Криминальное безумие

Поздно вечером, может даже ночью  в дежурную часть ОВД позвонил гражданин. Гражданин сообщил дежурному, что его машину – «Запорожец» пытались угнать. Он задержал угонщика и теперь они вместе с угонщиком сидят у него дома, на кухне и ждут приезда   милиции.

Дежурный не поверил.   Звонившего он послал очень далеко и бросил трубку.

Гражданин позвонил еще раз. Дежурный, как и в первый раз, бросил трубку.

Настойчивые звонки гражданина и упорное бросание трубки дежурного продолжались долго.

Первым не выдержал дежурный, он послал наряд к гражданину домой,  и выяснилось, что гражданин не обманывал.

Выяснилось, что угонщик «Запорожца» накануне сбежал из психиатрической больницы. Где он бродил после побега и в течении какого времени не известно.

Во дворе этого дома находилось множество припаркованных машин, но он, следуя только по понятным ему причинам, выбрал «Запорожец».

Наверное, чем-то тяжелым он выбил боковое стекло со стороны водителя, проник внутрь автомобиля и сидел за руль, пытаясь напрямую соединить провода зажигания (наверное).

Для чего это делал психически больной безумец и сколько времени он провел в машине тоже никому не известно.

Сидение этого человека в машине   прервал ее владелец.

Поздно вечером он вышел погулять со своей собакой огромных размеров и увидел, незнакомца в своей машине.

Владелец «Запорожца»   начал требовать с ненормального угонщика деньги за разбитое стекло и за не сообщение в органы.

Получив отказ, владелец «Запорожца», угрожая собакой, препроводил преступника к себе домой, усадил его на табуретку на кухне и продолжил требовать свое справедливое возмещение.  

Злоумышленник платить отказался. Он сказал потерпевшему, что является психическим больным и на этом основании не понесет никакого наказания.

Убедившись в бесполезности переговоров, потерпевший стал звонить в милицию.

Как, и сколько раз потерпевший звонил в милицию, я уже рассказывал.

В этот вечер, или уже ночь я работал дежурным следователем.

Меня постоянно вызывали на преступления. Четыре квартирные кражи только за одно мое дежурство!

Я вместе с группой перемещался из одной квартиры в другую. Осматривал квартиры, допрашивал потерпевших. Эксперт фотографировал их, снимал отпечатки пальцев. Собачка с кинологом пыталась по горячим следам найти преступников, но у нее каждый раз ничего не получалось.

- Укали все, но к выпивке даже не прикоснулись! – с удивлением мне сообщали владельцы обкраденных квартир.

Я был очень далек от не состоявшегося угона «Запорожца». Я был обязан расследовать это дело, я был обязан осмотреть место происшествие, но я физически этого сделать не мог.

Я не осматривал «Запорожец». Его осматривал дежурный опер, а я ему поверил.

Утром я предъявил обвинение угонщику. Ближе к обеду я его арестовал.

Я очень долго сомневался, в целесообразности ареста, но не арестовать я него не мог. Он бы скрылся. Я был убежден, что оставив на свободе, я больше его никогда не увижу.

Зная, что не состоявшийся угонщик психически нездоров, мне нужно было ему назначить судебно – психиатрическую экспертизу на предмет вменяемости.

Сложность заключалась в том, что мне, перед назначением экспертизы, нужно было найти психиатрическую больницу, в которой он лечился, изъять его историю болезни и допросить лечащего врача. Родственников у него не было, хотя их допрашивать тоже нужно.

Все это нужно мне было бы сделать быстрее, но у меня на это просто не доходили руки. Я был занят другими, более срочными уголовными делами. У меня было очень мало времени, а дел было очень много.

- Завтра, завтра я займусь его делом, -   думал я.

Каждый день я откладывал это занятие на завтра. Так прошли две недели.

Утром, теперь уже через две недели, я пришел на работу.

Возле моего кабинета находился посетитель.

- Здравствуйте! – сказал мне скромно одетый и при первом общении очень приятный человек.

- Я лечащий врач того, кто у вас арестован за угон «Запорожца», - продолжил он.

Наша беседа продолжилась уже в моем кабинете.

Лечащий врач мне рассказал следующее.

В его отделении много больных. С его слов, они практически ничего не соображают.

Самым умным среди всех больных был он – угонщик.

Он был умней, хитрей, сообразительней, а главное намного физически сильней всех остальных.

Он постоянно издевался над больными. Жестоко шутил, насколько позволяло шутить его ненормальное сознание. Он забирал их ценности, обделял в еде. Он издевался над ними и от этого получал удовольствие.

Время от времени он сбегал из больницы.

Он каким-то образом умудрялся проникать в женское отделение. Там он подружился с девушкой.

Больная девушка подчинялась ему во всем. Через некоторое время они сбежали вместе.

Ему, доктору, известно, что вне психиатрической больницы они с девушкой жили на чердаках. Он заставлял девушку питаться из помоек, пить воду из лужи. Унижая девушку, он получал удовольствие.

После побега из больницы девушка вернулась одна, на поздней стадии беременности.

Доктор мне сказал, что у него наступило облегчение после того, как он узнал, что неуправляемый пациент попал в тюрьму.  

Он мне сказал, что в больнице с ним справиться было не возможно.

Рассказ доктора меня впечатлил. Очень, и все же я задавал ему вопросы:

- Скажите, пожалуйста, мог ли ваш пациент соединить провода зажигания напрямую, чтобы угнать машину?

- Нет, - ответил доктор.

- Мог ли он управлять транспортным средством?

- Нет.

- Понимаете, - продолжал доктор, его болезнь такова, что он никогда не сможет сделать этого в силу своей умственной отсталости. Я исключаю, такие действия. Он не способен на них. Нет, и еще раз нет. Он не способен на них.

После слов доктора, теперь уже мне стало неспокойно. Преступление – это угон машины. То, что псих залез в автомобиль погреться, никогда не являлось преступлением.

Получается, что я незаконно, две недели, под стражей содержу невиновного человека?

Теперь меня за это посадить можно. Я не разобравшись, заключил человека под стражу. Я обвинил его в том, что он не совершал и совершить никогда не мог.

- Я вынужден немедленно вашего пациента освободить из-под стражи, - сказал я доктору. Он не совершал угон, он не виновен. Сегодня в 15.00 я его освобожу из следственного изолятора, и его доставят к вам, в больницу.

- Это не возможно, - сказал доктор. Мы с ним не справимся. Все страдают от него. Держите его под стражей. Пожалуйста!

- Если Вы не хотите его освобождения, то дайте показания о том, что он мог угнать машину, - сказал доктору я.

Доктор задумался. Я видел его сомнения.

- Под протокол я вам скажу неправду, но … записывайте.

- Он часто сбегал из больницы. Мне достоверно известно, что он во время своих побегов подрабатывал дворником на станциях тех. обслуживания. Он мог там обучиться навыком владения машиной. Я убежден, что он мог совершить то, в чем вы его обвиняете.

- Записывайте, записывайте товарищ следователь!

Закончился допрос. Наступило длительное молчание. Доктор сидел в моем кабинете и не уходил.

Я очень о многом хотел его расспросить, но после его показаний не решался. Мне было очень не ловко

Доктор сидел в моем кабинете. Молчал. Ему тоже неуходилось. Наверное, он тоже хотел мне что-то сказать.

Потом он попрощался со мной, надел кепку и побрел из кабинета.

- Извините, доктор, - сказал я ему вдогонку. Скажите, а если бы ваш пациент остался на свободе, что бы было?

- Он бы убивал и грабил бы женщин. Они слабее его. Мне мерзко, что я дал ложные показания. Прощайте.

Суд признал угонщика виновным, но невменяемым. Его направили в психиатрическую больницу для преступников. Там они находятся под строгой охраной. Оттуда побег практически невозможен.

Там психически больные преступники находятся бессрочно, до выздоровления. Если выздоровление не наступает, то они там находятся всегда.

После приговора я рассказал эту историю своему начальнику.

- Ты мучаешься, что засадил невиновного? – спросил начальник.

- Что бы мы делали, если бы ты оставил его на свободе? – продолжил он.

- Юридически конечно ты не прав, но… давай выпьем.