МНОГОДЕТНОСТЬ РОССИИ - ЕДИНСТВЕННАЯ ПРИЧИНА ЕЁ ВЫЖИВАНИЯ - ОПЫТ СЧАСТЬЯ МНОГОДЕТНЫХ СЕМЕЙ!

Ирина Волынец  - Счастье многодетности (Poznavatelnoe.TV) [2013, Интервью] [видео]

Почему надо иметь много детей. В многодетной семье дети вырастают, учась заботится друг о друге.

Собеседники:

Ирина Волынец (Партия "Великое Отечество", http://партиявеликоеотечество.рф/, координатор Программы "Русский миллиард", предприниматель)

Артём Войтенков (Познавательное ТВ, http://poznavatelnoe.tv)

Артём Войтенков: Ирина, у Вас четверо детей. Это очень необычно по сегодняшним меркам. Сейчас считается, что один ребенок - это нормально, два ребенка - это тоже нормально, три ребенка - это уже много, а четыре - это уже что-то вообще сверх меры. Почему у Вас другой подход к жизни?

Ирина Волынец: Другой взгляд....

Артём Войтенков: Да, другой взгляд на семью и на количество детей, в частности, в ней?

Ирина Волынец: Артём, судя по моим наблюдениям, норма сейчас как раз не один ребенок. Один ребенок был нормой в 90-е годы. 

Среди моих знакомых норма, как минимум, двое детей. Я смотрю, что люди все больше и больше настраиваются на то, чтобы иметь двух и более детей. Не четверо, не пятеро. Но считается, что уже три ребенка - это уже.... 

Артём Войтенков: Много?

Ирина Волынец: Я думаю, что уже нормально. То есть немножечко общественное мнение, общественное сознание сдвигается в сторону от двух к трем детям. 

Артём Войтенков: Но я скажу, что даже во времена Советского Союза, последние годы - восьмидесятые, три ребенка тоже считалось много.

Ирина Волынец: Да, именно поэтому и в советское время понятие "многодетная семья" тоже начиналось с трех детей.

Артём Войтенков: А у Вас четверо? То есть у Вас порог нормы уже зашкаливает?

Ирина Волынец: Я очень счастлива, что у нас четверо детей. Бог дал, и я очень благодарна за это небесам. Отчасти и в этом тоже смысл жизни. 

Жан Рено очень интересную идею высказал, что иметь много детей - это единственный способ не стать дураком. 

Артём Войтенков: Рено - это французский киноактер?

Ирина Волынец: Да. Я думаю, что в эту фразу он вложил очень большой смысл.

Артём Войтенков: Послушайте, наоборот, наше представление о детях связано с тем, что это балаган жуткий... Ты себе не принадлежишь. Дети... Этого в детский сад собрать, этого -  в школу, этого посадить на горшок, этот двойку получил - это такая катавасия. Это, наоборот, балаган получается...

Ирина Волынец: Да, конечно. Представляете, как нужно уметь быстро соображать, как нужно много успевать сделать для того, чтобы соответствовать статусу хорошего родителя, как раз, не стать дураком - это то, о чем говорил Жан Рено. 

Успевать. Ведь что такое успех? Это значит успеть уделить время детям, и себе, и любимой работе, желательно. 

Артём Войтенков: Так. Вы еще и работе? Заниматься дома четырьмя детьми - это уже работа. А у Вас есть еще работа? Каким образом многодетная мама с четырьмя детьми успевает еще и заниматься работой? Насколько я знаю, общественной деятельностью?

Ирина Волынец: Да, общественной деятельностью. Проблема решается правильной расстановкой приоритетов и правильным распорядком. То есть, у нас есть родственники, которые нам помогают, и есть няня, которая работает у нас уже несколько лет и является членом нашей семьи для нас: дети ее любят, и она любит детей - я считаю, что нам просто повезло. 

Мой бизнес и моя общественная деятельность в эту картину мира вмещаются. 

Артём Войтенков: Вы еще не просто работник, у Вас ведь собственное дело? 

Ирина Волынец: Да.

Артём Войтенков: Многие люди, которые занимаются собственным делом, не спят ночами. Имея одно только собственное дело, люди, у которых один или двое детей, проводят на работе достаточно много времени. 

А у Вас вообще получается: семья с четырьмя детьми - это фактически работа, плюс еще и собственное дело. Вы вообще ночью спите?

Ирина Волынец: Я сплю, конечно, не так много, как мне хотелось бы. И, опять-таки, одна хорошая народная фраза: "Отоспимся на том свете". На самом деле, привыкаешь, и для сна достаточно небольшого количества часов в сутки. 

Что касается сгораний, круглосуточного пропадания на работе, все зависит от той системы, которую ты можешь выстроить. Один из показателей того, как ты умеешь правильно мыслить, это то, насколько ты правильно организуешь свое дело, где ты являешься хозяином, начальником и так далее. 

Я могу не появляться в офисе помногу дней, и, как раз, то, что у меня много детей, когда мне нужно было неотступно находиться дома, позволило мне выстроить такую систему, когда я могу управлять всем этим хозяйством - я имею ввиду бизнес - на расстоянии, дистанционно. 

Артём Войтенков: Решение создать многодетную семью, в которой четыре ребенка, оно было изначальным или Вы постепенно к этому пришли?

Ирина Волынец: Не было изначально, с детства, такой цели в жизни, чтобы у меня было четверо детей. Но, тут надо смотреть на истоки. Я сама выросла в многодетной семье. 

Артём Войтенков: А сколько вас было?

Ирина Волынец: Нас было трое детей. В этом плане я достаточно богатый и счастливый человек, потому что у меня гораздо больше близких людей, чем у моих и друзей, у которых нет братьев и сестер

Даже став взрослыми, мы продолжаем заботиться друг о друге. Кровь - не вода, и самые близкие друзья никогда тебе не заменят родных сестру или брата. 

Артём Войтенков: Как бы Вы с ними не ссорились?

Ирина Волынец: Да, несмотря на ссоры, что бы ни произошло, мы с ними всегда друг друга простим и поймем друг друга. 

Мне всегда хотелось иметь старшую сестру или старшего брата. Но, к сожалению, я была в семье самой старшей, и у меня были только младшие братья и сестры, но зато я привыкла о них заботиться, быть с детства гиперответственной. 

Артём Войтенков: Зато им хорошо.

Ирина Волынец: Да, им хорошо, но, допустим, если взять семью, в которой пятеро детей, у среднего ребенка, к примеру, есть двое старших и двое младших братьев или сестер. Когда я взяла на руки своего первого ребенка и поднесла его к лицу, я поняла, что, наверное, мы ради этого и приходим на эту землю, для того, чтобы видеть эти маленькие ножки и маленькие ручки. Это ощущение, которое невозможно передать словами, его можно только испытать. 

Артём Войтенков: Да... Хорошо. У Вас появился первый ребенок, потом осмысленно - второй?

Ирина Волынец: Да, осмысленно.

Артём Войтенков: Через какой промежуток времени?

Ирина Волынец: У нас между всеми детьми разница два с небольшим года. 

Артём Войтенков: То есть один еще двухлетний, а уже появляется второй ребенок?

Ирина Волынец: Да. У меня было такое время, когда я была одновременно и беременной, и кормящей. У меня все легко проходило. Я не буду строить из себя такую страдалицу, которая мучилась от токсикоза. Нет, у меня все проходило очень легко. Я всегда была очень счастлива, когда была беременна. 

Даже у нас был такой интересный случай. Во время беременности и во время кормления грудью другого ребенка, я заболела, и мой муж пошел в аптеку. Покупая лекарство, он спросил фармацевта: "Какое лекарство можно купить женщине, которая беременная и кормящая мама"...

Артём Войтенков: Я уже знаю ответ

Ирина Волынец: Да? (смеется). Она долго рылась в медицинских справочниках, которые имелись у нее, потом посмотрела, что у нее есть в арсенале. В итоге достала два разных препарата и объясняет, что один из них для беременных при этих симптомах, а. другой - для кормящих. Муж ее поправляет, мол, нет, Вы не поняли, это лекарство для одного человека. Фармацевт переспрашивает тогда: "Так, подождите, она родила уже или не родила еще?". Муж отвечает: "Она уже родила ребенка, кормит грудью"... Где-то там сколько-то минут муж пытался донести до фармацевта, что же он хочет. Это говорит о том, что, возможно, это была первая подобная просьба к этому провизору. 

Артём Войтенков: Я и говорю, что такого препарата нет. 

Ирина Волынец: Нет, мы в итоге в одной аптеке нашли. Есть отличные народные средства. Кстати, это о том, что дети часто болеют и им надо постоянно покупать лекарства. Почему-то многие мамочки сегодня забывают о том, что есть проверенные веками народные средства, которые: а) очень дешёвые, почти бесплатные; б) не имеют практически противопоказаний; в) всегда под рукой и они очень действенные. 

Артём Войтенков: Вы всех детей осмысленно рожали, хотели?

Ирина Волынец: Да, мы хотели. Мы очень любим маленьких детей. Я очень люблю грудных детей. Мне нравится, как они пахнут, как они выглядят. Я их просто обожаю. Когда ребенок подрастает... Это сродни какой-то зависимости, то есть хочется опять маленького ребенка. 

Артём Войтенков: То есть этот вырос, он уже большой и к нему теряешь интерес?

Ирина Волынец: Нет, не то, что теряешь интерес, но чего-то не хватает. 

Артём Войтенков: Он - другой?

Ирина Волынец: Да, другой. Когда ребенок подрастает, он все меньше и меньше нуждается в твоей заботе. Именно ощущение, что он без тебя не может, оно пропадает. Конечно, ему нужно уделять внимание, воспитывать, развивать и так далее. Но ощущение, что без тебя кто-то не может обойтись - мне оно очень приятно. Но, опять-таки, это, наверное, потому, что я - старшая сестра с детства.

Артём Войтенков: Видимо, воспитание такое уже получается? У Вас четверо детей. И разница между ними, получается, по два года где-то?

Ирина Волынец: Да, два года и месяц, два года и восемь месяцев - максимальная разница. 

Артём Войтенков: Получается, что от старшего до младшего девять лет?

Ирина Волынец: Да, старшему ребенку десять лет. Младшему ребенку три с половиной года. 

Артём Войтенков: Как они все вместе уживаются и как Вы все это разруливаете? Дети - они, ведь, очень часто эгоисты, сами этого не понимая. Я хочу этого, я хочу того. Как у Вас выстроена семейная политика? Взаимоотношения?

Ирина Волынец: Как раз таки, эгоистами растут дети, которые одни в семье. Вообще человеку свойственно быть эгоистом. Если этот эгоизм всячески поощрять - а его невозможно не поощрять, если ребенок растет в семье один, у него есть родители, бабушки, дедушки, родственники, все они на него любуются, готовы разбиться в лепешку ради него - каким иначе, как не эгоистом, вырастет такой ребенок? Ему придется достаточно сложно во взрослой жизни, потому что общество настроено к нему не так доброжелательно, как близкие люди. 

А вот когда детей в семье много, каждый из них знает, что, во-первых, они становятся успешными в социальном плане, потому что они, начиная от родительской любви и заканчивая какими-то иными факторами, с детства привыкают завоевывать свое место под солнцем...

Артём Войтенков: Вы прямо так говорите - "завоевывать", как будто у Вас в семье идет такая война.

Ирина Волынец: Нет, у нас не война. Когда дети растут вместе, они учатся заботиться друг о друге. И я вижу, что они это делают не по принуждению, не потому, что я говорю, что полезно заботиться друг о друге. У них это начинает происходить на каком-то подсознательном уровне. За этим очень интересно наблюдать, особенно, когда сравниваешь их с другими детьми этого же возраста, у которых нет братьев и сестер, то разница очень очевидная и она не в пользу тех детей, которые растут в семье одни. 

Артём Войтенков: В чем она проявляется?

Ирина Волынец: Разница в отношении к себе, к другим, разница в умении выстраивать коммуникации. 

Артём Войтенков: То есть общаться?

Ирина Волынец: Да, общаться. Можно привести еще ряд других выигрышных моментов, которые присутствуют у детей из семей, где есть хотя бы два ребенка. 

Артём Войтенков: Хотя бы два - это уже лучше?

Ирина Волынец: Да, хотя бы двое детей. Никогда родители не смогут заменить им ровесников. Почему даже в тех семьях, где мама не работает, психологи рекомендуют отдавать ребенка в детский сад? Это делают для того, что ребенок социально адаптировался, а не потому, чтобы хотят сбагрить кому-то ребенка. 

Артём Войтенков: Ваши дети ходят все в детский сад?

Ирина Волынец: Да, мои дети все ходят в детский сад. Двое моих детей уже ходят в школу, а двое - в детсад. 

Артём Войтенков: С какого возраста Вы их отдавали в садик?

Ирина Волынец: С ясельной группы, то есть, получается, примерно с двух с половиной лет. 

Артём Войтенков: Как Вы выстраиваете отношения внутри семьи? Дети же обижаются, почему маленькому уделяется больше внимания, чем мне - большому?

Ирина Волынец: Вы знаете, не обижаются. 

Артём Войтенков: Понимают?

Ирина Волынец: Да, понимают. Дети очень мудрые. Все дети рождаются с генетической мудростью. Весь накопленный человечеством опыт есть в голове у ребенка. И задача родителей - помочь ребенку эту мудрость не растерять, помочь научиться ее считывать и раскрывать. Иными словами, главной задачей родителей является помочь своим детям научиться обходиться без них. 

Артём Войтенков: Согласен. Все это правильно. Однако, пока ты учишь, ты получаешь массу головных болей в семье. 

Ирина Волынец: Опять-таки, это с какой стороны посмотреть. Конечно, определенные хлопоты есть. Было бы намного спокойнее не рожать детей и вообще не создавать семью. 

Артём Войтенков: Жить своей жизнью, для себя.. 

Ирина Волынец: Да, childfree (в переводе с англ. "свободный от детей, бездетный", прим. редактора). Еще сейчас существуют целый ряд клубов для людей, которые не только сознательно отказываются от вступления в брак, но и не хотят каких-либо постоянных близких отношений, что называется "интимофобией". Есть такое понятие в психологии. Со временем это понятие перерастает в неумение выстраивать семейные отношения. И не только с противоположным полом, а вообще с какими-либо людьми, с обществом. Это же страшно. Человек - животное политическое, как говорил один древний философ, то есть социальное. 

Артём Войтенков: Получается, что, когда ребенок в семье один, мы, на самом деле, оказываем ему своеобразную "медвежью услугу": родители его растят, он вырастает таким себялюбивым, отказа ни в чем не знает. А дети, которые растут в многодетной семье, они уже притираются друг к другу, понимают, что этот старший, этот средний в семье, что он живет в обществе, что надо как-то взаимодействовать друг с другом и с другими, что никто тебе конфету не даст или что надо поделиться тортом с братиком или сестренкой. 

Ирина Волынец: Делятся, даже когда есть одна конфетка, знаете, могут поделить на четыре части, еще и маме с папой дадут. Делятся. Я понимаю, что когда я отказываюсь в их пользу, я поступаю неправильно, поэтому я беру свою часть и потом ею кого-нибудь угощу. 

Кстати, те родители, которые воспитывают одного ребенка, я понимаю, что бывают случаи, когда семья неполная, проблемы со здоровьем или материального характера, но когда люди сознательно отказываются от того, чтобы рожать второго и третьего ребенка, они оказывают "медвежью услугу" не только своему ребенку, но и себе. Почему-то когда этот ребенок вырастает, он почему-то не относится к родителям так, как они того ожидают или так, как они в свое время относились к нему.

Артём Войтенков: Он привык в свое время брать, брать, брать...

Ирина Волынец: Да, с детства нарушается энергетический баланс "брать-отдавать". Если человек не умеет отдавать, то он, в конечном итоге, не умеет и правильно брать. Все, что он каким-то образом получает, тоже идет ему не на пользу. Закон движения энергии.

Артём Войтенков: Насколько это трудно - воспитывать столько детей?

Ирина Волынец: Трудно. 

Артём Войтенков: Чтобы понять насколько, надо же с чем-то сравнить?

Ирина Волынец: Вы хотите прямо, как в одном из рекламных роликов, где продавец спрашивает покупателя: "Сколько вешать в граммах"? Трудно сравнить. У истории же нет сослагательного наклонения. Если бы у меня сейчас было двое детей, при равных прочих условиях насколько бы мне было проще? 

Артём Войтенков: Было бы проще?

Ирина Волынец: Трудно оценить. Я бы могла даже с этим не согласиться.

Мне стало намного легче, когда у меня появился второй ребенок, чем когда у меня был только один ребенок. Я объясню почему. Так как это был первый ребенок, мы не спали по ночам..

Артём Войтенков: Он спал отдельно, наверное?

Ирина Волынец: Нет, он никогда не спал отдельно. У меня своя теория воспитания детей. С момента рождения ребенка я никогда не отдавала его в роддоме в детскую комнату, он всегда был со мной, даже когда я была чуть ли не в полуобморочном состоянии, когда у меня чуть ли не отнимали ребенка, я сказала, что не отдам. Я считаю, что это важно. Это отдельный разговор. 

Когда появился второй ребенок, я внутренне была готова к какому-то кошмару, потому что тут с одним я до полутора лет не спала больше двух часов без перерыва, потому что у нее постоянно болел животик. Если только кто-то из родственников проявлял великодушие, приходил к нам в гости, забирал малышку к себе, тогда я могла проспать много часов подряд, пока дочь не попросит кушать. Я была готова к худшему. Второй ребенок был на удивление спокойным. И изменился старший ребенок - стал намного спокойнее и стал спать. Я не знаю почему, может, Господь Бог сжалился надо мной и так вознаградил меня за терпение. Все поменялось, как в сказке.

Когда появился третий ребенок, если честно, не считая того, что я была больше привязана к дому, потому что мне нужно было его кормить грудью, большой разницы, по крайней мере для меня психологически - возьмем только психологический аспект - для меня большой разницы не было. 

Когда говорят: "У тебя родился третий ребенок? Как вообще ты?", я отвечаю: "Классно!" Откуда-то появляются новые силы, откуда-то приходят новые возможности, как-то лучше пошли дела по моему бизнесу, который я начала, когда второму ребенку было несколько месяцев. 

Я слышала такие аргументы на свой счет, что ей кто-то все это организовал, это супруг или крутые родственники, которые все за нее сделали.. Это не так. Люди, которые хорошо меня знают, они в курсе того, что я все это делала сама. 

Артём Войтенков: Есть такая поговорка: "Когда Бог дает детей, Он дает и на детей". 

Ирина Волынец: Я подписываюсь под ней и думаю, что я далеко не первая, кто может под ней подписаться. Самое интересное, что приходят не только новые возможности, но и новые силы. У тебя приходят знания и понимание того, что это делаешь не только для себя. И от этого понимания, что ты делаешь это для других, ты становишься в десять или во сто крат сильнее, умнее, лучше. 

Это большое счастье - само понятие "семья". Это русское слово. Кстати, в других языках, у других народов этого нет. Я специально смотрела. Семь человек - то есть это папа, мама и пятеро детей, то есть "Семь Я".Не семь "нас", а семь "я" - это означает, что не нас, а "меня" становится больше. 

Здесь очень важно не допускать такую распространенную ошибку, которую допускают многие родители: они почему-то свои мечты стараются воплотить через детей и заставляют детей этими мечтами жить и мечтать. Я считаю, это глубочайшая ошибка и большое заблуждение. 

Пусть дети выбирают свои мечты и живут своей жизнью. Нужно вовремя выявлять их какие-то таланты, склонности, помогать их им развивать. А не то, что я не стала когда-то не стала звездой фигурного катания, давай-ка я отдам в этот вид спорта дочку, которая терпеть не может коньки, ее тошнит от одного их вида, все равно, девочка, давай катайся, мы сможем. 

Артём Войтенков: Как Ваш муж относится к такому количеству детей? Вообще, чье это было желание иметь такое количество детей?

Ирина Волынец: Когда мы женились, мы не договаривались о том, что у нас будет много детей, мы об этом не думали. Но как-то так стало получаться, мы поняли, что дети делают нас лучше, привносят в нашу жизнь такие краски, которые, наверное, невозможны были бы без них. 

Артём Войтенков: Он тоже был согласен с этим желанием иметь третьего, четвертого ребенка или Вы его просто уговаривали на это?

Ирина Волынец: Нет, нет. Я бы никогда не стала его уговаривать. Потому что это все-таки дело нешуточное, это не собаку завести. У нас все, конечно, обоюдно, и, может быть, кстати, причина и в том, что человек ценит то, что дается ему тяжело. У нас была проблема, когда мы поженились, и несколько лет у нас не получалось. Чем только я не занималась, и по врачам ходила, и по ясновидящим, по "бабушкам". В какой-то момент мне уже показалось, что я не смогу испытать счастье материнства никогда. Конечно, ужасные ощущения, врагу не пожелаешь. 

И потом, когда все-таки получилось, это стало самой прекрасной новостью, которую я когда-либо получала в жизни. Поэтому, наверное, не пройдя через это, у нас , может быть, был бы один ребенок или двое, и не было бы такого желания рожать и рожать, без перерыва. 

Артём Войтенков: Из-за того, что сначала не получалось...?

Ирина Волынец: Да, еще раз повторюсь, что мы, люди, ценим то, что дается нам с трудом. Если бы тогда не было вот этих страданий, переживаний, мучений даже, не побоюсь этого слова, то, возможно, не было бы такой радости и такого стремления повторять это снова и снова. 

Артём Войтенков: Материнство - это действительно счастье?

Ирина Волынец: Конечно! 

Артём Войтенков: Но, ты можешь быть счастлив один день в году, а все остальные дни тяжело работать, чтобы потом упасть и сказать: "Ах, как я счастлив!"

Ирина Волынец: Смотря как ты относишься к этим хлопотам. Конечно, это и ежедневный труд. Можно сказать, что это - беспробудно, эти будни. Ты не успел сделать одно, тебе уже надо сделать другое. Тут тебе звонит воспитатель из детского сада, тут - учитель, и телефон не смолкает, всем от тебя что-то нужно и постоянно тебя дергают. Можно с этой стороны преподнести, и это тоже будет правдой. 

А можно преподнести это с той стороны: да, это есть, но мне это нравится, я бы никогда не променяла это на спокойное сидение или лежание на диване, общение с друзьями по интересам, хождение по каким-то сомнительным заведениям, по клубам и так далее. 

Мне повезло, наверное, потому что я с детства чувствовала себя счастливой. То есть, какой-то такой вектор: все, что происходит, все хорошо. И поэтому вот такое позитивное отношение к жизни притягивает к себе все хорошее. Мне правда все это нравится.

Артём Войтенков: Да, по Вам видно, что Вам все это нравится. Если бы не нравилось, то не было бы ни третьего, ни четвертого ребенка...

Ирина Волынец: Да, никто же не заставляет насильно. 

Артём Войтенков: Само наличие такой семьи - это уже подтверждение. Просто у многих людей в голове стоит шаблон, что дети - это трудно, тяжело, бессонные ночи...

Ирина Волынец: Да, бессонные...

Артём Войтенков (продолжая):... много денег, много работать надо, чтобы памперсы, игрушки, а когда начинается школа, то приобрести школьную форма, книжки, учебники - очень много на это уходит. Постоянно ты живешь не для себя, а для другого ты что-то делаешь - и многих это пугает. Я знаю это, так как постоянно разговариваю, общаюсь с людьми.

Ирина Волынец: Кого пугает жить не для себя, а для кого-то, я бы не советовала таким людям заводить детей. Действительно, зачем я буду что-то пропагандировать, что сделает людей несчастными. Или, если люди живут в сплошном негативе и не ждут от жизни ничего хорошего, не нужно заводить детей, потому что эти люди воспитают несчастных существ, которые всю жизнь будут так же мучиться, как и их родители. Яблоко от яблоки недалеко падает. Поэтому за счет детей невозможно компенсировать какие-то пробелы в своей жизни, невозможно за счет детей, да и вообще за чей-то счет стать счастливыми. Никогда. 

Артём Войтенков: Сейчас услышит нас какой-нибудь человек, у которого есть какие-то проблемы, несчастья, и подумает: "Семья -это здорово, я хочу семью". И тут Вы говорите, что у тебя все равно не получится быть счастливым. 

Ирина Волынец: Да, это не волшебная палочка. Это труд. Это альтруизм, это самопожертвование, причем каждодневное. Это надо понимать. Но тот позитив, те эмоции, которые ты испытываешь, наблюдая за этими маленькими глазами, за тем, как дети растут, за их ошибками, когда ты знаешь, что он сейчас упадет, и ему будет больно, хочется его уже придержать. Не надо, надо позволить ему упасть, позволить ему осознать, понять, стать сильным, взрослым, умным, закрыть глаза на какие-то минусы, которые при этом возникают - в этом, наверное, какая-то мудрость родителей. Не делать за ребенка все, не пытаться сделать его счастливым, а стать счастливыми самим и только своим примером научить и его этому. 

Артём Войтенков: Да, но мы подходим к тому, что многие людей вообще не понимают, как стать счастливыми. У нас же есть штамп в обществе, навязанный извне. Если в СССР была одна общественная установка - ты работаешь на благо людей, на благо народа. И люди действительно работали: ехали на БАМ, на стройки Всесоюзные...

Ирина Волынец: Вы думаете на БАМе было легко? Я просто по рассказам своих знакомых слышала, что это был адский труд. И люди при этом были счастливы. Такую же параллель можно привести и с детьми. Это - труд. Это - самоотречение. Но в то же время это - огромное счастье, потому что все определяет мотивация: для чего тебе это нужно и что тебе это дает в итоге.

Артём Войтенков: Для чего Вам это нужно?

Ирина Волынец: Я, например, об этом не спрашиваю своих детей, и тех, которые были маленькими, а теперь уже старшие - они просили у меня братика или сестренку..

Артём Войтенков: То есть дети сами просили родить им еще?

Ирина Волынец: Да, и сейчас ребенок, самый младший наш, которому три с половиной года - мальчик - он тоже говорит, что хочет маленького братика, и спрашивает меня, мол, почему у него есть три сестренки, а братика нет. Я не могу ответить на этот вопрос, так же, как и я не могу его спросить о том, зачем ему это нужно. Наверное, это какой-то внутренний импульс, какой-то зов природы, если можно так выразиться, толкает нас на это. 

Артём Войтенков: Наверное, он не хочет быть самым маленьким. 

Ирина Волынец: Нет, я думаю, что он - не эгоист. Потому что в семьях, где мамы решили второго ребенка, когда старшему ребенку, допустим, больше десяти лет, особенно если он уже тинэйджер, в этих семьях дети очень негативно воспринимают информацию о том, что у них появится кто-то в семье еще. Потому что такие дети рассматривают этого нового будущего человека как конкурента, который будет претендовать на ресурсы, на время мамино, на ее здоровье, на какие-то материальные ресурсы - не будем эту часть как-то откладывать в сторону. Такой ребенок уже успел стать корыстным, он уже привык к тому, что все делается только для него

Артём Войтенков: Да, его же десять лет выращивали только одного.

Ирина Волынец: Я знаю о том, что и к психологам таких детей водят, потому что в таких семьях бывают серьезные разлады. Маленькие же дети еще не успевают понять, что они пришли в этот мир эгоистами.

Артём Войтенков: Они, может, еще не стали ими сознательно?

Ирина Волынец: Да, на самом деле все мы - эгоисты. Все дело в умении управлять этим качеством, потому что, если человек - не эгоист, то он, наверное, психически просто нездоров. Дело в здоровом эгоизме и в умении этот процесс контролировать. 

Когда у ребенка самоосознание и ощущение себя как личность происходит в то время, когда он уже состоит в каком-либо сообществе, то есть у него уже есть братья либо сестры, или один брат или сестра, они уже формируются более правильно, я думаю. Это не говорит о том, что люди, которые выросли одни в семье, они являются какими-то ненормальными. Нет, я так не считаю. 

Мне кажется, они могли бы стать намного лучше, развиться эффективнее как личности, как представители, скажем, своих профессий, как коммуникаторы - словом, они достигли бы гораздо большего, если у них были бы братья и сестры.

Артём Войтенков: Благодарю Вас за беседу. Очень было интересно. 

Набор текста: Наталья Альшаева

• http://poznavatelnoe.tv - образовательное интернет телевидение

Разместил(а): Любка 11/01/2014 в 05:50

Тэги по теме: дети, семья, эгоизм, воспитание, общение, ребенок, мама, брат, труд, внимание,корысть, папа, подросток, забота, помощь, ирина волынец, брать, отдавать, русский миллиард, себялюбие, малыш, сестра

• Российские новости  • Государство и общество  • Женский клуб  • Культура и искусство  • Образование  • Семья и быт  
• (2) комментариев  • (254) просмотров  • постоянная ссылка

 

Share on facebookShare on twitterShare on emailMore Sharing Services4

 

 

 

ПЕЧАТЬ | ПЕЧАТЬ КОММЕНТАРИЕВ