Прямая речь: Караганов Сергей, политолог

В ближайшие годы выхода из противостояния вокруг Украины я не вижу, по той простой причине, что и Россия и Евросоюз, последний даже в большей степени, действуют в рамках философии «игры с нулевой суммой». В конечном итоге страдают все страны, кроме некоторой части их элит. Особенно эта игра проигрышная для народа Украины. Надеюсь, что лет через пять изменится парадигма мышления в России. Мы, может быть, начнём выходить из кризиса, почувствуем себя более уверенными, а также увидим воочию, что можно, а что нельзя сделать для усиления интеграционных процессов на территории бывшего СССР.

С другой стороны, возможно, возрастёт реализм и в Европе, поскольку нынешний коллективный кризис, в который они вошли, рано или поздно приведёт там к власти более реалистичных и более жёстко национально ориентированных политиков. Тогда будет возможен другой разговор. Сейчас разговора не получается, хотя в принципе идея «союза Европа» объективно отвечает интересам и России, и Европы. Европы, потому что она получает огромный дополнительный рынок и усиление своей стратегической, политической и экономической позиции, России — потому что она прицепляется к более развитому, социально опытному обществу.

Украина отличается культурно от России тем, что в течение веков украинцы вынуждены были выживать в условиях постоянного давления со стороны степи, половцев, со стороны турок с юга и со стороны Запада, Польши. Они находились постоянно в состоянии колебаний, не имея собственно государства, за исключением Запорожской Сечи. Естественно, это вызвало в национальном характере стремление всё время лавировать, в то время как у русских более жёсткий характер, мы всё-таки отбились.

Что касается того, насколько они европейцы, во многих отношениях они более европейцы, чем русские, изначально они ближе к Европе. Но они кардинально менее европейцы в том, что касается их нынешних социальных, экономических, политических структур.

Там нет современной экономической системы, даже на уровне той, которая существует, пусть и в урезанном виде, в России. Поэтому когда европейцы говорят об интеграции Украины в европейскую структуру, они, по меньшей мере, лукавят, а по большей части — просто обманывают. Украина не интегрируема в Европу и не собирается интегрироваться в ближайшие годы, даже если они подпишут соглашение об ассоциации. Просто потому, что у них нет инструментов, с помощью которых можно выполнять это соглашение. Другое дело, что я полностью понимаю ту часть украинского народа, которая хочет жить как европейцы. Вообще говоря, и россияне хотят жить как в Европе. Этим бессовестно пользуются украинские элиты, которыми это стремление используется как довод для того, чтобы попросить что-то у Запада. Потом они метнутся к нам, попросят и у нас что-нибудь.

Наследия холодной войны в этом очень мало, это скорее традиционная геополитическая борьба, которая велась в Европе, пусть и в более очевидных и явных формах, на протяжении веков. К сожалению, мы сейчас испытываем дежа вю. Это в чистом виде расширение зоны экономического и политического влияния, или не допущение расширения зоны экономического и политического влияния России. Хотя европейцы говорят, что они не играют больше в зоны влияния, но, к сожалению, это не так. Россия действует в этом смысле гораздо более прямо и, в какой-то степени, гораздо менее цинично. Она откровенно говорит: это просто наше, и всё. Мы играем в открытую, а наши европейские друзья в закрытую. Это не холодная война. Это XIX, XVII, XVI век. Недаром в Польше некоторые вспоминают в связи со всеми этими событиями концепцию «от моря до моря». Я бы очень не хотел, чтобы в ту Европу, которая находится за границами бывшего СССР, вернулась традиционная европейская политика. Она принесла страшный урон европейским народам, в истории всех континентов не было ничего ужаснее.