На новеньких машинках … по рушащимся мостам

На модерации Отложенный

Почему автомобили старше 3-х лет (не только пассажирские автобусы, но даже и легковые, сугубо личные) в страну ввозить нельзя, а пассажирские самолеты, старше даже и десяти-пятнадцати лет – можно?

Эта моя статья вышла сегодня в «Свободной прессе»

Катастрофа – это всегда возможность для многих самовыразиться, «отпиариться». Поэтому нормальная первая реакция – склонить голову и промолчать.

Но внимательно слушал сообщения, просматривал реакции в сети и обнаружил, что есть несколько важных аспектов проблемы, остающихся в тени. Что ж, придется обратить на них внимание читателя. Действительно, когда же, если не сейчас – в период, когда все это воспринимается остро и эмоционально?

Итак, старые самолеты, поработавшие уже даже и в Уганде – об этом говорят все. Но чего-то не хватает. Чего?

Во-первых, связи реакции власти на это происшествие с реакциями на другие подобные, в частности, в отношении самолетов российского производства. И, во-вторых, связи политики властей в отношении поощрения закупки старых иностранных самолетов со всей остальной экономической политикой государства.

Итак, напомню: когда несколько лет назад что-то приключилось с шасси Ил-96, немедленно были приостановлены полеты всех Ил-96. Потом, вроде, разобрались, полеты восстановили, но по реакции было ясно сразу и недвусмысленно: это – плохой самолет…

Еще более показательна была реакция властей на авиакатастрофу в Карелии несколько лет назад. Тогда президентом был Медведев, и реакция была также незамедлительной: приостановить полеты Ту-134 «до выяснения обстоятельств», хотя технические причины тогда и изначально не просматривались. Обстоятельства с тех пор давно выяснены, техника оказалась ни при чем, но эксплуатация Ту-134, уже и при, вроде, другом президенте, так и не возобновлена.

Казалось бы, первая реакция и при катастрофе Боинга должна быть аналогичной – немедленно приостановить полеты. Но – ни намека. Даже на приостановку эксплуатации Боингов старых, даже уже бывавших в авариях. Отчего же такой двойной стандарт?

Второй аспект, отмеченный выше – связь со всей прочей экономической политикой. Может быть, мы бедная страна, удел которой донашивать за всех их обноски? Конечно, возникает вопрос, а с чего это мы вдруг оказались в таком положении? При том, что по количеству долларовых миллиардеров – в мировых лидерах. Да и по социальному контрасту в распределении национального богатства между ограниченной горсткой олигархата и всем остальным населением – уже даже и безусловные лидеры. Но сейчас не менее важен вопрос другой: а во всех ли сферах проводится аналогичная политика – по поощрению донашивания чужих обносков? И выясняется, что это - вовсе не во всех сферах.

В частности, меня давно занимает вопрос: почему автомобили старше 3-х лет (не только пассажирские автобусы, но даже и легковые, сугубо личные) в страну ввозить нельзя, а пассажирские самолеты, старше даже и десяти-пятнадцати лет – можно? Понял: наверное, автомобиль – вещь более опасная, нежели самолет, к нему предъявляются более жесткие требования с точки зрения общественной безопасности… Не абсурд?

Мне скажут, что это такая политика государства – защитить свой автопром. Не возражаю, точнее, не стал бы возражать, если бы не целых четыре «но»:

- если бы точно такая же политика проводилась бы по отношению к своему авиапрому, судостроению и т.п., то есть, в частности, если бы мы не обсуждали бы сейчас катастрофу на нашей земле с нашими людьми, уж извините, этакого бразильско-угандийского обноска;

- если бы именно автомобилестроение у нас исторически было бы в мировых лидерах и именно его было бы важно поддержать как уже имеющийся и перспективный задел;

- если бы именно автомобилестроение было бы стратегически важнейшей отраслью, а авиапром или судпром – отраслями второстепенными.

- если бы, наконец, с точки зрения безопасности граждан и государства именно старые зарубежные автомобили представляли бы наибольшую опасность – по сравнению со старьем авиационным, речным и морским…

По первым двум «но» все очевидно. В обоснование третьего – в части стратегического значения разных отраслей - приведу несколько красноречивых примеров.

В свое время США решительно ограничили возможности поверженной по результатам войны Японии, ставшей затем стратегическим союзником США в новом противостоянии с СССР, производить и поставлять на мировой рынок гражданские самолеты, хотя, в то же время, никак не возражали против того, чтобы интенсивно развивалось японское автомобилестроение. Почему? Да потому, что хотя США и самая автомобильная держава в мире, тем не менее, стратегический приоритет – не автомобилестроение, а авиация и ракетно-космические технологии.

Недавно Англия продала индусам Ровер и, вроде, Ягуар. Казалось бы, просто символы страны. Но … отнюдь не стратегически важнейшие высокотехнологичные сферы. Несколько ранее шведы уступили китайцам Вольво. А еще ранее Англия продала немцам Роллс-ройс…

Вопрос: а можно ли представить себе, чтобы США продали индусам или китайцам Боинг или Локхид? А немцы и французы уступили бы кому-либо Эрбас Индастри? Нет, подобное представить невозможно – слишком очевидны стратегические приоритеты, которые эти государства уступать никому не собираются.

Сами уступать не собираются, но от других требуют: приоритеты сдавать. И как поступает Россия, точнее, российские власти? Будь то девяностые, или будь то нынешние годы, какие бы лозунги ни звучали, но на деле мы имеем одно: стратегические приоритеты сдаются.

Кстати, последняя неделя была отмечена недвусмысленным курсом на обеление бывшего министра обороны Сердюкова. Так что, «мистральки» во Франции заказывали (вместо надлежащего заказа своему судостроению) тоже Васильева со Сметаниной?

Что ж, понятно, выше перечисленные четыре пункта – железная логика лишь с точки зрения государственных и общественных интересов. Но бизнес-интересы, в том числе, бизнес-интересы власти, черпающей свою легитимность не из служения народу и воли народа, а из сговора с внешними силами, диктуют логику иную. С точки зрения национальных интересов – необъяснимую и абсурдную.

Но может ли на эту логику что-то повлиять? И что?

Чем особенно примечательная эта очередная катастрофа? Да, прежде всего, тем, что погибли в ней не только простые люди, ни на что в нашей стране не влияющие, но и люди влиятельные, важные, уж простите, скорее всего, на простых и дешевых автомобилях не ездящие.

Так они-то о чем думают? Не парадокс ли? Одни и те же люди (теперь я говорю уже даже не о высоких начальниках и их семьях, а о широчайшем круге всех, кто считает себя более или менее «состоявшимся») ездят на новеньких с иголочки автомобилях… со скоростью в пределах, если они в здравом рассудке, до 120-150 км/час. И они же, нимало не смущаясь, летают на самолетах 20-25-летней давности (да еще и, на языке автомобилистов, «битых»), со скоростью 800-900 км/час и, что еще важнее, взлетной и посадочной скоростью порядка 250-300 км/час. Не парадокс?

Полтора года назад во время избирательной кампании по выборам президента я в прямом эфире Первого телеканала задавал вопрос бывшему президенту Татарстана М.Шаймиеву (тогда – доверенному лицу Путина), как он может поддерживать такого президента страны и такую политику, вследствие которой Казанский авиазавод за год делает, дай бог, если пять самолетов (а не 50 или 100)? Это был не нынешний президент Татарстана (мои соболезнования ему, так же, как и родным и близким всех погибших), его предшественник. Но что от того меняется? Система, которую они поддерживают, начинает пожирать их детей…

Повторю: мои соболезнования близким всех погибших, в трагический момент не хочу никого укорять, но, может быть, трагедии все же должны нас чему-то учить?