У судьбы свое время.

    Никодимыч сидел на старом диване, с предельной усталостью пожилого человека листал альбом с фотографиями, напоминавшие об ушедшем времени, молодости, любви. Он пытался охватить памятью прожитые годы. Из альбома вывалилась пачка почетных грамот, напомнили о реализованных делах, амбициях. Память зацепилась за завод. Господи, как это было, молодость, радость здоровья, вера в бесконечное благополучие, улыбка молодой девушки из ОТК, с которой потом разделил все в жизни, ему стало жалко себя и ее, и завод.

   Завод зачах. Каждую неделю увольняли людей, цеха мало-помалу опустели. Тяжело было видеть, как жизнь уходит из завода, точно из больного организма - медленно, каждый день понемножку. Наконец и у Никодимыча настал день когда стало ненужным вставание по звонку будильника, бритье, завтрак, спешка на завод. В завершение всего заболела жена, пошли в походы по больницам, ренгены, анализы, консультации, аптеки. В прошлом бесплатная медицина уродливо перешла на рыночные отношения, лекарства стали товаром, аптек с бесполезными лекарствами развелось как грязи. Врачам было мало радости, болели-то многие но лечили только из расчета на сильный организм, где главным лекарством был сам врач. За несколько месяцев болезни, жена превратилась в скелет, она не ела, не пила и чахла. Он не соглашался, не мог поверить в настигающую неотвратимость скорого ухода жены из жизни. Денег на лечение не хватало, из дома в ломбард и базар было вынесено все, что имело хоть какую-то ценность, постепенно залез в долги.  Чтобы как-то выкрутиться, пришло решение продать двухкомнатную квартиру и купить однокомнатную. Легко сказать.

   Конец наступил рано утром, он не спал, ее рука поднялась у рухнула, завершив свою судьбу. Так скоро не может быть, она должна была увидеть меня в последний раз, проститься, поцеловать, заплакать от любви и жалости. И он заплакал.

    Денег от продажи двухкомнатной квартиры, хватило только на долги и похороны. Оставшись без адреса, он был беззащитен, жалок, в отчаянии загрузил ручную тележку остатками пожиток, в разрушительной тоске укатил искать пристанища. И нашел. Случайным стечением обстоятельств, из подкатившего жигуленка вышел молодой человек, окинул Никодимыча взглядом, спросил сухо: -"Заработать хочешь?" Не дожидаясь согласия он жестом пальца показал вверх, вниз заключил: -"Ни там, ни здесь от ворья спасу нет, присмотри за машиной, скоро буду." Обрадованный  вниманием к своей персоне Никодимыч топтался вокруг машины. Пять минут спустя, за спиной раздался голос: -"Ну спасибо. Сколько я задолжал?"  -"Не надо, работу хочу." -"Давно бомжуешь". -"Неделю, шесть дней, -уточнил Никодимыч. -"Чем раньше жил?" -" Мастером на радиозаводе работал, - грустно произнес он. Даа, тоска. Со сменой цветов на полотнище флага, не нужны оказались мастера, люди. Налогоплательщик сегодня в почете. Что же мне делать с тобой? В глазах его сияло добродушие, дружеское участие и стремление помочь. -Садись в машину, поехали,- принял он для себя какое-то решение. Остановив машину у дома, открыл перед Никодимычем дверь, жестом пригласил:-"Заходи, здесь будет твоя работа и шалаш, роскошь цивилизации во дворе, пока располагайся, потом все объясню." Спешно удалился. В небольшой, полуподвальной комнате, обставленной по рабочему - простой письменный стол, компьютер, шкаф, стулья, железный ящик-сейф. в углу диван. Здесь мне жить - подумал Никодимыч. Он подтащил сумку к дивану, вытащил будильник, поставил на подоконник. За окном мелькали ноги спешащих людей и колеса бегущих трамваев. Нашел тряпку, швабру, вымыл пол, за диваном обнаружил портрет Ленина, на трибуне выступающими перед рабочими, долго прикидывал куда его повесить, рядом с портретом повесил на гвоздик свой парадный костюм.

Немножко поколебавшись с пришедшей мыслью, порылся в карманах, достал медаль (За доблестный труд) и прикрепил на пиджак. Все правильно решил он, пусть видит, что я был хорошим работником. За дверью послышался приглушенный говор, потом молодой заразительный смех, ввалившись в комнату две пары глаз уставились на Никодимыча. Никодимыч кашлянул, присел на диван. -"Вот маленько прибрался". "Вижу, не зря тебя сюда привез, будем знакомиться. Я Леонид это Николай, мой помощник, по диплому и призванию учитель, а по нужде коммерсант. У нас небольшое дело, ты третьим будешь в нашей фирмочке. Документы давай, в штат тебя будем зачислять. Никодимыч завозился на диване, смущенно ответил:-" Так вместе с пальто украли. Но у меня партийный билет вот есть. Николай присвистнул и насмешливо проговорил: -"У вождей надо было учиться. Вот видишь Ленин на трибуне, кепку в руке держит, крепко держит, потому что она его собственность. А ты документы и пальто..... Никакой пролетарской проницательности, не знаю, как мы будем работать. - "Перестань, видишь ему и так тошно",- проговорил властно Леонид. Наступило короткое молчание. Никодимыч с ощущением несправедливой обиды смотрел в пол. -"Не расстраивайся, давай что есть,"- успокаивающе сказал Леонид. Рассматривая партбилет, объяснял: -"Работа простая, днем отвечать на телефонные звонки, принимать заказы, ночью контору сторожить. Деньги небольшие, зато крыша над головой. Идет?" Никодимыч в знак согласия кивнул головой. Николай кашлянул, настороженно посмотрел на будильник, единственно примечательную собственность Никодимыча и произнес: -"В заботе о ближнем главное не перестараться. Простившись ушли.

    День подошел к вечеру. Солнце перед закатом на миг розово осветило окно, конторка ушла в сумерки, за окном еще текла, шаркая вечерняя толпа. Никодимыч, удерживая в руках фотоальбом, продолжал свою жизнь памятью пропускать через сито, потом все смешалось, изменился цвет, запах, осязаемость - и все. Все реальное за окном ушло, воздух, солнце, шум улиц, сигналы автомобилей, людские голоса. Ушли движения, муки, любовь. Долгие сумерки наконец-то перешли в густую темноту и город убаюканный усталостью уснул. Спал люд в надежде отоспать усталость, ушедшее время, спал трамвай, машины, потерявшые свою нужность в безмолвные часы человеческого покоя. Время угомонилось, опустело, оно отдыхает. Бизнес и прогресс пока молчал в ожидании, чтобы прийти в себя. Остановился и будильник.

   Гонимые заботами Николай и Леонид с шумом ввалились в конторку с порога Николай голосом добродушного добродетеля скомандовал:-"Никодимыч, приветствуй день, быстренько во двор облегчись, а то еще опоздаешь. И тут же смолк, повисло настороженное молчание. -"Кажется в заботе перестарались. Смысл сказанного Николаем не сразу дошел до Леонида. "Что случилось?"- озабоченно спросил он.  "-Наш Никодимыч ушел, не дождался обещанного светлого будущего и находиться там, где нет нужды ни в помощи, ни в надежде. Что будем делать? "-Что делать? Что делать?" - несколько раз повторил он. Собери эти грамоты, альбом и портрет этот сними, выбрось в мусорку, для него это уже не имеет значения. Оденем на него пиджак, позвоним в милицию скажем, что утром зашел бомж погреться, присел и ..... Кто знал, что он выкинет такой номер. Леонид достал из стола красную книжицу на обложке с вождем пролетариата. "-Вот вложи в карман ему, кроме медали пусть будет у него и фамилия. "-Эх Никодимыч, ничего ты не имел и этим поделился с нами,"- глубокомысленно произнес Николай. Взгляд Николая остановился на будильнике, он подошел, перевел стрелки и будильник скучно затикал, отсчитывая время. За окном визжали древние трамваи, визг разносился по всей улице, оповещая, что время надежд и судеб пошло.