Уродливая расейская госcколымага.
По поводу действий российского ФСИНа, уже несколько недель демонстративно маринующего девушку из «Pussy Riot» на этапах и пересылках успокоительно высказался журналист И.Муртазин, вынесший свой основной тезис в заголовок: «Хорошая новость про Надежду Толоконникову — это отсутствие новостей». Походя посетовал на истерику, посоветовал сочувствующим «угомониться и не гнать волну, которая все больше похоже на PR- компанию», а объясняя необъяснимую дикость происшедшего сослался на закон.
Дмитрий Быков выхватил из ситуации сущностное: «законные основания» заключил в кавычки, и сформулировал без околичностей , что «в случае с «Pussy Riot» нам демонстрируется вся мера государственной мстительности», все это делается «открыто, демонстративно, с явной верховной санкции – мы узнаём этот почерк..».
Блогер krokodes проехался в адрес законности происходящего в том же духе : «Если бы тов. Муртазин слово «закон» писал в кавычках, легче бы его текст читался...», и снабдил коммент вольным пересказом известной цитаты: «При нём душили его жену, а он бегал вокруг и уговаривал: потерпи, может образуется» .
В. Пикуль, описывая времена Анны Иоанновны, упоминал о тогдашней средневековой практике обращения с государственными арестантами, когда узника сажали в кибитку, зашивали в полог и возили бесконечно.
Детали из более близкого к нам времени встречаются у писателя С.Глазунова (смотри «Из фельдъегерей в псы государевы»):
«А. Н. Тургенев свидетельствует, что во время царствования Павла I не проходило и дня, чтобы фельдъегеря не провозили кого-нибудь в ссылку, на каторгу или в крепость. Им приходилось быть «соглядатаями» бедствий и страданий, ибо доставка заключенных не могла не надрывать сердце, особенно при перевозке так называемых «безызвестных». Их помещали в закрытую кибитку, наглухо зашитую рогожей, где существовала лишь маленькая прорезь для подачи фунта хлеба (дневной рацион «транзитного зэка») и воды - один-два раза в сутки. Фельдъегерь не знал, кого везет, - он получал сопровождаемого уже зашитым, а беседовать с ним, равно как и отвечать на его самые невинные вопросы, запрещалось под страхом смертной казни».
Замглавы россиянского тюремного ведомства генерал А. Рудый, взахлеб хваливший стульчаки в мордовской колонии, где ранее содержалась Толоконникова, которые ему показывали по видео, и совершенно «не знающий статей, по которым сажали бы политзаключенных в нашей стране» как может прочитать любой на сайте ФСИНа, полтора десятка лет обретался в фельдъегерях на различных начальственных должностях.
Получается занимательная историческая параллель, хотя и с обратным знаком.
Если в царские времена отдельным нетипичным преставителям этой службы (пардон, но повторим цитату): «приходилось быть «соглядатаями» бедствий и страданий, ибо доставка заключенных не могла не надрывать сердце, особенно при перевозке так называемых «безызвестных», то путинский генерал-тюремщик такой мелочевкой очевидно не заморачивается, сердца явно не имеет, о гуманности слыхом не слыхал, и охотно определил Толоконникову в «безызвестные», гоняя молодую женщину по этапам и пересыльным изоляторам.
Как там было у классиков? История повторяется трижды: один раз, как трагедия, и два раза- для тупых. С исполнителями того же сорта.
Уродливая расейская госcколымага, через пень-колоду укрепленная якобы духовными скрепами, телепающаяся на задворках цивилизованного мира и вся в комплексах своей неполноценности, гнобит при посредстве пребывающих в перманентном и припадочном административном восторге шестерок девушку, обратившуюся к Богородице с просьбой прогнать ее главкучера.
И если у Пушкина было: «Бразды пушистые взрывая Летит кибитка удалая. Ямщик сидит на облучке В тулупе теплом, в кушачке», то у теперешних клоунов- любителей, непонятно где разжившихся на очередном историческом вираже этой архаикой с нитками и рогожей, служебный кушачок может запросто намотать на колесо на непредвиденном ухабе .
С известными последствиями...
Комментарии