Как уничтожить российского Хама ?

Часто захожу в МП. Как-то так сложилось,что за окном-холодно,а здесь тепло..:) .

Появились друзья,единомышленники... 

на фоне всех Мп-овских перипетий, выстроилась одна нерешённая проблема: культура российского общения. Ведь что происходит? Подавляющее количество людей в нашей стране в реальной жизни молчат. И когда их толкают на улице, наступают на ноги в магазине, или транспорте...

В вирте же, когда "тело" скрыто за аватарами, и уже некоторыми придуманы себе "легендарные" истории, из наших людей на волю выходит ..Хам.

Давайте определимся, может, это не плохо?

Были понятия:"пропесочить", " "резать правду-матку", "всыпать по первое число"... Может это правильно?

Однако, сразу возникает вопрос: а почему в других культурах всё это не прижилось? 

Почему у иных народов, подобное поведение в принципе считается не допустимым? Речь не о жителях Гарлема. О цивилизованных людях.

Вот, первая параллель нащупывается: нищета российского народа. Тоько не возражайте, что смехотворная зарплата в 500 долларов-это "жить можно". Как бы да, но как?

Постоянно себе во всём отказывая? Молча снося припадки начальника-самодура, во власти которого лишить и этого? Поднятие возрастного ценза при приёме на работу?

Отвлеклась.От социальных проблем-к этическим.

Как трактуется значение существительного"ХАМ"?

Обратимся к Толковому словарю Ушакова:

 Хам, хама, м.

1. В языке дворян: человек, принадлежащий к низшим классам и лишенный потому всякого человеческого достоинства (презрит, дореволюц.).

- Он там дворовых людей по-французски учить выдумал! Это, дескать, ему полезно! Хаму-то, слуге-то!

                                                                          Достоевский.

2. перен. Грубый, наглый и невоспитанный человек, готовый на подлости (разг. презрит, бран.).

Секретари его все хамы, все продажны,

людишки, пишущая тварь,

все вышли в знать, все ныне важны.

                                                                            Грибоедов. (По имени Хама, сына библейского Ноя, проклятого отцом за непочтение.)

Но, на мой взгляд,более точен Фасмер: 

ХАМ I I – межд., передающее жадное поедание, хамкать "есть", хамка "собака", детская речь, звукоподражательное.

 род. п. -а "грубиян", раньше "слуга, крепостной, мужик", напр. донск. (Миртов), укр. хам, польск. сhаm.

Принимая во внимание диал. хамово колено "слуги", олонецк. (Кулик.), следует возводить хам к имени Хама, сына Ноя, библейск., цслав. Хамъ из греч. ; см. Брюкнер 176; Мi. ЕW 423; Христиани, AfslPh 34, 325. Меньше оснований говорить о происхождении из тур. аm "грубый", вопреки Горяеву (ЭС 394).

А что должно было произойти, чтобы человек перестал стесняться иметь такое обидное прозвище?

Все знают,что голым идти по улице не прилично. Однако, после революции 17 г. по Невскому маршировали голые люди с лентой через плечо:"Долой стыд". А человеческая жизнь попросту обесценилась.. Расстрелы стали рядовой ситуацией, бытом.

Интеллигенция, которая требовала революцию, этой же революцией была либо уничтожена, либо вынуждена была опроститься, ассимилировать ,дабы не вызывать "праведного гнева" ,либо убраться из страны..

В школы и вузы пошли преподавателями, и их была основная масса, по рекомендациям партячеек "проверенные и надёжные". Что стало основным критерием? Правильно. Происхождение.

Так уничтожалась российская культура и побеждала субкультура, которая в своей сути была ни чем иным, как деградацией.

А дальше? Дальше начал формироваться индивид-"монстр советский". Рассмотрим на образе "советская женщина", мать часто ближе к детям.  Да и мужчины своими жизнями платят истории первыми. Войны, "десять лет без права переписки".. разные обстоятельства, но выросло несколько поколений, которые взращивали "бабы". Итак..

Идут годы, очень трудные годы, и женщина научается жить без мужа. «Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик». Конь в юбке. Баба с яйцами. Назовите как хотите, суть одна. Это человек, который нес-нес непосильную ношу, да и привык

Адаптировался.

И по-другому уже просто не умеет.

Многие помнят, наверное, бабушек, которые просто физически не могли сидеть без дела.

Уже старенькие совсем, все хлопотали, все таскали сумки, все пытались рубить дрова.

Это стало способом справляться с жизнью.

Кстати, многие из них стали настолько стальными, что прожили очень долго, их и болезни не брали, и старость. И сейчас еще живы, дай им Бог здоровья.

А сейчас , цитата..

" В самом крайнем своем выражении, при самом ужасном стечении событий, такая женщина превращалась в монстра, способного убить своей заботой.

И продолжала быть железной, даже если уже не было такой необходимости, даже если потом снова жила с мужем, и детям ничего не угрожало.

Словно зарок выполняла.

Ярчайший образ описан в книге Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом».

А вот что пишет о «Страшной бабе» Екатерина Михайлова («Я у себя одна» книжка называется): «Тусклые волосы, сжатый в ниточку рот…, чугунный шаг… Скупая, подозрительная, беспощадная, бесчувственная. Она всегда готова попрекнуть куском или отвесить оплеуху: «Не напасешься на вас, паразитов. Ешь, давай!»….

Ни капли молока не выжать из ее сосцов, вся она сухая и жесткая…»

Там еще много очень точного сказано, и если кто не читал эти две книги, то надо обязательно.

Самое страшное в этой патологически измененной женщине – не грубость, и не властность.

Самое страшное – любовь.

Когда, читая Санаева, понимаешь, что это повесть о любви, о такой вот изуродованной любви, вот когда мороз-то продирает.

У меня была подружка в детстве, поздний ребенок матери, подростком пережившей блокаду. Она рассказывала, как ее кормили, зажав голову между голенями и вливая в рот бульон.

Потому что ребенок больше не хотел и не мог, а мать и бабушка считали, что надо.

Их так пережитый голод изнутри грыз, что плач живой девочки, родной, любимой, голос этого голода перекрыть не мог.

А другую мою подружку мама брала с собой, когда делала подпольные аборты. И она показывала маленькой дочке полный крови унитаз со словами: вот, смотри, мужики-то, что они с нами делают.

Вот она, женская наша доля.

Хотела ли она травмировать дочь? Нет, только уберечь. Это была любовь.

А самое ужасное – что черты «Страшной бабы» носит вся наша система защиты детей до сих пор.

Медицина, школа, органы опеки.

Главное – чтобы ребенок был «в порядке». Чтобы тело было в безопасности.

Душа, чувства, привязанности – не до этого. Спасти любой ценой. Накормить и вылечить.

Очень-очень медленно это выветривается, а нам-то в детстве по полной досталось, няньку, которая половой тряпкой по лицу била, кто не спал днем, очень хорошо помню.

Но оставим в стороне крайние случаи.

Просто женщина, просто мама. Просто горе. Просто ребенок, выросший с подозрением, что не нужен и нелюбим, хотя это неправда и ради него только и выжила мама и вытерпела все.

И он растет, стараясь заслужить любовь, раз она ему не положена даром.

Помогает. Ничего не требует. Сам собой занят. За младшими смотрит. Добивается успехов. Очень старается быть полезным. Только полезных любят.

Только удобных и правильных.

Тех, кто и уроки сам сделает, и пол в доме помоет, и младших уложит, ужин к приходу матери приготовит.

Слышали, наверное, не раз такого рода рассказы про послевоенное детство?

"Нам в голову прийти не могло так с матерью разговаривать!" -- это о современной молодежи.

Еще бы. Еще бы.

Во-первых, у железной женщины и рука тяжелая.

А во-вторых -- кто ж будет рисковать крохами тепла и близости?

Это роскошь, знаете ли, родителям грубить... Травма пошла на следующий виток.