Пристанианцы! Спасите...

В тридевятом царстве, тридесятом государстве, триодиннадцатом королевстве и тридвенадцатой державе долго ли, коротко ли, жила-была, горя не ведая, страна, которую, кто знал, называл Пристанью Оптимистов, а кто не знал, того и мы не знаем. Хорошо было на Пристани Оптимистов эти дни! Тихо, спокойно. Ласково светило солнышко, Неторопливо кружась в белом танце, медленно падали на землю снежинки. Радостно щебетали в ветвях деревьев птички. Весело водили хоровод под елками зайцы. Легкий морозец нежно пощипывал кому что. А среди этой зимней сказки днем и ночью беззаботно прогуливалась Мальвина – одна из двух царевен, которые правили этой страной тандемом (ничего не поделаешь, в те времена мода была такая, что всякая уважающая себя страна непременно должна была управляться тандемом). Строго говоря, по-настоящему звали ее Марией, но так назвала ее в честь наступающего новогоднего праздника вторая царевна Натали, которая, в свою очередь, торжественно нарекла себя Снегурочкой. Поэтому, чтобы окончательно не запутаться перед волшебным праздником Рождества, оставим всё как есть.

Так вот. Прогуливалась себе в удовольствие Мальвина по своей вотчине, кормила птичек морковкой, зайчикам сыпала под елки хлебные крошки, слушала легкое перешептывание веток в кронах деревьев, восхищавшихся ее добротой, подставляла лицо приветливому солнышку, улыбалась ночной красавице луне. Иногда шалила и сшибала снежками белок с высоких елей, но белки не обижались. Им тоже было весело. Прихрамывая, они опять забирались на деревья и в ответ кидались в Мальвину сверху шишками.

Увы, только я хотел поставить здесь точку и сохранить эту идиллию на все новогодние праздники как… Ну, вы то понимаете, что в любой сказке обязательно найдется злодей, готовый испортить хорошим людям такое же настроение. Гуляла себе, гуляла Мальвина в лесу на Пристани Оптимистов, обдумывала музыкальную потеху под названием «Новогодняя угадайка», как подлетели к ней сани, запряженные шестью самыми что ни на есть северными оленями. Вылез оттуда старый-престарый молодец в красном тулупе, белой бороде, красной шапке и черных очках, да как гаркнул на весь лес, мол, кто такая будешь? Из местных али туристка какая? И как тебя звать-величать на здешнем наречии?

- Из местных я, дедушка, скромно ответила Мальвина. – Тутошняя царевна. А звать-величать меня Мальвиной, от рождения Марией, стало быть. А.

- Чего А? – не понял старый-престарый молодец.

- Фамилиё наше такая – пояснила Мальвина.

- Ах, фамилиё, ну тогда тебя-то мне и надо!

- А Вас как зовут, добрый старый-престарый молодец?

- Зови меня дедом Морозом Сантаклаусовым, не ошибешься!

Эх, не знала, не ведала Мальвина, что дед Мороз Сантаклаусов, он же «дед», он же «Мороз», он же «Дед Мороз», он же «Санта», он же «Клаус» не кто иной, как полярный криминальный авторитет дед Мороз, решивший в Рождество подмять под себя Макспарк.

И где же было знать бедной Мальвине, что стоит деду Морозу снять черные очки, как любая девица, заглянувшая в его глубокие карие глаза, тут же теряла сознание и падала оземь без чувств. Снял он очки, глянул на Мальвину и упала она к нему на руки. Подхватил он ее, сунул в свой мешок, положил в сани, крикнул оленям да кнутом щелкнул, и понеслись они из тридевятого царства, из тридесятого государства, из триодиннадцатого королевства и тридвенадцатой державы в далекие северные земли, в ледяной дворец деда Мороза.

Долго ли, коротко ли мчали сани, но прибыли они, наконец, во дворец. Опять надел черные очки дед Мороз и очнулась Мальвина.

- Зачем я тебе, зачем ты меня похитил из родной сердцу Пристани Оптимистов?

- А затем. Ты знаешь, что такое ПП?

- «ПиПец – вслух подумала Мальвина.

- Не пипец, а Пристань Пессимистов. Надобно мне на полу из букв сложить это словосочетание. И как только часы пробьют в Рождество полночь, так все оптимисты Макспарка превратятся в пессимистов и стану я властелином Интернета. И буду я поить всех макспаркеров исключительно кофе в белых тапоч…, то бишь чашках. Только сам я букв не знаю, так как в школе учился на одни колы. Ты мне и сложишь эти два слова!

- Не стану я складывать, проклятый дед Мороз Сантаклаусов!

- Ах, не станешь? Ну, так я сниму очки, гляну на тебя своими глубокими карими очами и останешься ты в моем дворце навсегда спящей красавицей!

- Нет, так дело не пойдет – подумала Мальвина. - Ай ли я не хохлушка, ай ли сало не люблю? Обману деда Мороза!

- Дедушка Мороз Сантаклаусов, я бы и рада тебе помочь, да нужных букв у меня при себе нет. Остались они дома на Пристани Оптимистов, надобно назад за ними ехать.

Но и дед Мороз был хитер. Не зря же он слыл на севере полярным авторитетом.

- Тебя не отпущу. Пусть на Пристань твоя аватарка возвращается!

Ткнул он своим посохом в Мальвину, и отделилась от нее, ожила аватарка. Отвлекся тут дед Мороз, а Мальвина и говорит Марии А:

- Маша, беги скорей на Пристань, созывай наших друзей, пусть выручают!

Только успела это произнести, как снял очки дед Мороз и упала Мальвина без чувств. Отнес ее дед Мороз на хрустальную кровать, положил на нее и превратилась Мальвина в спящую красавицу. А аватарке он велел бежать на Пристань и принести нужные буквы. Да предупредил, что если не успеет принести за час до полуночи Рождества, останется Мальвина навечно спящей красавицей.

Бросилась стремглав аватарка через снега и льды, сквозь вьюги и метели Мальвину выручать. Мерзнет, поскольку холода не выносит, но делать нечего, надо торопиться. Шла, шла, долго ли, коротко ли, ни живой души – дорогу спросить не у кого. Тут, к счастью, северное сияние заиграло, заискрилось, осветило путь-дорогу. Теперь бы только спросить, правильно ли она идет. Тут, видит, что-то недалеко заворочалось. Присмотрелась – узнала, раньше на картинках видела.

– Ну, полный песец, подумала про себя.

- Извините, уважаемый…

Увы, дорогой читатель, тут текст прерывается. Наверное, узнал дед Мороз, что некто тут сказку сказывает, да и заморозил сказочника. Но неужели вы не продолжите и позволите остаться Мальвине спящей красавицей?