НЕВЕЖАМ, отрицающим ОРДЫНСКОЕ ИГО: ОТВЕТ СПЕЦИАЛИСТА

Археолог Вадим Егоров: «Ремесло историка – рассказывать, как, собственно, было на самом деле»

 Проблемы отношений Золотой Орды и русских княжеств, их влияние на судьбу друг друга «вдруг» снова стали актуальными, если не сказать – «модными». Объясняется это не тем, что было раньше, а тем, что происходит теперь. Как это чаще всего и бывает, споры вряд ли приблизят к единству мнений, но они могут прояснить факты…

В декабре этого года в Государственном Историческом музее в Москве откроется экспозиция, которая расскажет о завоеваниях, породивших империю Чингисхана, в том числе Золотую Орду.

Наш корреспондент Лариса Ровнянская беседует с заместителем директора ГИМа по научной работе, доктором исторических наук, известным археологом, много сделавшим для исследования истории Золотой Орды, одним из наиболее авторитетных современных её интерпретаторовВадимом Леонидовичем Егоровым.

Исторический музей, что украшает Красную площадь в Москве, на пятнадцать лет закрывался на реконструкцию, и многих тогда посетило чувство потери. Рукописные книги и документы — это, конечно, замечательно. Но без осязаемого предметного мира, который представлен в музее, нет полноценного чувства прошлого, его материальности, а значит, и реальности: неслучайно эти слова так похожи…

— Вадим Леонидович, преуспевшим в профессии людям обычно задают один и тот же вопрос: мечтали ли они с юных лет о своей профессии?

— Я мечтал. Но как следует узнал, что такое археология, уже став студентом истфака МГУ. Мы каждый год ездили в экспедиции: в Сибирь, Крым, Среднюю Азию. Раскапывали древние города XII-XIII веков. А потом уж я стал заниматься исключительно Золотой Ордой.

— Чем продиктован Ваш выбор?

— Прежде всего тем, что эта тема была мало исследована. В начале XIX столетия Российская Академия наук объявляла конкурс на написание книги-исследования о Золотой Орде и некого оказалось поздравить с победой. Нашёлся немец, взявшийся за дело, однако Академия невысоко оценила его научный труд.

— Наверное, академики хотели, чтобы об Орде русский написал?

— Совсем не в этом дело. Для них это было неважно. Брался во внимание лишь уровень работы. Так вот, по-настоящему серьёзное исследование под названием "Золотая Орда и её падение" появилось только в 1950 году. Его авторы — видные учёные Борис Греков и Александр Якубовский.

— Время-то какое! Тотальный идеологический контроль не отразился на содержании книги?

— Нет — просто на удивление. Причём в 50-м книга вышла уже вторым дополненным изданием, а первое увидело свет в 38-м. Она пользовалась невероятным успехом, при солидном для издания такого рода тираже в 10 тысяч экземпляров достать её было невозможно.

— На каких же источниках основывались Греков и Якубовский?

— Во-первых, на материалах раскопок, проводившихся в позапрошлом веке в столице Золотой Орды — Сарае ал-Джедид. Там такая история случилась. Где-то в 30-е годы XIX столетия местный немецкий пастор купил у одного крестьянина "корону Джанибека", как он утверждал. Словом, какую-то золотую вещь, которая была найдена на территории Нового Сарая. И отправил её в Германию. В Германии об этом написали. Русская интеллигенция подняла шум: расхищают российские ценности! Тогда министр внутренних дел (ну кто же ещё?) направил на раскопки своего чиновника по фамилии Терещенко, дав ему роту солдат. И стали они копать. И докопались до золота, серебра, монет. Все лучшие находки были отправлены в Санкт-Петербург, в Эрмитаж. А керамика и всякие, как казалось, мелочи разошлись по небольшим музеям, и Москве кое-что досталось.

— Неужели ничего не осело в чьих-то карманах?

— Терещенко сложил основную массу керамического материала в один из амбаров города Царёва (на окраине этого города находились остатки столицы Орды). И это-то всё пропало, было расхищено. Возвращаясь к созданию "Золотой Орды и её падения". Работая над книгой, авторы основательно использовали прекрасную книжку барона Владимира Густавовича Тизенгаузена, изданной в 80-х годах XIX века. Тизенгаузен был крупным российским востоковедом, археологом и нумизматом, копал скифские курганы, город Булгар, перевёл на русский язык арабские и персидские источники по истории Золотой Орды.

— Скажите, Вадим Леонидович, почему сейчас вспыхнул такой острый интерес к Орде? И почему возник такой разительный разброс мнений? Мы в школе учили, что "татаро-монгольское иго" было злом для Руси, надолго затормозившим её развитие. Что завоеватели были жестоки: "люди секуще яко траву", — говорилось в летописи. И вдруг раздаются голоса, будто никакого ига не было, а если и было, то принесло Руси благо, оказалось двигателем её прогресса…

— Я отстаиваю первую точку зрения: разгром древнерусских княжеств в XIII столетии (с 1237 по 1241 год) надолго "заморозил" поступательное движение экономической и культурной жизни Руси. Это безусловно! А нынешний повышенный интерес к золотоордынской теме создан идеологами национализма, средствами массовой информации, которые или целенаправленно дискредитируют науку или просто-напросто наживаются на массовом интересе к сенсациям. Методы применяются примитивнейшие, но "работающие". К примеру, берётся утверждение из исторического документа или фраза из свидетельства древнего автора, обрубается в "нужном" месте и трактуется в угоду "спросу". Журнал "Огонёк", напечатавший статью "А было ли иго?", этим прославился. Недавно ещё одна подобная публикация появилась в этом журнале: о том, что Куликовской битвы никогда не было. Я написал развёрнутый ответ на шести страницах. Не знаю, опубликуют ли его.

Нужно добавить к этому, что Лев Николаевич Гумилёв, чьи исследования пробудили интерес у массового читателя к монгольским завоеваниям и Золотой Орде, нередко увлекался красноречием и не был строг в сверке некоторых фактов.

— То есть яркий рассказчик побеждал в нём дотошного историка?

— Именно так. Иногда он просто изобретал исторические факты. Вот как запросто, например, "изобрёл" он факт братания Александра Невского то ли с самим ханом Батыем, то ли с его сыном. Это было совершенно невозможно для XIII века в отношениях между главами государств с разными религиозными воззрениями. Батый — язычник, а тут православный князь. Если бы Александр так поступил, его авторитет во всех русских княжествах был бы навсегда уничтожен: русские, за редким исключением, от своей веры не отрекались, они погибали за неё: об этом свидетельствует множество летописей.

— Но ведь не бывает же дыма без огня?

— В исторических исследованиях бывает. Но чаще "огнём" служат не подтверждённые фактами, или логикой истории, или другими свидетельствами утверждения путешественников, миссионеров и других современников Золотой Орды. "В моде" спекуляции на косвенных обстоятельствах — к примеру, на затруднениях с археологическими подтверждениями точного места Куликовской битвы.

— История — точная наука?

— Археологию можно считать точной наукой.

— Кто для вас авторитет в археологии?

— Прежде всего — мой университетский преподаватель, профессор кафедры археологии исторического факультета МГУ Герман Алексеевич Фёдоров-Давыдов. Он много мне дал в профессиональном плане. Нас связывало 25 лет работы в экспедициях под его руководством. Все эти годы я занимался раскопками столиц Золотой Орды — Старого Сарая и Нового Сарая, других золотоордынских поселений — в частности, небольшого городка Бельджамен (Водянское городище). Он находится на территории нынешней Волгоградской области. Вышло несколько сборников, написанных на основе наших раскопок. Золотая Орда в итоге предстала иной, более глубоко изученной. Если было известно около 30 городов, то в своей диссертации "Градостроительство Золотой Орды" я уже сообщил о 110-ти.

— Каков ареал ваших исследований?

— Поволжье — от Чебоксар до Астрахани. Но города Золотой Орды были и на Дону, и на Кавказе, и в Молдавии. Границы государства тянулись от Иртыша до Дуная, от Кавказа и современного Ургенча в Средней Азии на юге до Казани на севере. Древняя Русь в Золотую Орду не входила — монголов не интересовали её территории, не приспособленные для их кочевого способа производства. Леса они не знали, даже побаивались его. Их интересовала только дань. Если дань не поступала, они организовывали карательный поход. В XIII веке зафиксировано 15 набегов на Русь уже после похода войск хана Батыя. Были, естественно, массовые пленения. Яркие цифры дает автор знаменитой "Казанской истории" (русский человек, попавший в плен и освобождённый войском Ивана Грозного после взятия Казани в 1552 году). В его "мемуарах", вошедших в девятнадцатый том Полного собрания русских летописей, сообщается, что в Казанском ханстве использовались в качестве рабов около 100 тысяч русских пленных.

— И как же характеризуется уровень жизни монгольских завоевателей при такой бесплатной рабочей силе — например, их бытовая культура?

 - Как высокий. Развитое градостроительство, канализация, система орошения, проложенные в степи прекрасные дороги, вдоль которых через каждые тридцать километров путешествующих купцов ждали караван-сараи.

— Русские что-то полезное из всего этого великолепия позаимствовали?

— Не сказал бы. Специфика влияния культуры Золотой Орды в том, что она проявилась у нас не на уровне конкретных заимствований в материальном мире, а преимущественно в языковой сфере. Множество широкоупотребительных слов в русском языке имеют тюркское происхождение. "Чулок", "таракан", "деньги", "яма" и "ямщик". Тот же "сарай". Только в Золотой Орде это слово означало дворец, а у русских — хлев, может быть, потому, что он был "центром" крестьянского хозяйства. Многое другое по части заимствований чаще всего домысливается. Вот говорят: ордынский опыт повлиял на систему сбора налогов. Неправда. Она в древнерусском государстве и до нашествия монголов действовала, а сами монголы её позаимствовали у китайцев.

— Расскажите, пожалуйста, поподробнее непосредственно о раскопках. Вы ведь находили целые сооружения?

— Да, например, у села Селитренного в Астраханской области (где находилась первая золотоордынская столица Сарай-Бату или Сарай ал-Махруса, что по-арабски означает Сарай Богохранимый), мы раскопали дворец, видимо, принадлежавший одному из потомков Чингисхана. Там примерно 30 комнат. Есть печки, на которых можно лежать ("каны" называются).

Стены внутри покрыты изразцами с сусальным золотом (таким кроют купола церквей) и расписаны персидскими стихотворными строчками. Пол тоже выложен изразцами с шестиугольными кирпичными плитками.

— Краски хорошо сохранились?

— Идеально: всё сияло. Это настоящая Золотая Орда. Золота было фантастически много. Однако всё исчезло чуть ли не в одночасье. В 1395 году Тимур (Тамерлан) разругался с золотоордынским ханом Тохтамышем и провёл рейд по городам Орды. Разбил Тохтамыша, пленил население многочисленных городов, дочиста их разграбил и угнал всех мастеров в Самарканд, на строительство своих дворцов и мечетей. Надо сказать, Золотая Орда была единственным в тогдашнем мире государством, где у городов не имелось оборонительных сооружений, крепостных стен. Монголы никого не боялись. И Тимур щёлкал города, как орехи. И столько он награбил золота и всяких ценностей, что, вернувшись домой, освободил своих подданных на пять лет от всех налогов.

— Захоронения вам тоже попадались?

— Естественно. И парные, и семейные (5-6 могил). Обычные каменные склепы и роскошные мавзолеи, украшенные поливной мозаикой и разноцветными плитками. Так хоронили эмиров (князей, по русским понятиям). Правда, не найдено ни одной могилы чингизида. И тому есть объяснение. Их хоронили в недоступных и тайных местах. Церемония невероятно мрачная. Когда хоронили Чингисхана, умершего в 1227 году, по пути следования траурной процессии уничтожали не только всех встречавшихся людей, но даже зверей и птиц. Считается, что в его могиле погребли 72 самых красивых девушек из знатных монгольских семей, туда же бросили тела рабов, копавших могилу. Затем были убиты воины, убившие рабов, и тоже брошены в эту яму. А после всего пустили на это место табун из десяти тысяч лошадей. И гоняли их несколько дней, чтобы они перекопытили землю и на ней не осталось свежевырытого прямоугольника могилы. Впрочем, по летописям известно название горы, у подножия которой Чингисхан завещал себя похоронить. Хотя за те почти восемьсот лет, что минули с его кончины, география могла измениться. Где был лес — там сейчас поле, где поле — наоборот. И всё же монголы, примерно определив место захоронения, поставили там памятник. Туда приезжали японские и чешские учёные, вооружённые специальными поисковыми приборами. Однако им было сказано: даже если что-то прибор определит, не дадим производить раскопки и тревожить дух нашего великого предка. Монголы невероятно им гордятся. Отель назвали "Чингисхан", водку тоже — всё у них "Чингисхан".

— А теперь о чём-нибудь повеселее. У меня чисто женский вопрос: какие в Золотой Орде носили украшения? И имеются ли они в экспозиции музея?

— Даже мужчины порой носили серьги. Однако главным украшением служили для них пояса. И не только украшением, но и показателем социального и воинского статуса. Пояс заменял погоны. У ханов были золотые пояса с драгоценными камнями. Кожаный пояс с золотыми бляхами означал, что его владелец — высокий чин в армии, темник или тысячник. Те, у кого звание пониже, соответственно имели серебряные или медные бляхи. Я сам нашел такой пояс, он выставлен у нас в музее. Что касается женских украшений… Нашим музеем лет сорок назад был приобретен симферопольский клад, где их очень много. Серьги, бусы, браслеты золотые и серебряные, пластинчатые. Шапочка совершенно роскошная, украшенная драгоценными каменьями и разными завитушками.

— Какие камни больше всего котировались?

— Алмазов было мало: их не умели обрабатывать. В основном почитались, как тогда их называли, "яхонты", то есть рубины. А ещё бирюза, сердолик, изумруды. Ювелирное дело требовало немалого мастерства. Но искусных мастеров среди полонённых всегда находили. Так, один путешественник, оказавшийся в древней столице Монголии — Каракоруме (её остатки находятся неподалёку от Улан-Батора), свидетельствовал, что там работали два необыкновенных умельца — русский Кузьма и француз Гильом.

— Вы затронули такую увлекательную тему, как клады…

— Это когда я говорил о симферопольском кладе? Да, его совершенно случайно нашёл в начале 60-х (я тогда ещё был студентом) под Симферополем какой-то человек. Уникальная находка: более 300 золотоордынских изделий XIV века. Среди них даже имелся редчайший экспонат (его можно увидеть в сегодняшней экспозиции музея) — пайцза. Это серебряная пластина с ханским указом, такие обычно выдавались ханским послам. Указ гласил: предъявитель сего может требовать что угодно, кто не повинуется — тот умрёт! А вот еще эпизод, в котором я уже стал непосредственным участником. В 1976 году на окраине уже упоминавшегося мною села Селитренное пастух пас овец. Ходил по городищу, а там после дождя размыло обрыв и на поверхность вынесло полусгнивший кошелёк с серебряными монетами. (Маленькое отступление: как ни странно, золотых монет в Золотой Орде не было. Если археологи и находят их, то они индийского происхождения и попали, вероятно, с торговыми караванами. А вот серебряные и медные монеты имели широчайшее распространение. Между прочим, самым известным нумизматом, первым начавшим изучать золотоордынские монеты, был востоковед Христиан Френ, он одно время был профессором Казанского университета, стал академиком Петербургской Академии наук). Итак, пастух сообщил о находке, мы ему выплатили какую-то сумму денег, но он в придачу затребовал бинокль и спальный мешок. Кстати, часть монет он уже успел переплавить на грузила для рыбалки, снабжал товарищей.

— Совсем как чеховский "злоумышленник"!

— Это была целая эпопея. Ему всё же показалось, что он продешевил. Я лично вёл с ним переговоры. Пастух собрал аксакалов, которые, сев в кружок обсуждать проблему, то и дело цокали языками. Говорили, что клад стоит сумасшедших денег. Им казалось, что в одночасье они все станут миллионерами. Когда им было сказано, сколько в Советском Союзе стоит грамм серебра, страшно удивились.

— Интересно, а много кладоискателей ходит по земле?

— Ходят в основном спекулянты, которые потом продают монеты коллекционерам. Это их бизнес. Покупает такой "бизнесмен" металлоискатель и ходит с ним в районе раскопок. Зажужжит прибор — он копнёт, достал что-нибудь и дальше пошёл.

— И что, нет никакой охраны?

— Пока работают археологи, есть. Да и то: наши с раскопок недавно приехали и рассказывают: за троими гнались, но им удалось удрать — их автомобиль поблизости ждал. И всё же во время экспедиции объект по мере возможностей охраняется. А потом с лопатами и металлоискателями идут все кому не лень. Местным властям на это наплевать. Говорят, весь Крым так перекопали.

— Тяжело приходилось в экспедициях в бытовом плане? И были ли реальные опасности?

— Жили в палатках. Ездили, как правило, в августе-сентябре. Но порой в августе температура зашкаливала за 40 градусов. Ну а опасности связаны с одним — с укусами змей и скорпионов. Мы ходили в сапогах. Иной раз змея стукнется головой о голенище, и видишь, как по нему стекает капелька яда. Ещё очень опасны маленькие пауки — каракурты (это название означает "чёрная смерть"). Помню, однажды туда, где мы работали, высадился целый их "десант" — уж не знаю, каким их ветром принесло из пустыни Каракум ("чёрный песок"), где они обычно обитают. Их яд убивает лошадь за три минуты. Человек, если вовремя ввести противоядие, остаётся жив, но его может перекосить. И даже если, вроде бы, всё обошлось, ежегодно в том месяце, когда укусил паук, у человека начинают болеть кости. Меня судьба миловала. Два раза сажали на карантин по поводу холеры (нам даже письма с почты не носили), но тоже всё закончилось благополучно.

— Самое богатое собрание золотоордынских редкостей представлено в Историческом музее?

— Нет, самое роскошное собрание в Эрмитаже: ведь в позапрошлом столетии всё наиценнейшее поступало с раскопок именно в тогдашнюю российскую столицу — Санкт-Петербург. Однако и у нас в Москве тоже кое-что имеется. А также в Астрахани, Волгограде, Казани. В запасниках Исторического музея хранится несколько тысяч предметов, относящихся к золотоордынскому периоду.

— И они лежат годами без движения?

— Почему же! Во-первых, это подспорье для учёных, аспирантов. Приходит, скажем, человек, пишущий диссертацию на тему "Керамика Золотой Орды". Мы ему показываем то, что относится к этой теме. Он делает замеры, зарисовывает, описывает. Кроме того, из этих предметов иногда формируются экспозиции временных выставок. Например, в Казань на выставку "Золото чингизидов" представляли свои экспонаты Эрмитаж и наш музей.

— Признайтесь, хотя и есть страховка и охрана, болит сердце, пока драгоценное имущество не вернётся на постоянное место прописки?

— Конечно, болит. Особенно если груз летит куда-нибудь через океан. Но знаете, волков бояться — в лес не ходить. В принципе охрана надёжная: существует специальное милицейское подразделение, которое занимается охраной перевозимых исторических ценностей.

— По какому принципу отбираются предметы для постоянной экспозиции?

— Во-первых, предпочтения связаны с ценностью предмета. Во-вторых, с его назначением. Мы должны "проиллюстрировать" развитие и военного искусства, и градостроительства, и хозяйства, и быта, и ювелирного дела. Следовательно, отбираются экспонаты разных типов.

— Насколько я знаю, экспозиция, рассказывающая о Золотой Орде, находится в стадии формирования. Расскажите, пожалуйста, хотя бы в общих чертах, какой она будет?

— Посетители увидят её уже в декабре, она разместится в двух залах, в одном из которых будет представлена большая и очень подробная карта монгольских завоеваний.

…Интервью мы завершили в зале Исторического музея, где Вадим Леонидович показал мне и ту серебряную пайцзу из симферопольского клада с грозным ханским указом, и принадлежавший темнику или тысячнику пояс, который археолог Егоров самолично когда-то обнаружил.

— Есть ли какое-то шестое чувство, которое подсказывает: вот-вот ты что-то найдешь, удача близка?

— О себе такого сказать не могу. Но если кто-нибудь и почувствует подобное, то промолчит. Археологи — народ суеверный.

— А что происходит, когда вот, наконец, приплыло в руки? — Каждую находку сопровождает нечто невообразимое. Сам счастливчик не может сдержать радости, все бросают работу и спешат к нему: разглядывают, радуются, поздравляют. Нет, этого словами не передать…