Флирт и эмансипация. О женских нравах прошлого.

Когда и где появился флирт? Как он воспринимался в обществе? Эти вопросы ставит Фабьенна Каста-Розас, автор книги "История флирта".

Когда читаешь стоны феминисток о том, что русским женщинам 19-го века было запрещено появляться в обществе без сопровождения и они не могли приватно общаться с мужчинами, хочется просто рассмеяться. Речь идет, на самом деле, о чопорных манерах французской аристократии, отвергшей нравы "галантного века", он же "век просвещения" и "век революции". Ну, и отчасти, представлениях французской буржуазии, которая, как и пуританская бужуазия Англии времен Кромвеля, скептически смотрела на женское образование и осуждала свободу нравов. Это как раз и объясняет появление законопроекта Марешаля 1801 года, предполагавшего «запрещение обучать женщин грамоте». Впрочем, это был явный перебор, и поддержки общества Марешаль не получил.

Однако, в своей совокупности, нравы французской аристократии и буржуазии сформировали некий идеал, который Каста-Розас называет "беленькой гусыней".

"Как бы то ни было, одно несомненно: в середине XIX века, когда во Франции возобладал идеал «беленькой гусыни», многие англосаксонские девушки расцветали на воле, становясь мастерицами в искусстве флирта. ... В Англии, отмечает Ипполит Тэн («Очерки современной Англии», 1890 г.), «молодые люди обоего пола видятся и общаются свободно, безо всякого надзора»."

Минуточку, королева Виктория взошла на трон в 1837г. А как же ужасные "викторианские нравы"? Или мы слишком мало о них знаем?

Если мы, говорим, к примеру, о России первой половины 19-го века, то мы должны понимать, что женское образование обеспечивалось, в основном, частными пансионами, хотя существовали и государственные учебные заведения для женщин. Изначально, эти пансионы содержали эмигранты из Европы. И соответственно, они отражали воспитательные подходы Франции, Германии, Англии. И если французские пансионы делали упор на преподавание великосветских манер, то немецкие делали упор на преподавание точных наук.

Неожиданно, да? Но немцы полагали, что женщина должна обладать рациональным умом и быть рачительной хозяйкой, хорошо умеющей считать. Британская школа была чем-то средним, плюс к тому упор на моральное воспитание. А был еще и американский подход к воспитанию женщин, парадоксальным образом равно чуждый и равно близкий нашим реалиям.

В своей работе «О демократии в Америке» (1835—1859) Алекс де Токвиль подчёркивает тот факт, что между американской девушкой и французской барышней пролегает пропасть.

«От юной американки почти никогда не следует ожидать ни той девственной простоты в пору пробуждающихся желаний, ни той наивной, бесхитростной грации, что присуща европеянкам, когда они переступают грань, что отделяет детство от юности» , — пишет он.

Каста-Розас пересказывает Токвиля: "В Америке молодёжь пользуется ещё большей независимостью. Девицы выходят из дому без компаньонок в сопровождении тех молодых людей, чьё общество предпочитают, и возвращаются поздно ночью.

На новых землях Запада и в сельской местности нередко можно встретить «девушек, гуляющих со своими возлюбленными при луне, идущих вместе с ними порыбачить или проводящих в их обществе долгие часы на веранде своего дома, обсуждая планы на будущее». Скрываясь под удобной сенью ночной темноты от родительских глаз, эти девушки со своими поклонниками могут «целоваться, обмениваться ласками и предаваться невесть каким безумствам» ."

Минуточку, а в русской деревне было иначе? Вспомним "валенки-валенки, неподшиты, стареньки" или "подставляй-ка губы алые, ближе к милому садись"? Так можем ли мы говорить о том, в русском обществе абсолютно доминировал чопорный французский подход? Вряд ли. Скорее можно сказать, что в России картина была пестрой.

Мы привыкли считать Францию родиной свободных нравов. Но насколько соответствует этому штампу Франция начала 20-го века?

Каста-Розас пишет о реакции французского общества на изменения в поведении девушек:

"Буржуа бьют тревогу, в гостиных, на балах и светских приёмах то и дело толкуют об одном, ибо это так очевидно, что не осознать невозможно: нынешняя девица уж не та, что раньше.

Баронесса д’Орваль в книге 1901 года «Великосветские правила поведения», томясь ностальгией, сетует, мол, прежде девушка была «нежным, изысканным, робким созданием. Её большие потупленные очи лишь изредка позволяли постороннему взору заглянуть в глубину её души». Теперь же, полюбуйтесь, она превратилась в существо, «полное жизни, воли, движения. Её самоуверенность приводит в замешательство, это какая-то непомерная мужская дерзость».

Нынешняя молодая особа, вторит ей преподобный Анри Боло («Современные девушки», 1911), ведёт такие речи, «что даже гориллу вогнали бы в краску». В ней «столько смелости, что не она, а молодые люди перед ней теряются». Тут и возникает слово, новенькое, с пылу с жару, к нему всё сводится: девушки принялись флиртовать." ...

Флирт, эта «предосудительная забава», как утверждала графиня де Трамар в работе 1905 года «Светский этикет», являла собой то «сорное семя», которое англосаксы подбросили во французский «невинный сад». Дурные семена угрожают укорениться, и тогда нетронутая, чистая и благородная лилея — французская дева — увянет. ...

Однако не следует заблуждаться: англосаксы дозволяли флирт именно потому, что были пуританами. В XIX веке у них, как и у французов, была одна главнейшая цель: уберечь юную деву от «пороков и опасностей, кои представляет для неё общество».

Различными оказались лишь средства, которыми они стремились этого добиться. Французы, проникнувшись католическими представлениями о роковой слабости плоти, не видели иного способа сохранить девичью добродетель, кроме бдительного надзора и воспитания, ориентированного на полную неосведомлённость в вопросах пола.

Потому и держали девиц взаперти, изолируя от света, всецело отдавая на попечение исповедников и мамаш. Англосаксы, напротив, «хоть и весьма религиозны, — поясняет Токвиль, — в защите добродетели не уповают на одну лишь религию: они постарались вручить женщине оружие разума».

Исходя из своих протестантских понятий, они сделали ставку на ответственность и благоразумие девушки, ибо «исполнены веры в её силы». Флирту они приписывали значение воспитательное, полагая, что он научит молодых обуздывать страстные порывы, сохранять власть над влечениями своего тела и сердца."

Ох, уж это оружие разума... В руках эгоиста, разум - оружие геноцида, как лозунг "Моё тело - моё дело!" Неочевидно и значение флирта в деле установления "власти над влечениями своего тела и сердца". Если, конечно, не рассматривать флирт как исскуство манипулирования мужчинами.

Но давайте вернемся к Франции. Женское образование там после 1867г. добилось значительных успехов. Однако, при этом в женщине стремились воспитать, прежде всего, жену и мать. Как указывает Каста-Розас: "Французы, униженные поражением, которое нанесла им Германия в 1871 году, были одержимы мыслью о возвращении утраченных провинций — Эльзаса и Лотарингии.

Они мечтали о реванше и объясняли военную неудачу исключительно численным превосходством противника. Итак, они рассчитывали теперь, что женщины нарожают крепких красивых младенцев, завтрашних храбрых солдат."

Действительно, Франция демографически проигрывала, по сути дела, всей Европе и дальнейшее сокращение рождаемости могло больно аукнуться на поле боя. Кстати, демографические причины во многом обусловили и поражение французского суфражизма в период между двумя мировыми войнами. После тяжелейших потерь среди французских мужчин во время Первой мировой, ослабление института семьи, снижение деторождения и пропаганда "жизни для себя", выглядели на редкость глупо.

Завершая свою статью, хочу подчеркнуть, что Фабьенна Каста-Розас, говоря о флирте, вряд ли до конца понимает, о чем толкует. Флирт иммет свои корни вовсе не в эмансипации женщины, особенно, если связывать с этим понятием повышение ее разумности, он восходит к инстинктивным брачным ритуалам, соблазнению самца и ухаживанию за самкой. Но флирт шире - в нем отчетливо прослеживается элемент женской провокации, причем такой, что немыслима без раскрепощения женской сексуальности и закрепощения мужской. Раскрепощения в женщине того самого животного "низа", который в разные периоды истории с большим или меньшим успехом обуздывался такими общественными регуляторами как культура, мораль, религия.

Не случайно флирт во Франции расцвел после того как изменились подходы к женскому воспитанию. Каста-Розас: "Речь шла о том, чтобы освободить девушек из-под власти религиозных конгрегаций с их консервативным влиянием. Хотя женщины и лишены права голосовать, утверждал Виктор Дюрюи, девочек надо «оторвать от юбок кюре, не оставлять в их школах, ибо это угрожает демократическим идеалам» нового государства." Клерикалы считались опорой монархии и сторонники республики старались максимально ослабить их влияние, всместе с водой выплескивая и ребенка.

Флирт в 19-м веке не был абсолютной новостью ни для Франции, ни для Европы, в целом. Дело в том, что он был известен как культурный феномен со времен куртуазности и трубадуров, шаривари (шествий молодежи. высмеивающей ханжество) и карнавалов масок. Причем, надо заметить то, что культ служения Прекрасной Даме не был асексуален.

"Исходный принцип куртуазной коллизии — поклонение неженатого рыцаря знатной матроне — супруге сюзерена этого рыцаря (или же какого-либо другого высокопоставленного властителя). Очень важный (сплошь и рядом — важнейший) стимул этого поклонения — телесное влечение рыцаря к Даме. ... Конфликт обусловливается тем, что реализовать это влечение почти немыслимо: Дама обязана блюсти верность мужу, рыцарь не смеет оскорбить ее насилием, вассальная верность сюзерену требует от него величайшей осторожности. ... Правила игры требуют соблюдения определенного ритуала. Настойчивому и верному поклоннику со временем может быть разрешено прикоснуться к подолу платья Дамы, поцеловать ей руку, даже заключить ее в объятия. Все это — при условии послушания Даме, готовности выполнять все ее желания — от чтения стихов известных трубадуров или труверов до совершения в ее честь подвигов на турнирах, в борьбе против обидчиков ее мужа или же в дальних странствиях, где рыцарь «во имя Дамы» защищает слабых, побеждает злодеев и сражается с истинными или выдуманными противниками.

В конечном счете Дама может дозволить поклоннику даже «возлечь» с нею. Но и в этом случае, обнимая лежащую в его объятиях возлюбленную, рыцарь не смеет овладеть ею, если только она сама этого не позволит. Ситуации, при которых, как это рассказывается в составленной в XIII в. биографии одного из трубадуров, пригласившая своего поклонника донна «подняла полу платья, вскинула его до самой шеи и упала на кровать», представляли явное нарушение куртуазного ритуала." (Бессмертный Ю. Л. "Пятнадцать радостей брака и другие сочинения французских авторов XIV-XV вв." М. Наука. 1991 http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/France/XV/1480-1500/15_radostej_braka/posl2.htm  

К сожалению, не могу согласиться с мнением Бессмертного об исключительности случаев падения в постель в ходе куртуазной игры. "Галантные дамы" Брантома дают иное прочтение правилам куртуазной игры, от флирта до секса дистанция не так уж велика. Не случайно Жан де Мэн, известнейший трубадур своего времени, писал: "Шлюхами будете, были и есть. Все продаете - и тело, и честь." Видимо, все же идеал куртуазной игры был далек от реальной жизни. Я склоняюсь к мысли о том, что куртуазная эротическая игра - это более продвинутый вариант "инверсии доминирования", подразумевающий господство жены не только над мужем, но и над неограниченным кругом "куртуазных кавалеров", которых женщина соблазняет, чтобы использовать по своему эгоистичному усмотрению - хоть для расправы с врагами мужа, хоть для постельных утех, если того захочет. Здесь мужчина - "куртуазный раб" женского Эго и его роль не вызывает восторга. Я сильно сомневаюсь в том, что куртуазная игра может воспитывать половую культуру, для этого она слишком извращена и сомнительна с морально-психологической точки зрения.

Говоря о флирте, надо четко разграничивать асексульное общение полов от общения с сексуальным подтекстом. А в последнем надо выделять: 1). флирт в узком смысле слова, как куртуазную эротическую игру, основанную на подавлении инстинктов, которая в идеале не должна иметь в качестве развязки интимную близость; 2). соблазнение и ухаживание, восходящее к инстинктивным брачным ритуалам; 3). манипулирование мужчиной, симуляцию соблазнения и провоцирование ухаживаний с некими эгоистическими целями - повышения самооценки, самоутверждения, получения материальных благ и прочих выгод. Разумеется, на практике, эти 3 момента могут сочетаться или реализовываться последовательно. Но это не отрицает того, что нечто будет доминировать в конкретной ситуации.

И надо понимать, что для мужчины, все, что выходит за рамки соблазения и ухаживания, это, побольшому счету, самообман и обман. Поэтому и отношение мужчин к флирту неоднозначно, сплошь и рядом он нас дезориентирует и, иногда, это не идет на пользу самой женщине - инициатору флирта. Каста-Розас описывает пример мужчины, который решил покинуть флиртующую женщину, "ибо он увлечён Милли не настолько, чтобы жениться на ней, однако слишком уважает её, чтобы сделать своей любовницей". Устроит ли такой финал женщину, которая имеет на мужчину виды? Вряд ли.

Впрочем у этой истории было продолжение.

"Но накануне его отъезда в отеле во время игры в прятки Милли увлекает его за собой и с ним вместе прячется за портьерой. Коль скоро они укрылись там наедине, Жан уверен, что скомпрометировал девушку. Проведя ночь в колебаниях, он решает взять её в жёны. Каково же было его изумление — и ярость — назавтра поутру, когда он увидел, что Милли, нимало не обескураженная вчерашним инцидентом, уже флиртует с другим!"

Обманутый мужчина бывает опасен. Поэтому флирт, имеющий своим содержанием манипуляции, с целью получения женщиной неких односторонних выгод, может иметь печальный для нее финал.