Хуже Сочи только Адлер

— Да, меры у них совсем непонятные, диких свиней у нас потравили. Зачем? Кому мешали? Говорят африканская чума, но нет, я уверен из-за Олимпиады потравили. Дикие свиньи у нас в лесу жили, так они им отравленную кукурузу с вертолетов подбрасывали. Весной две-три свиноматки только и осталось. По всему лесу трупы находили. А медведи? У нас раньше один только жил на перевале, а теперь у самого края селения появились. Там эта стройка, трасса олимпийская, им тяжело слушать все это, так они к нам пришли.

–- Ну зато дороги вот построят, — пытаюсь утешить водителя

— Угу, построят. Вот эти с гравием гоняют, — водитель кивает на многотонный самосвал, пролетевший мимо, — они только разрушают дорогу. Они там трассы для Олимпиады строят, а у нас хоть потоп! Им разрешено не больше 20 тонн нагружать, а он и 30, и 50 берет, сколько могут, столько и берут, а дороги разрушаются.

На вопрос, сколько можно грузить на его машину, и сколько он сам перевозит, шофер прямо не отвечает. Другой водитель, узбек Шухрат из Кыргызстана подтверждает, что его коллега верно передал суть дорожной политики.

— Да возим, гравий, дорогу разбиваем, там строим - тут разбиваем, потом здесь строить будем. А у хозяев — у них с ментами все обговорено. Меня и не останавливают почти. Ну бывает иногда. Тарифы четкие, мент, остановивший гравийку, берет тысячу, если менты с весами — берут пять.

Идем к станции, мы почти в Сочи. План — поймать электричку или поезд дальнего следования, дать денег проводнице — три часа и мы на месте. Дорога к станции освещена плохо, машины вылетают из темноты и слепят фарами в глаза, внезапно из открытого окна одной из них раздаются выстрелы и матерная брань, машина разворачивается, снова несется на нас, и опять мы под обстрелом. Местные жители явно не отличаются гостеприимством.

На станцию пришли живыми и здоровыми. На скамейке у здания вокзала знакомимся с Юрой. Он, как выяснилось, работает на Хуторе Роза, это недалеко от заповедника "Красная поляна" рядом с Адлером. Там он с другими мужиками валит деревья.

— Повыгоняли всех узбеков, татар, кто они там, а теперь выяснилось, что не успевают. Они, значит, "русского Ваню" запрягли, чтобы сдох, а сделал. Что я им, проклятый, что ли. У них значит объемы, а с нами как с рабами.

Платят они через раз, ну и зачем мне это надо?! Все бегут. Я туда тоже больше не вернусь!

Юра махнул рукой без большого пальца в сторону Сочи-Адлера, кажется, олимпийская стройка лишилась еще одного опытного работника. На самом деле речь "Вани" звучит несколько иначе, яркие словечки не укладываются в печатный текст.

— А как там с пропускным режимом? Пройти везде можно?

— Не, там где стройка, там только по пропускам, скрутят и в ментовку доставят.

— А по городу?

— Ну по городу ходи, у тебя, правда, лицо не местное, казачьи патрули будут останавливать и шмонать постоянно, 

но если есть обратный билет и документы, то ничего тебе не будет, проверят, посмотрят, сам при них вещи разложишь, если нет ничего – иди себе дальше.

В Сочи прибыли ночью. Как оказалось, темнота не повод для прекращения дорожных работ, громыхает весь город. Как позже рассказали местные, асфальт вообще-то был положен еще месяца два назад, но вспомнили, что забыли поменять то ли кабели электросетей, то ли другие коммуникации. Перекладывают.

Дорог нет по всему городу. Временами эти ямы превращаются почти в пропасти. В одной из таких уже днем увидели трактор, который застрял и не мог выбраться. В завершении всех бед пришел господин полицейский и арестовал, по его словам, "двух армяней", работавших на злополучной технике.

Все подземные переходы находятся в том же состоянии, что и дороги над ними. Света нет, колдобины глубиной в полметра – нормальное дело. Зато половина переходов оснащена механизмом для спуска-подъема инвалидов на колясках. Правда если инвалид подъехал к переходу, а платформа для спуска коляски стоит внизу, ему придется подождать колясочника, которые поедет к нему навстречу, поскольку вызов платформы к себе механизм не предусматривает.

Не знаю, как представляют себе иностранных гостей в администрации города, но, судя по тому, как они перерыли весь город, в Сочи ожидается нашествие гигантских кротов.

Хуже Сочи только Адлер, где кроме перерытых дорог и вокзала вообще, кажется, ничего нет.

Город похож на муравейник, брошенный гигантскими муравьями, кругом дыры недостроенных зданий.

— Кстати и те, которые достроены, только сверху такие зеркальные. Внутри голый бетон, — рассказал бывший москвич, приехавший налаживать Интернет в местных фазендах.

В этом каждый может убедиться на собственной шкуре, побывав в здании новенького вокзала в Адлере. Во всем огромном здании вокзала есть лишь один огороженный картонными щитами проход на платформу №1. На вопрос как пройти на платформу №2, если все переходы заколочены, полицейский смотрит на меня с презрением: неужели непонятно, надо дойти до конца платформы, спуститься вниз, перейти через пути и подняться на платформу.

— Госкомпании ладно, а у богатеньких, которые думали, что построятся в фешенебельном месте, дела совсем плохи. Гастарбайтерв выгоняют с ноября, они совсем без рабочей силы остались. Менты уже сейчас по домам ходят и предупреждают, чтобы к ноябрю никого кроме местных не осталось, — делится москвич.

Полицейских и казаков на улице много, как в Москве по праздникам. Несмотря на это, криминогенная ситуация в городе остается нелегкой. Доска с надписью розыск занимает чуть ли не всю стену рядом с дверью полицейского участка недалеко от вокзальной площади. Если в город действительно приедут добропорядочные бюргеры, скажем, из Европы, то им может прийтись несладко при встрече с русским экстримом.

Всем гостям Олимпиады, и в особенности нашим согражданам, придется также обзавестись "паспортом болельщика". Его можно получить в специальном пункте "регистрации болельщиков", предъявив билет на соревнования и гражданский паспорт.

— Мы просто "прогоним" Вас через базу ФСБ и, если Вы не террорист, и у Вас есть билет на соревнования, сразу выдадим Вам "паспорт болельщика", —

сообщила милая девушка в "центре регистрации".

— А если у меня есть билет, но нет "паспорта болельщика", меня не пустят?

Девушка отрицательно мотает головой.

— Не пустят на соревнования, за которые я заплатил?

— Вообще никуда не пустят, — девушка становится строгой, — для удостоверения личности Вам понадобятся три документа: паспорт, билет на соревнования и "паспорт болельщика".

В целом создается впечатление, что по отдельности каждую проблему города можно было бы решить за оставшиеся до Олимпиады три месяца, но когда весь город состоит из проблем, а бюрократический аппарат пробуксовывает, решение отодвигается на неопределенный срок. Напоминает ранее утро загулявшего по случаю отъезда родителей подростка: в замочной скважине уже ворочаются родительские ключи, а перепуганное чадо пытается одновременно смыть вино со скатерти, снять носки с люстры и спрятать пьяную подругу под диваном.

Может показаться, что от Сочи у меня остались исключительно неприятные воспоминания. Это не так. Сбежав от грядущей Олимпиады в Лазаревское, я любовался морем и думал: кто знает, может через три месяца здесь уже не будет никакого Сочи, через тридцать лет здесь не будет России, а лет через триста здесь уже, возможно, не будет человечества. А море будет всегда. Хотя если “Газпром” постарается…

Тивур Шагинуров

Фотографии Натальи Прокофьевой