Шеболдаев

СССР был государством с очень сложной структурой,о которой не принято говорить в подобном ракурсе.

Учитывая что партия стояла над правительством и диктовала ему свою волю,высшую властьнужно отсчитывать именно с политбюро

На верху—в политбюро находились люди не злоупотреблявшие властью в личных целях.И в целом они были порядочными людьми.

Чуть ниже них находился секретариат ЦК и аппарат ЦК.Эти структуры были проводником воли Политбюро с одной стороны…а с другой проводниками воли ЦК

ЦК—это 120 секретарей обкомов,крайкомов,наиболее видных военных и чекистов…вот они и управляли по настоящему страной

СССР как я ранее утверждал был феодальным государством(как и сейчас Россия)…и власть находилась именно в руках региональных секретарей,т.е.феодалов

Чем дальше от Москвы—тем меньше становилось власти центра,…и тем больше становилась власть местных партийных боссов

Военные и чекисты в регионах тоже становились частью феодальной элиты и злоупотребляли своим положением….причем не только на воле

Например на Соловецких лагерях точно не было никакой власти Сталина….это недвусмысленно подчеркивал начальник лагеря

Каждый раз при прибытии новых заключенных,начальник Соловков выходил к ним и говорил:

«Здесь нет советской власти.Здесь Соловецкая власть….здесь моя власть»

Начальник недвусмысленно говорил—плевать я хотел на советскую власть и на Сталина с самой высокой колокольни

И так было в большинстве регионов страны—где местные партбоссы и чекисты ставили себя выше законов

Яркой личностью,бывшим типичным феодалом своего времени был—Борис Петрович Щеболдаев

ГОЛОВОКРУЖИТЕЛЬНАЯ КАРЬЕРА

1920—1921 годах Борис Петрович возглавлял Даге­станский обком партии и был зампредседателя ДАГРЕВКОМА (и это в свои 25—26 лет!).

В июле 1921 года Шеболдаева командируют в Москву на учебные курсы при ЦК РКП (б).

После их окончания он был направлен на ответработу в Туркестан, затем работал 1-м секретарем Царицынского губкома партии, затем — заместителем заведующего орграспредотдела ЦК ВКП(б). В 1928 году он назначается 1-м секретарем Нижне-Волжского крайкома.

Судя по всему, Шеболдаев был сильным и решительным руководителем, активно проводящим линию партии в провинции. Это чувствуется в изменении тональности краевой газеты сразу после «воцарения» Бориса Петровича.

Исчезают постепенно рекламные материалы, реже печатаются статьи на городские и культурные темы, уступая место исключительно политической пропаганде.

В этом плане показательна статья самого 1-го секретаря, помещенная в одном из номеров «Поволжской правды» под названием «Решающая политическая задача» в 1930 году:

«Это вопрос о наступлении на капиталистические элементы в деревне, вопрос организации масс в борьбе за социализм».

«Политический смысл борьбы за хлеб — беспощадный отпор настроениям самотека, правооппортунистическим чаяниям кулацкой агентуры».

«Нужна мобилизация колхозных и бедняцко-середняцких масс на борьбу за хлеб». «Необходимо разоблачение и ликвидация политического влияния кулака. Кулаков и их подпевал надо заставить выполнять требования советской власти».

И так далее, в том же решительном и беспощадном духе. Вообще, обстановку 1928—1930 годов в стране и в Саратовском крае очень хорошо характеризуют заголовки статей в местной газете.

«Беспощадную борьбу укрывательству излишков дефицитных товаров!», «Кулацких защитников — долой от руководства!», «Фабрика им. Самойловой, трампарк и электрозавод позорят ударный квартал».
«Главный враг хлебозаготовок — кулак и его агенты в партии». «Группа позорно отставших районов тянет вниз кривую хлебозаготовок». «Культпоходом и эстафетой перестроим массовую работу по Всевобучу и ликбезу!»

«Арестованы вредители рабочего снабжения!»

«Вредительство в рыбной промышленности — следы ведут в Астрахань».

«Разбить и отбросить с дороги ликбеза оппортунистическое сопротивление и косность чинуш!»

«Ни одного прогула в дни поповского рождества!»

«Каждый завод, цех, колхоз превратим в безбожный!»

«Ударить по недооценке стенных газет!»

«Большевистским напором сломить недостатки в работе транспорта!»

В конце 1930 года ЦК ВКП (б) решил в очередной раз «перебросить» т. Шеболдаева на Северный Кавказ — в район, хорошо знакомый Борису Петровичу по годам военно-революционной деятельности.

На пленуме краевого комитета ВКП (б) с ним торжественно простились

В 1934—1937 гг. первый секретарь Азово-Черноморского крайкома ВКП(б).

ЩЕБОЛДАЕВСКАЯ ДИКТАТУРА

Став главой Северо-кавказского и затем Азовско-черноморского крайкома,Щеболдаев тут же установил личную диктатуру…

Все его директивы исполнялись беспреколовно и население быстро испытало все «щеболдаевские» прелести на себе…

О страшном беспределе не было принято говорить за пределами области…

Как правило чекисты перечитывали все письма отправляемые в центральные регионы и те в которых упоминался голод или издевательства над людьми изымались из отправки почты

Всякая связь с союзным центром контролировалась местной властью…выезжать в Москву разрешали покидать только самым благонадёжным

Но писатель Михаил Шолохов всё-таки сумел донести до центральной власти о обстановке в регионе

ПИСЬМА ШОЛОХОВА

Бесстрашной честностью Михаил Шолохов сумел обратить на себя внимание Сталина.

Понимая, что рядом с «троном» всегда стоит эшафот, Шолохов не побоялся открыто поставить в известность «вождя», что творится за пределами Кремля, рассказав о том, что знал лично, а именно о тяжелейшем положении крестьян, о том, как на самом деле ведутся хлебозаготовки...

Например, в одном из писем к Сталину Шолохов пишет 4 апреля 1933 года:

«В Плешаковском колхозе два уполномоченные РК — Белов и другой товарищ, фамилия которого мне неизвестна, допытываясь у колхозников, где зарыт хлеб, впервые применили впоследствии широчайше распространившийся по району метод “допроса с пристрастием”.

В полночь вызывали в комсод, по одному, колхозников, сначала допрашивали, угрожая пытками, а потом применяли пытки: между пальцев клали карандаш и ломали суставы, а затем надевали на шею верёвочную петлю и вели к проруби в Дону топить...

В Базковском колхозе выселили женщину с грудным ребёнком. Всю ночь ходила она по хутору и просила, чтобы её пустили с ребёнком погреться. Не пустили, боясь, как бы самих не выселили. Под утро ребёнок замёрз на руках у матери».

Этот кошмар происходил в станице Вешенская….это то что увидел Шолохов

А сколько было ещё таких станиц?...

РЕАКЦИЯ ЦЕНТРА

Сталин прочитав письмо Шолохова потребовал отстранить виновных и разобратся в случившемся

К этому моменту глава РК Овчинников,непосредственно руководивший райкомом был отстраён….но его место был назначен В.Кузнецов

На первом же бюро РК новый секретарь РК поставил вопрос об этих ужасах

Было записано в решении бюро о том, что такие “методы” хлебозаготовок искажают линию партии.

Об этом на другой день узнал Овчинников, приехавший из Верхне-Донского района (он работал особоуполномоченным по двум районам: Вешенскому и Верхне-Донскому), и тотчас же предложил секретарю РК:

“О перегибах в решении не записывай! Нам нужен хлеб, а не разговорчики о перегибах. А вот ты с первых же дней приезда в район начинаешь разговоры о перегибах и тем самым ослабляешь накал борьбы за хлеб, расхолаживаешь парторганизацию, демобилизуешь ее!”.

И рассказал исключительно интересный случай из собственной практики; случай, по-моему, проливающий яркий свет на фигуру Овчинникова.

Шолохов продолжил в письме:

Передаю со слов секретаря РК Кузнецова и ряда других членов бюро РК, которым Овчинников этот же случай рассказывал в другое время.

“В 1928 г. я был секретарем Вольского ОК Нижне-Волжского края. Во время хлебозаготовок, когда применяли чрезвычайные мероприятия, мы не стеснялись в применении жесточайших репрессий и о перегибах не разговаривали! Слух о том, что мы перегнули, докатился до Москвы... Но зато целиком выполнили план, в крае не на плохом счету!

На 16 Всесоюзной партконференции во время перерыва стоим мы с т. Шеболдаевым, к нам подходит Крыленко и спрашивает у Шеболдаева:

“А кто у тебя секретарем Вольского ОК? Наделал во время хлебозаготовок таких художеств, что придется его, как видно, судить”.

А вот он, секретарь Вольского ОК”,— отвечает Шеболдаев, указывая на меня.

“Ах, вот как!— говорит Крыленко.—В таком случае, товарищ, зайдите после конференции ко мне”.

Я подумал, что быть неприятности, дал телеграмму в Вольск, чтобы подготовили реабилитирующие материалы, но после конференции на совещании с секретарями крайкомов Молотов заявил: “Мы не дадим в обиду тех, которых обвиняют сейчас в перегибах.

Вопрос стоял так: или взять, даже поссорившись с крестьянином, или оставить голодным рабочего. Ясно, что мы предпочли первое”. После этого Крыленко видел меня, но даже и словом не обмолвился о том, чтобы я к нему зашел!”...

ШАРАПОВ

Шолохов продолжил свой тяжелый рассказ:

«После отъезда Овчинникова в Верхне-Донской район работой стал руководить Шарапов.

...О работе уполномоченного или секретаря ячейки Шарапов судил не только по количеству найденного хлеба, но и по числу семей, выкинутых из домов, по числу раскрытых при обысках крыш и разваленных печей. “Детишек ему стало жалко выкидывать на мороз! Расслюнявился! Кулацкая жалость его одолела! Пусть, как щенки, пищат и дохнут, но саботаж мы сломим!”,—распекал на бюро РК Шарапов секретаря ячейки Малаховского колхоза за то, что тот проявил некоторое колебание при массовом выселении семей колхозников на улицу.

На бюро РК, в ячейке, в правлении колхоза, громя работавших по хлебозаготовкам, Шарапов не знал иного обращения, кроме как “сволочь”, “подлец”, “кусок слюнтяя”, “предатель”, “сукин сын”. Вот лексикон, при помощи которого уполномоченный крайкома объяснялся с районными и сельскими коммунистами.

До чистки партии за полтора месяца (с 20 декабря по 1 января) из 1500 коммунистов было исключено более 300 человек. Исключали, тотчас же арестовывали и снимали со снабжения, как самого арестованного, так и его семью.

Не получая хлеба, жены и дети арестованных коммунистов начинали пухнуть от голода и ходить по хуторам в поисках “подаяния”...

Исключение из партии, арест и голод грозили всякому коммунисту, который не проявлял достаточной “активности” по части применения репрессий, т. к. в понимании Овчинникова и Шарапова только эти методы должны были давать хлеб. И большинство терроризированных коммунистов потеряли чувство меры в применении репрессий. По колхозам широкой волной покатились перегибы.

Собственно то, что применялось при допросах и обысках, никак нельзя было назвать перегибами; людей пытали, как во времена средневековья, и не только пытали в комсодах, превращенных, буквально, в застенки, но и издевались над теми, кого пытали. Ниже я приведу краткий перечень тех “способов”, при помощи которых работали агитколонны и уполномоченные РК, а сейчас в цифрах, полученных мною в РК, покажу количество подвергавшихся репрессиям и количество хлеба, взятого с момента применения репрессий.

По Вешенскому району: 1) Хозяйств—13 813; 2) Всего населения—52 069; 3) Число содержавшихся под стражей, арестованных органами ОГПУ, милицией, сельсоветами и пр.—3128; 4) Из них приговорено к расстрелу—52; 5) Осуждено по приговорам Нарсуда и по постановлениям коллегии ОГПУ—2300; 6) Исключено из колхоза хозяйств—1947; 7) Оштрафовано (изъято продовольствие и скот)—3350 хозяйств; 8) Выселено из домов—1090 хозяйств.»

ЭТО СИСТЕМНЫЙ ФАКТОР….

Мне казалось, что это—один из овчинниковских перегибов, но в конце января или в начале февраля в Вешенскую приехал секретарь крайкома Зимин.

По пути в Вешенскую он пробыл два часа в Чукаринском колхозе и на бюро РК выступил по поводу хода хлебозаготовок в этом колхозе. Первый вопрос, который он задал присутствовавшему на бюро секретарю Чукаринской ячейки,—

“Сколько у тебя выселенных из домов?”. “Сорок восемь хозяйств”. “Где они ночуют?”. Секретарь ячейки засмеялся, потом ответил, что ночуют, мол, где придется. Зимин ему на это сказал: “А должны ночевать не у родственников, не в помещениях, а на улице!”.

После этого но району взяли линию еще круче. И выселенные стали замерзать. В Базковском колхозе выселили женщину с грудным ребенком. Всю ночь ходила она но хутору и просила, чтобы ее пустили с ребенком погреться. Не пустили, боясь, как бы самих не выселили. Под утро ребенок замерз на руках у матери.

Сама мать обморозилась. Женщину эту выселял кандидат партии— работник Базковского колхоза. Его, после того как ребенок замерз, тихонько посадили в тюрьму. Посадили за “перегиб”. За что же посадили? И если посадили правильно, то почему остается на свободе т. Зимин?

Число замерзших не установлено, т. к. этой статистикой никто не интересовался и не интересуется; точно так же, как никто не интересуется количеством умерших от голода.

Бесспорно одно: огромное количество взрослых и “цветов жизни” после двухмесячной зимовки на улице, после ночевок на снегууйдут из этой жизни вместе с последним снегом. А те, которые будут полукалеками.

ПАРТИЙНАЯ МЕТОДИКА ПО ОТНОШЕНИЮ К НАСЕЛЕНИЮ

Шолохов рассказал самое важное—как добывали зерно:

«Но выселение—это еще не самое главное. Вот перечисление способов, при помощи которых добыто 593 тонны хлеба:

1. Массовые избиения колхозников и единоличников.

2. Сажание “в холодную”. “Есть яма?”.—“Нет”.— “Ступай, садись в амбар!”. Колхозника раздевают до белья и босого сажают в амбар или сарай. Время действия— январь, февраль. Часто в амбары сажали целыми бригадами.

3. В Ващаевском колхозе колхозницам обливали ноги и подолы юбок керосином, зажигали, а потом тушили “Скажешь, где яма? Опять подожгу!”. В этом же колхозы допрашиваемую клали в яму, до половины зарывали и продолжали допрос.

4. В Наполовском колхозе уполномоченный РК кандидат в члены бюро РК Плоткин при допросе заставлял садиться на раскаленную лежанку. Посаженный кричал, что не может сидеть, горячо, тогда под него лили из кружки воду, а потом “прохладиться” выводили на мороз и запирали в амбар.

Из амбара снова на плит и снова допрашивают. Он же (ПЛОТКИН) заставлял одного единоличника стреляться. Дал в руки наган и приказал: “Стреляйся, а нет—сам застрелю!”. Тот начал спускать курок (не зная того, что наган разряженный), и, когда щелкнул боек, упал в обмороке.

5. В Варваринском колхозе секретарь ячейки Аникеев на бригадном собрании заставил всю бригаду (мужчин и женщин, курящих и некурящих) курить махорку, а потом бросил на горячую плиту стручок красного перца (горчицы) и не приказал выходить из помещения. Этот же Аникеев и ряд работников агитколонны, командиром коей был кандидат в члены бюро РК

Пашинский при допросах в штабе колонны принуждали колхозников пить в огромном количестве воду, смешанную с салом, с пшеницей и с керосином.

6. В Лебяженском колхозе ставили к стенке и стреляли мимо головы допрашиваемого из дробовиков.

7. Там же: закатывали в рядно и топтали ногами.

8. В Архиповском колхозе двух колхозниц, Фомину и Краснову, после ночного допроса вывезли за три километра в степь, раздели на снегу догола и пустили, приказав бежать к хутору рысью.

9. В Чукаринском колхозе секретарь ячейки Богомолов подобрал 8 человек демобилизованных красноармейцев, с которыми приезжал к колхознику—подозреваемому в краже—во двор (ночью), после короткого опроса выводил на гумно или в леваду, строил свою бригаду и командовал “огонь” по связанному колхознику

Если устрашенный инсценировкой расстрела не признавался, то его, избивая, бросали в сани, вывозили в степь, били по дороге прикладами винтовок и, вывезя в степь, снова ставили и снова проделывали процедуру, предшествующую расстрелу.

9. (Нумерация нарушена Шолоховым) В Кружилинском колхозе уполномоченный РК КОВТУН на собрании 6 бригады спрашивает у колхозника: “Где хлеб зарыл?”. “Не зарывал, товарищ?”. “Не зарывал? А, ну, высовывай язык! Стой так?”.

Шестьдесят взрослых людей, советских граждан по приказу уполномоченного по очереди высовывают языки и стоят так, истекая слюной, пока уполномоченный в течение часа произносит обличающую речь. Такую же штуку проделал Ковтун и в 7 и в 8 бригадах; с той только разницей, что в тех бригадахон помимо высовывания языков заставлял еще становиться на колени.

10. В Затонском колхозе работник агитколонны избивал допрашиваемых шашкой. В этом же колхозе издевались над семьями красноармейцев, раскрывая крыши домов, разваливая печи, понуждая женщин к сожительству.

11. В Солонцовском колхозе в помещение комсода внесли человеческий труп, положили его на стол и в этой же комнате допрашивали колхозников, угрожая расстрелом.

12. В Верхне-Чирском колхозе комсодчики ставили допрашиваемых босыми ногами на горячую плиту, а потом избивали и выводили, босых же, на мороз.

13. В Колундаевском колхозе разутых добоса колхозников заставляли по три часа бегать по снегу. Обмороженных привезли в Базковскую больницу.

14. Там же: допрашиваемому колхознику надевали на голову табурет, сверху прикрывали шубой, били и допрашивали.

15. В Базковском колхозе при допросе раздевали, полуголых отпускали домой, с полдороги возвращали, и так по нескольку раз.

16. Уполномоченный РО ОГПУ Яковлев с оперативной группой проводил в Верхне-Чирском колхозе собрание. Школу топили до одурения. Раздеваться не приказывали. Рядом имели “прохладную” комнату, куда выводили с собрания для “индивидуальной обработки”. Проводившие собрание сменялись, их было 5 человек, но колхозники были одни и те же... Собрание длилось без перерыва более суток.»

Вот такие кошмары происходили при секретаре Щеболдаеве…

ОКОНЧАНИЕ ПИСЬМА

Шолохов так завершает обращение:

«Примеры эти можно бесконечно умножить.

Это—не отдельные случаи загибов, это—узаконенный в районном масштабе—“метод” проведения хлебозаготовок этих фактах я либо слышал от коммунистов, либо от самих колхозников, которые испытали все эти “методы” на себе и после приходили ко мне с просьбами “прописать про это в газету”.

Помните ли Вы, Иосиф Виссарионович, очерк Короленко “В успокоенной деревне”? Так вот этакое “исчезновение” было проделано не над тремя заподозренными в краже у кулака крестьянами, а над десятками тысяч колхозников.

Причем, как видите, с более богатым применением технических средств и с большей изощренностью.

...Продовольственная помощь, оказываемая государством, явно недостаточна.

Из 50 000 населения голодают никак не меньше 49 000. На эти 49 000 получено 22 000 пудов. Это на три месяца. Истощенные, опухшие колхозники, давшие стране 2 300 000 пудов хлеба, питающиеся в настоящее время черт знает чем, уж наверное не будут вырабатывать того, что вырабатывали в прошлом году.

Не менее истощен и скот, два месяца, изо дня в день, в распутицу возивший с места на место хлеб, по милости Шарапова и РК. Все это, вместе взятое, приводит к заключению, что план сева колхозы района к сроку безусловно не выполнят. Но платить-то хлебный налог придется не с фактически засеянной площади, а с контрольной цифры присланного краем плана. Следовательно, история с хлебозаготовками 1932 г. повторится и в 1933 г. Вот перспективы, уже сейчас грозно встающие перед вышедшими на сев колхозниками.

Если все описанное мною заслуживает внимания ЦК,— пошлите в Вешенский район доподлинных коммунистов, у которых хватило бы смелости, невзирая на лица, разоблачить всех, по чьей вине смертельно подорвано колхозное хозяйство района, которые по-настоящему бы расследовали и открыли не только всех тех, кто применял к колхозникам омерзительные “методы” пыток, избиений и надругательств, но и тех, кто вдохновлял на это.

Обойти молчанием то, что в течение трех месяцев творилось в Вешенском и Верхне-Донском районах, нельзя. Только на Вас надежда.

Простите за многословность письма. Решил, что лучше написать Вам, нежели на таком материале создавать последнюю книгу “Поднятой целины”.

Ст. Вешенская СКК 4 апреля 1933 г. С приветом М. Шолохов.»

ОТВЕТНЫЕ ПИСЬМА СТАЛИНА

Сталин ответил Шолохову в нескольких письмах

«И. В. Сталин—М. А. Шолохову 16 апреля 1933 г.

Станица Вешенская Вешенского района Северо-Кавказского края

Михаилу Шолохову

Ваше письмо получил пятнадцатого. Спасибо за сообщение. Сделаем все, что требуется. Сообщите о размерах необходимой помощи. Назовите цифру.

16. IV .33 г. Сталин.»

Шолохов сообщил в столицу о нужных резмерах помощи и она была оказана

А вот текст второго письма:

«И. В. Сталин—М. А. Шолохову 22 апреля 1933 г.

Станица Вешенская Вешенского района Северо-Кавказского края

Михаилу Шолохову

Ваше второе письмо только что получил. Кроме отпущенных недавно сорока тысяч пудов ржи отпускаем дополнительно для вешенцев восемьдесят тысяч пудов всего сто двадцать тысяч пудов. Верхне-Донскому району отпускаем сорок тысяч пудов. Надо было прислать ответ не письмом, а телеграммой. Получилась потеря времени.

22.IV.33 г. Сталин.»

Вот так Шолохов спас десятки тысяч жизней от голода

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В этой ситуации ярко проявляется феодальная зависимость советской власти….в каждом регионе сидел князёк,барон—который творил что хотел

Это стало основной причиной по которой возникла идея альтернативных выборов—от решения партийной элиты от власти

Для Шолохова же эти письма не прошли бесследно.Он получил страшного врага и почувствовал дамоклов меч над головой..

Секретарь крайкома Щеболдаев и чекисты приняли решения о его компрометации и уничтожении