Русские люди долго будут помнить Солженицина

Сегодня публицисту Александру Солженицыну исполнилось бы 95 лет. О значении его творчества размышляет в интервью «Русской народной линии» известный русский историк, доктор исторических наук, профессор Игорь Яковлевич Фроянов:

«Солженицын не был профессиональным историком. Он приохотился к познанию истории и написанию якобы исторических сочинений уже в сравнительно поздние годы своей литературной карьеры. Не обладая соответствующими специальными навыками историка, писал на исторические темы и сюжеты как любитель, хотя и с претензией на истину. С этой точки зрения, мы не можем говорить о том, что Солженицын оставил заметный, а уж тем более глубокий след в русской исторической науке. К тому же творчество Солженицына, без сомнения, пронизано определенными личными симпатиями и антипатиями, откровенными предпочтениями и даже фобиями, т.е. настолько субъективно и тенденциозно, что односторонность его позиции видна, как говорится, невооруженным взглядом. 

Александр Исаевич был непримиримо, негативно и всеконечно враждебно настроен к советской власти, Сталину и его правлению, вообще ко всему советскому, почему просто не мог дать объективную оценку этим исторически очень важным и достаточно значительным по своей эпохальности временам в истории нашего Отечества. У меня вызывают некоторое удивление, и, признаюсь, протестное раздражение попытки нынешней власти и либерального сообщества поставить Солженицына в ряд самых выдающихся русских писателей – чуть ли не в размер с Л.Н.Толстым. Есть обстоятельная книга Владимира Бушина «Неизвестный Солженицын», посвященная анализу творчества и обозрению биографии Солженицына. Там можно найти много фактов, деталей и черт, которые вряд ли могут служить к вящей славе Александра Исаевича, причем как в области литературного творчества, так и в сфере чисто человеческой. 

Русские люди долго будут помнить о том, что Солженицын выступил в качестве разрушителя исторической России. То был, разумеется, идейный разрушитель, владеющий пером и словом, нападающий внешне на СССР – уродливое, по его понятиям, детище советской власти. Не знаю, понимал ли он тогда, что СССР являлся геополитическим преемником именно старой, дореволюционной России. Впрочем, любой ответ на этот вопрос (положительный или отрицательный) характеризует “великого писателя” отнюдь не с лучшей стороны. 

Кульминацией его разрушительной деятельности стала известная статья «Как нам обустроить Россию». Надо было обладать искривленным сознанием и больным воображением, чтобы обустройство России предлагать на путях территориального ее расчленения, по сути, растерзания. Ему грезилось, что «надо безотложно, громко, четко объявить: три прибалтийских республики, три закавказских республики, четыре среднеазиатских, да и Молдавия, если ее к Румынии больше тянет, эти одиннадцать – ДА! – непременно и бесповоротно будут отделены…». Немного поразмыслив, «вершитель» судеб России присоединил к одиннадцати бесповоротно отринутым республикам двенадцатую – Казахстан, но урезанный (без Южной Сибири и южного Приуралья). И вот итог: «Объявить о несомненном праве на полное отделение тех двенадцати республик – надо безотлагательно и твердо. А если какие-то из них заколеблются, отделяться ли им? С той же несомненностью вынуждены объявить о НАШЕМ отделении от них – мы, оставшиеся». Иными словами, объявить о самоликвидации Российской державы (СССР) – поведение свихнувшихся, съехавших, что называется, с глузду висельников. Но кто эти, «оставшиеся» в единении? По Солженицыну, – Россия, Украина и Белоруссия.

Ратовать за подобную комбинацию, перечеркивающую тысячелетнюю историю России, мог субъект, лишенный чувства исторической ответственности перед прошлыми, настоящими и будущими поколениями русского народа и других народов России, человек, не понимающий ход российской истории, не разумеющий, как и с какой целью создавалась многонациональная имперская Россия, не чувствующий Промысла Божьего в ее исторических судьбах. Отсюда и куцый его взгляд, будто у нас де «сил нет на окраины, нет у нас сил на Империю», взгляд, согласующийся с установками ненавистников России, подобных Збигневу Бжезинскому или Генри Киссинджеру, которым Солженицын (хотел он того или нет) угождал. Мыслитель никак не мог взять в толк, что в «окраинах» есть сила России, а в России суть сила «окраин», что вместе они представляют мощь необоримую, доказанную сокрушением фашисткой Германии, поставившей хваленую Европу на колени. 

Зато он хорошо понимал, что совершить такого рода судьбоносную национальную глупость способен одураченный народ, потерявший историческую память и оттого идущий по жизни наугад, подобно слепцу, управляемому поводырями. И что же? Оказывается, «приходится признать: весь XX век жестоко проигран нашей страной; достижения, о которых трубили, все – мнимые. Из цветущего состояния мы отброшены в полудикарство». Мы сидим на разорище». Солженицын не пощадил святая святых в сознании русского народа и других народов СССР – нашу ПОБЕДУ в Великой Отечественной войне. «Бездарно проведенная, даже самоистребительная “Отечественная” война», – говорит он и добавляет: «Не гордиться нам и советско-германской войной». Комментарии тут, как принято говорить, излишни… 

На исходе своей жизни Солженицын высказывал (хочется верить, – искренне) сожаление о том, что произошло с нами, с нашей страной Россией в конце ХХ – начале ХХI века, о чем написал также в своей книге «Россия в обвале». Невольно припоминаются слова из народной песни о Кудияре на стихи Н.А.Некрасова: «Вдруг у разбойника лютого совесть Господь пробудил». Но пробуждение совести у писателя Солженицына, увы, произошло слишком поздно, ибо по собственному его признанию «Россия – расплющена». И как бы ни пытались сейчас приукрасить Александра Исаевича, он был и остается в ряду разрушителей исторической России. 

Конечно, Солженицын являлся амбициозной личностью. Похоже, он претендовал на роль властителя дум в современной России. Это у него, увы, не получилось. Наиболее ярким свидетельством крушения подобных напрасных надежд, мне кажется, надо воспринимать ту обстановку и прием, который был ему оказан в Госдуме. Солженицыну, можно сказать, не дали выступить. Он говорил с трибуны под неодобрительный шум присутствующих. Причиной тому было понимание находящимися в зале отрицательной роли Солженицына в судьбе многострадальной России».