, что евразийство позднего Пушкина – один из главных результатов его путешествия на Восток, в Россию Азиатскую, где он непосредственно соприкоснулся с жизнью и культурным творчеством кочевых народов Евразии, теми же казахами и калмыками-ойратами. Он, как и Достоевский (почитайте его последние заметки из  «Дневника писателя»), знал евразийское пространство непосредственно, изнутри, в отличие от многих представителей нашей гуманитарной интеллигенции, живущей в ее Европейской части и рассуждающей о России, не только ни  разу лично  не побывав за Уральским хребтом, но даже толком не зная, где проходит граница между Западной и Восточной Сибирью, и какие народы их населяют. 

В.Л. Акулов с явной иронией говорит о старой русской поговорке «поскреби русского – найдешь татарина», но чем бы была Россия и ее культура без служилых тюркских и монгольских фамилий, перешедших на службу к московскому князю: Тургеневых, Кутузовых, Чаадаевых, Урусовых и т.д.  Россия стала превращаться в великую мировую державу, когда развернулась на юг, к Дикому полю, и на Восток; стала  сознательно вбирать в себя пространственный, культурный и человеческий потенциал кочевого степного мира. Этот процесс евразийского расширения России был очень непростым и кровавым, если вспомнить многовековую проблему Казанского и Крымского ханств. Но он, в конце концов, завершился евразийским «союзом леса и степи», возможностью проведения последовательной мирной политики по хозяйственному освоению и обживанию России Азиатской, занимающей 2\3 российского  пространства. Можно сформулировать важный закон: когда население России движется на Восток, то она устойчиво развивается как великая евразийская держава; а когда миграционный поток меняет вектор с восточного на западный, то это становится самым зримым критерием ее общей деградации. В принципе, основоположником евразийства следует считать М.В. Ломоносова. Чаще всего вспоминают первую часть его знаменитой фразы, а в целом она звучит так: «… Российское могущество прирастать будет Сибирью и Северным океаном и достигнет до главных поселений европейских в Азии и в Америке» (2). Все произошло именно так, как и предсказывал М.В. Ломоносов: Россия разместилась в своих естественных  географических и этнокультурных евразийских границах, встретившись с европейцами в Америке, в континентальном Китае и на Дальнем Востоке. Ясно, что сегодня настоятельно необходимо пересматривать политику в отношении России Азиатской, и евразийский путь здесь только один, опять-таки предсказанный великим русским ученым и государственником: Сибири и Дальнему Востоку должны быть обеспечены «отменные привилегии и вольности» (особенно для сельского хозяйства, науки, культуры  и образования), и иного пути вывода ее из колониально-сырьевого статуса нет. Сохранение же нынешнего отношения к России Азиатской со стороны государственной власти неизбежно чревато дальнейшим оттоком населения и, в конце концов, потерей этих стратегических евразийских регионов для России.  А без нее нет никакого будущего и у России европейской. Гетто в границах Московской Руси XYI  века (и это в лучшем случае!) – вот конечный политический и культурный итог славянофильского и националистического словоблудия. Радоваться этому  будут только «братья»-славяне из Польши и Западной Украины и некоторые русские националисты, которые мечтают видеть Россию в Европе без Кавказа и Сибири с Дальним Востоком.

Обратимся теперь к государственным символам России. Они несут очевидные  евразийские смыслы. Так, нынешний флаг России (как бы кто скептически ни относился к его триколору в силу причин политического характера) по-своему очень точно отражает «флагоподобное» широтное расположение ее климатических зон: тундра – лес и лесостепь – степи и пустыни.  Именно тщательный анализ сложнейших природно-климатических условий хозяйствования в России, этнического состава населения, равно как и срединного характера  ее пространственного положения, позволил Д.И. Менделееву, еще одному  непосредственному  предшественнику евразийства в русской культуре, сделать два стратегических вывода: 1) что экономика России не может быть построена ни по английскому, ни по германскому образцу;  и 2) что «страна-то наша особая, стоящая между молотом Европы и наковальней Азии, долженствующая так или иначе их помирить» (3).

Сквозь призму этой фразы Д.М. Менделеева взглянем  теперь на российский герб, хоть он и имеет византийские корни.

Наш двуглавый орел смотрит и на западные, и на восточные пределы евроазиатского континента в целом, словно утверждая необходимость проведения взвешенной – миротворческой и соборно-единящей разные миры и народы – евразийской геополитической линии. Любопытно, что русские войска Александра Невского и Дмитрия Донского на Чудском озере и на Куликовом поле расставлены по древнейшему степному боевому построению под названием «птица», где есть центральный полк, а также полки «правой» и «левой» руки; а тевтонский орден  наступает клином – так называемой «свиной головой». Любопытно, что по принципу «птицы» будут позднее выстраиваться  наши противотанковые  батареи (чтобы обеспечить  фланговый поражающий огонь) в годы второй мировой войны, а немецкие танки Гудериана будут наступать ромбом, т.е. все той же «свиной головой». Более того, американские бомбы, которые сбрасывались  на Сербию, Ирак, Афганистан и Ливию – имеют тяжелый наконечник из обедненного урана, призванный пробивать бетонированные укрепления. Соответственно, образ двухголового орла –  один из важных культурных архетипов нашего срединного евразийского пространства; точно также как свиная голова, клюв или копье (боеголовка), нацеленные на покорение других народов, –  краеугольный архетип Запада.

 Вспомним теперь выдающихся деятелей русской культуры и науки, которые развивали евразийскую идею в ХХ веке. Помимо основоположников евразийства:  филолога и культуролога Н.С. Трубецкого, географа и геополитика П.Н. Савицкого, историка Г.В. Вернадского, философа, правоведа и политолога Н.Н. Алексеева, этнолога, географа и историка Л.Н. Гумилева, – оригинальный вклад в теорию евразийства внесли востоковед Ю.Н. Рерих, сын великого русского художника Н.К. Рериха;  историк и литературный критик В.В. Кожинов;  математик и эколог Н.Н. Моисеев; автор прекрасных исторических романов  Д.М. Балашов. Как-то странно называть этих  патриотов России, равно как и современных последователей евразийства, «идеологами буржуазии и космополитизма», как это делает В.Л. Акулов. Таковыми с гораздо большим основанием  следует считать современных русских националистов и последователей «доверчивого славянолюбия» (выражение К.Н. Леонтьева, по недоразумению отнесенного В.Л. Акуловым к славянофилам). К.Н. Леонтьеву же принадлежит и четкое доказательство того, что национализм и космополитизм – есть две порочных, подпитывающих друг друга крайности, равно смертельных и для подлинного национального самосознания, и для выстраивания продуктивных отношений с представителями других народов и культур. «Кто радикал отъявленный, – констатирует К.Н. Леонтьев, – то есть разрушитель, тот пусть любит чистую племенную национальную идею; ибо она есть лишь частное видоизменение космополитической разрушительной идеи» (4). 

 Неслучайно тех же русских националистов активно поддерживает современный Запад. Неслучайно также, что идеологи и практики вестернизации стремятся оторвать от России Украину, Казахстан и Монголию, ключевые регионы единого евразийского пространства, всячески поощряя и поддерживая тамошних националистов и этноцентристов параллельно с прозападным либеральным лобби. Оно и понятно: для наших стратегических западных противников нет ничего слаще дальнейшей дезинтеграции евразийского пространства по этническому и религиозному принципам, и нет ничего страшнее нового  собирания многонациональной Евразии в соответствии с тем же принципом евразийского национализма, который был сформулирован Н.С. Трубецким. Он заслуживает того, чтобы его процитировать. «Нужно, чтобы братство народов Евразии, – писал Н.С. Трубецкой, – стало фактом сознания, и притом существенным фактом. Нужно, чтобы каждый из народов Евразии, сознавая самого себя, сознавал себя ...  как члена этого братства, занимающего в этом братстве определенное место. И нужно, чтобы ... сознание своей принадлежности именно к евразийскому братству народов стало для каждого из этих народов сильнее и ярче, чем сознание его принадлежности к какой бы то ни было другой группе народов» (5). Иными словами,  представитель любого евразийского этноса (русский, татарин, ненец, калмык или удмурт) и религиозного вероисповедания (православный, буддист или мусульманин)  имеет полное право на любую форму личностной и коллективной самоидентификации, на естественную любовь к своей нации и религии; но лишь бы он осознавал себя при этом органической частью  евразийского мира, от культурного единства, этнической терпимости и хозяйственной кооперации которого зависит полноценное будущее его самого и его детей.   Советский Союз был великой евразийской державой потому, что люди объединялись там по человеческим качествам и духовным притяжениям, а не по чувству этнической стадности, не по  акуловской «общности крови», где умирают как раз высокая национальная  культура и духовное начало в человеке.    

Теперь время обратиться к самому, пожалуй, распространенному аргументу против евразийцев,  что их учение-де направлено против русского народа и России, как великой державы, созданной русскими. Это – откровенно тенденциозная интерпретация евразийской концепции. Тот же  Г.В. Вернадский убедительно доказывает, что именно  русскому народу принадлежит особая собирающая и цементирующая роль на евразийском пространстве. Он прошел своими ногами от Балтийского моря до Тихого океана, впервые объединив  и столетиями удерживая воедино евразийский союз народов. В.В. Кожинов даже считал, что евразийство есть только там, где есть русские. Любопытно, что по данным социологических опросов именно среди  русских по сравнению с другими этносами Евразии, наиболее высок процент тех, кто предпочитает  видеть на руководящих государственных постах не представителей своего этноса, а порядочных  и умных людей любой национальной принадлежности.

И вот здесь время сделать важнейший мировоззренческий вывод: лишь выполняя свои  единящие и примиряющие – подлинно соборные – евразийские функции, русский народ только и может проявлять свои лучшие национальные качества и добиваться выдающихся исторических успехов.  Русский же  национализм с принципом «Россия для русских» приводит  только к массовому всплеску русофобии и разных мелких и мстительных национализмов, разваливших и продолжающих разваливать Евразию. Понятно, что свое национальное и культурное достоинство русским надо спокойно и достойно защищать (иногда предельно жестко!), но не отвечать при этом своим русским национализмом на национализм и этническое чванство малых этносов. Их национализм надо  терпеливо развенчивать собственным достойным существованием и примерами человеческого единения. Национальное и культурное величие народа как раз и проявляется в том, насколько он способен  переступать через свой национальный эгоизм, ибо эгоизм смертелен не только для отдельного человека, но и для нации в целом.

И последнее замечание, в котором я, пожалуй, поддержу В.Л. Акулова. Евразийскую идею можно легко теоретически опошлить (что мы, действительно, находим в ряде работ того же А.Г. Дугина, с позицией которого В.Л. Акулов почему-то отождествляет всех носителей евразийской идеи в России) и практически профанировать, придав ей сугубо коммерчески-буржуазный, космополитический или, наоборот, ура-патриотический характер, чем сплошь и рядом занимается нынешняя власть. Но чтобы этому эффективно противодействовать, нужно, во-первых, хотя бы хорошо знать евразийское идейное наследие; во-вторых, даже не соглашаясь с евразийской концепцией в целом, объективно оценивать и учитывать ее рациональные тезисы и аргументы; в-третьих, вести борьбу против двуликого Януса космополитизма-национализма, равно смертельных и для многонациональной России, и для всего евразийского цивилизационного пространства в целом. Только в этом случае наша гуманитарная интеллигенция будет нравственно  сплачиваться и порождать не идейную «звенящую пустоту», а по-настоящему сильные и оригинальные идеи.

Иванов Андрей Владимирович, д.ф.н., зав. кафедрой философии

 Алтайского государственного аграрного университета,

г. Барнаул

__________________________________

(1)Иванов А.В., Попков Ю.В., Тюгашев Е.А., Шишин М.Ю. Евразийство: ключевые идеи, ценности, политические приоритеты. Барнаул, 2007.

(2)Ломоносов М.В. Для пользы общества.  М., 1990, С. 354-355.

(3)Менделеев Д.И. Соч, т. ХХ1. М.-Л., 1954, С.385.

(4)Леонтьев К.Н. Избранное. М., 1993,С.42

(5)Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. М., 1999, С.502.

  См. доугие недавние работы автора на нашем сайте:

А.В.Иванов. «Голубой» фашизм?

А.В.Иванов. Над руинами русского западничества

А.В.Иванов. Глобальное царство «деда Хасана»

А.В. Иванов. Времена, которые хуже войны

А.В.Иванов. Нелюди