Виктор Ерофеев, писатель: «Врождённый, подкожный, совершенно бессознательный империализм наших людей с особой страстью проявился в деле возврата к нам Украины. Мы все убеждены, что Украина —это наша краина и что её отделение от нас было великим недоразумением и нуждается в коррекции. При этом мы даже не скрываем наше чувство превосходства перед нашим младшим братом, украинцем, или, скорее сказать, хохлом. Мы его зовём к себе как заблудшую овцу, и, когда эта овца к нам вернётся, эту овцу нужно будет как следует взгреть. Эта весёлая убежденность в том, что независимая Украина —только временное недоразумение, пронизывает практически всё наше общество, и никто не задумывается над тем, что хохлам такое может быть не по душе. Мы не думаем про души Кавказа, Средней Азии и Украины. Мы приберём всех к рукам. Мы не думаем про чужие души. Наш имперский микроб остается с нами на долгие годы. Если не навсегда».
Это высказывание Виктора Ерофеева цитируется в Украине всё чаще. Тех, кто его цитирует, понять можно. Русофобия нынче в моде. Особенно, если она красиво завёрнута.
Так что не будем о них, о цитирующих. Лучше, правильнее — говорить о первоисточнике. То есть, о вас, Виктор Владимирович.
Я же могу называть вас Виктором Владимировичем? Согласитесь, говорить вам «Виктор» — мне не по рангу, а иначе так и просится на язык, как в случае ваших первых европейских издателей, коварное «Венечка». Поэтому — Виктор Владимирович.
Мы встречались с вами два раза.
Первый раз — в Киеве, куда вы приехали в качестве председателя жюри литературного конкурса для украинских авторов, пишущих на русском языке. И говорили о ловле карасей и необходимости сохранения русскоязычной литературы в Украине.
Второй раз мы виделись в пансионате «Липки», на Форуме молодых писателей. У вас был творческий вечер, и вы, облачённый во что-то ярко-жёлтое, вещали со сцены. Вещали неспешно, с паузами, в своей лениво-барской манере. Оживлялись вы лишь тогда, когда рассказывали о русских девушках, отдающихся то ли за стакан водки, то ли за чтение стихов.
Но вы, Виктор Владимирович, этого, конечно, не помните. Вы, собственно, и не должны этого помнить.
И дело тут не только в краткости и удалённости наших встреч, но и в том, что вы, по обыкновению, в принципе предпочитаете забывать о русских людях, живущих за территорией России.
А я, собственно, из них — русский человек, живущий в любимой мной Украине. К слову, под загадочной дефиницией «русский человек» я понимаю человека, думающего на русском.
Моё детство, юношество прошло в украинском Севастополе. Годами после развала СССР я слышал гипнотические лозунги и призывы отдать Крым России. Потому что иначе всем нам было не выжить. Я не очень-то верил в это, но люди вокруг верили и убеждали меня в своей правоте, заявляя, что Россия и Украина вот-вот подпишут братское соглашение, и всё будет хорошо, как раньше, до рокового отделения друг от друга. Этого не произошло, и за российскими паспортами выстроилась очередь из украинцев.
Наверное, всё могло быть иначе. И миллионы украинцев не мечтали бы о России как о спасении. Если бы в Украине не уничтожали русские книги. Если бы не сносили русские памятники. Если бы не запрещали русский язык. Ели бы не презирали нас за то, что мы русские.
Мы были не против украинского языка, украинской культуры, но сложно полюбить то, что ассоциируется с ударом кнута.
Впрочем, я полюбил, но не благодаря, а вопреки.
А после, как и вы, Виктор Владимирович, я поступил в МГУ. Но там не учился. Потому что это был севастопольский филиал МГУ, открытый при поддержке Лужкова. Те же преподаватели, диплом того же образца, бесплатное обучение — всё на уровне. Но украинские власти, как и вы, Виктор Владимирович, увидели в этом проявление имперской политики России. Хотя мы, абитуриенты из Украины, России, Беларуси, видели в этом, прежде всего, возможность хорошего образования.
С работой — та же имперская история, что и с учёбой. Я приведу вам простой пример. Два луганских завода по производству тепловозов находятся совсем рядом. На первом — заказы, и люди получают зарплату. На втором — тишина, и люди нищенствуют. Первый принадлежит россиянам, второй — украинцам. Налоги обоих идут в украинский бюджет. И таких случаев — великое множество.
Кстати, в Севастополе, раз уж мы заговорили о нём, действовал самый большой в СССР радиотехнический завод. Тысячи севастопольцев работали на нём, гордились им. Но теперь на его месте — торговый комплекс. Знаете почему? Потому что Украина не дала своих заказов, а на российские наложила вето.
Империалистическая удавка материализма действует убедительнее любых аргументов. Вам ли не знать, Виктор Владимирович? И нам вновь напомнили о том, какой беспощадной она бывает, совсем недавно, когда Россия объявила таможенную войну.
А ведь есть ещё внутренний рынок. Чтобы понять, кому он принадлежит, достаточно пройтись по городским улицам — они в вывесках российских банков. Или промониторить владельцев крупнейших компаний Украины — они россияне. Заметьте, про энергоресурсы, долги, кредиты — я молчу.
Но дело даже не в этом, Виктор Владимирович. Не в рублёво-гривневых аргументах. Всё куда проще.
В Украине живут не только, как вы говорите, хохлы (кстати, за такое они могут на вас обидеться). Русских людей в Украине — миллионы. Людей, думающих на русском. И, как любому живого организму, им сложно быть в изоляции. Но каждый раз, когда русские начинают говорить о единстве, поднимается крик: «Имперцы, имперцы!».
Откуда эти «Звёздные войны», Виктор Владимирович? Ведь мы, как и вы, всего лишь хотим уюта и уважения. Но у нас часто не было ни первого, ни второго. Впрочем, к этому мы привыкли. А вот привыкнуть к тому, что о нас раз за разом предлагают забыть, весьма сложно.
Виктор Владимирович, вы говорите: «Мы не думаем про чужие души». Вы правы: вы, действительно, о нас не думаете. Для вас мы чужие. Вы говорите: «Мы убеждены, что Украина — это наша краина». Вы уверены, что это всё те же «мы» — те, что из первой фразы?
Если подкожный империализм — это забота о представителях своей нации, то все цивилизованные страны, которые вы так любите, Виктор Владимирович, самые отъявленные империалисты на свете.
Хотя бы поэтому не стоит лишать внимания русских людей в Украине, Прибалтике, Средней Азии. Тех, кто так поступал, и без вас хватало, Виктор Владимирович. Слишком часто русские сдавали своих.
Но в традициях русского народа — чтить память своих предков. В традициях русского народа — нести идею спасения не только для себя, но и для ближних. Об этом писали Достоевский, Толстой, Гоголь, Флоренский.
Но вы, Виктор Владимирович, об этом никогда не напишите. Потому что прежде, чем написать, нужно вспомнить. А вас, похоже, инфицировал куда более страшный, чем имперский, микроб — микроб дьявольского беспамятства.
Вы регулярно предлагаете забыть о нас, Виктор Владимирович, о русских людях, живущих за территорией России. Намеренно или в силу жизненной конституции — не знаю. Впрочем, это неважно.
Главное, что мы помним. На генетическом уровне. И эта память останется с нами на долгие годы. Если не навсегда.
Комментарии