Записки продавца.3.

- Понимаете, я уже не знаю, что с ней делать. Она толстая! – горько жаловался мужчина. – Что мы только не делали, и на диету сажали, и зарядкой заставляли заниматься. Ничего не помогает. Живот торчит так, что смотреть противно.

Я судорожно рылась в запасниках. Там, среди вороха необходимых инструкций, хранились заветные подборки статей о методах похудения, о наиболее эффективных для такого случая тренажёрах, о питании…

- Может быть, вы сумеете что-то подсказать? – печально вопросил мужчина, после чего уставился на меня с надеждой.

- Нуууу…. – для начала, я вручила ему стопку бумаг, - почитайте на досуге это. А пока, давайте посмотрим на тренажёры.

- Мне бы что-то такое… этакое… убойное…

- В подборке, что я вам дала, есть хороший способ избавления от жира на животе. Однако, этого мало. Самый эффективный жиросжигатель – беговая дорожка. Но для дома более удобен эллипсоид…

Мы стояли среди тренажёров, мужчина внимательно выслушивал все «за» и «против», временами вновь начинал сокрушаться по поводу сложения своей дочери. Странно, но тогда мне показалось, что его дочери никак не меньше двадцати лет, что она сама страдает от «торчащего живота», и никак не может справиться с проблемой самостоятельно. Вот, призвала на помощь родителей.

- … Мы её уже к эндокринологу водили. Ничего не нашли. Но так ведь не может быть, чтобы ничего, а она жирная…

Что-то в голове у меня перещёлкнуло. Что тут не так?

- А… Простите, сколько ей лет?

- Девять.

 

Время повернулось вспять. Встреча выпускников, все рады, все рассказывают о себе, все вспоминают и смеются. Но присутствуют далеко не все.

- Постойте, а где Ирина? Наша первая красавица?

На меня обратились серьёзные глаза. После секундной паузы кто-то нерешительно сказал:

- Она умерла уже несколько лет назад. Ты не знала?

- Но… как?!

- Грустная история. Она всё хотела похудеть. Понимаешь, её мать всё время упрекала за полноту. Ирка сначала тренировалась, потом сидела на диетах.

Потом, когда ничего не помогло, начала принимать какие-то препараты…

Правильно, не помогли бы ей диета и спорт. Это была крупная девушка. Крупная сама по себе, широкая в костях, немного полноватая, но очень ладненькая при этом, с красивыми ногами и развёрнутыми плечами. Мальчики сходили от неё с ума. Зачем ей понадобилось доводить себя до смерти?

- … А потом она уже попала в больницу. Страшно было смотреть, когда её привезли домой в последний раз. Она никого не узнавала, и говорить не могла. Разумеется, семьи у Ирины никогда не было – ни мужа, ни детей. С её старшей сестрой такая же история. Тоже мать замучила упрёками, тоже без семьи… Правда, живая, но с матерью больше не общается…

 

Я посмотрела на мужчину, и сделала то, за что, по идее, меня должны были бы уволить.

- Как же вы так относитесь к своему ребёнку? Хотите, чтобы она возненавидела себя, чтобы стеснялась выйти на улицу? Ведь никто не знает, насколько девочка изменится с возрастом. А если она навсегда увидит в себе уродину?

Мужчина смутился и исчез. А я осталась в полном недоумении, не сумев решить для себя множество вопросов. Если бы директор оказался свидетелем нашей беседы, то самое безобидное, на что можно было рассчитывать, это хорошая взбучка. Ведь можно было продать дорогой тренажёр, а такую возможность я упустила, отпугнув, при этом, потенциального покупателя. И, похоже, что навсегда. Имела ли я на это право?

Имела ли я право вмешиваться в чужую жизнь, делая такие заявления? Не знаю. Много дней мучило меня воспоминание о неизвестной девочке девяти лет от роду, которую родители пытаются вогнать в современные рамки стандартов. Что она чувствовала, о чём думала, как справлялась с ощущением вины за то, что она такая, какая есть? Не знаю…

Почему мы все редко думаем о последствиях, к которым приводит неосторожно сказанное слово? Мы недостаточно любим своих близких, поэтому видим так ярко их недостатки? Или, может быть, мы любим их слишком сильно, поэтому стараемся избавить от недостатков, проявляя бестактность и не замечая этого?

Не знаю…