В ожидании "новой русскости"

Когда речь идет о самобытности, то, как правило, вспоминаются большие временные периоды и явления многовековой давности, влияющие на строй народной души до сего дня. Но для русского народа это, на мой взгляд, справедливо лишь в малой степени. Тот образ русского народа, который складывался веками, был в очень большой степени разрушен в ХХ веке за 70 лет коммунистической тоталитарной деспотии.

Той России и того русского народа, который описан Львом Толстым, Достоевским, Чеховым, Буниным, который породил музыку Глинки, Чайковского, Рахманинова, – больше нет. Этот мир утонул в 1920–1930-е годы в России и постепенно ассимилировался в русской эмиграции. Саму русскую революцию начала ХХ века мы не поймем без анализа Великих реформ Александра II, без учета влияния крепостного состояния крестьянства в течение полутора веков от Петра I до Александра II. А эти явления – без Уложения 1649 года, Смутного времени начала XVII века, Московской деспотии XVI столетия.

Десятилетия большевистского режима с невиданным в истории человекоубийством, соединенным с яростной пропагандой богоборчества и классовой ненависти при полной почти изоляции от внешнего мира, сделали свое черное дело. Люди, живущие в России и говорящие на русском языке, забыли свое прошлое, перестали ощущать себя русскими, начали воспринимать себя советскими людьми. 

Как бы то ни было, но национальные идентичности многих народов в СССР сохранились, хотя и с немалой примесью советского ничто, и способствовали успеху национальных сепаратистских тенденций в годы развала Советского Союза (1988–1991), а самобытность русского народа исчезла, почти всецело заместившись самобытностью советской, совком, то есть по определению пустотой.

Поэтому после развала СССР в «советских людях», говоривших на русском языке, превалировала идея не национального возрождения русского народа, а имперская идея восстановления «великой страны», то есть СССР. 

Я не случайно ввожу в контекст слова «ничто» и «пустота» и беру определение «советский народ» в кавычки. В действительности никакого советского народа никогда не было и поныне нет, а есть только люди, утратившие живое преемство своей родовой народной жизни и заместившие его коммунистическим убогим артефактом. 

Пережив в ХХ веке «полную гибель всерьез» и народа своего, и своей культуры, русские теперь не имеют причин ни к самопревозношению, ни к самовлюбленному учительству.

Возрождая в себе общечеловеческое, учась у других, близких и дальних, обращаясь к основаниям так бездумно утраченной собственной родовой жизни, мы ныне начинаем новый и невероятно трудный процесс восстановления национальной самобытности. Процесс, немыслимый вне общечеловеческого, вне христианского, вне европейского опыта. Процесс, без осуществления которого немыслимы мы.