Первые чекисты
В 1918 году была создана Всероссийская чрезвычайная комиссия.Её первым основателем и главой стал Яков Свердлов
Я.Свердлов руководил ЧК всего несколько дней и передал командование своему лучшему другу и верному соратнику—Феликсу Дзержинскому
Свердлов стал первым и последним куратором органов гос.безопасности со стороны ВЦИК.Единственным главой ВЦИК обладавшим огромной властью
В те дни сформировалось и Московское отделение ВЧК
ЧЕКИСТЫ
Месяцем позже,после Е.Евдокимова в Особый отдел МЧК пришел двадцатилетний недоучившийся семинарист и большевик с мая 1918 года Михаил Петрович Фриновский.
До середины 1916 года он служил вольноопределяющимся и унтер-офицером в драгунском полку, затем дезертировал, скрываясь, связался с анархистами.
В марте 1917 года Фриновский с группой анархистов спровоцировал беспорядки в запасных частях 30-й бригады, дислоцировавшейся в Пензе.
Начальник бригады генерал-майор Бем попытался навести порядок, но эта попытка закончилась зверским убийством офицера.
В «убийстве на политической почве» участвовал и 18-летний Фриновский. Оказавшийся свидетелем гибели генерал-майора, полковник Ведюков сошел с ума
Позже порядок в Пензенском гарнизоне все же удалось восстановить, участники убийства были объявлены в розыск. Скрываясь от властей, Фриновский переехал в многолюдную Москву, где устроился счетоводом-бухгалтером в один из военных госпиталей.
В октябре 1917 года он уже командовал группой красногвардейцев Хамовнического района, был ранен при штурме Кремля, лечился в Лефортовском госпитале. На работу в МЧК он был переброшен с профсоюзной работы и стал начальником Активной (оперативной) части Особого отдела.
Среди сотрудников Евдокимова оказалась и Эльза Яковлевна Грундман.
Грундман, латышка, член партии с 1906 года, до революции работала токарем на заводах Петрограда и имела за плечами «два с половиной года тюремного заключения, затем находилась под надзором полиции». В МЧК она руководила Информационной частью Особого отдела.
Еще одним выходцем из Латвии оказался Леонид Михайлович Заковский (Генрих Эрнестович Штубис), один из первых чекистов Дзержинского.
В Особый отдел МЧК он был направлен в феврале 1919 года в качестве начальника Осведомительного отделения. Еще два сотрудника прибыли к Евдокимову ближе к осени 1919 года, когда из-за наступления Деникина началась эвакуация советских учреждений из Украины и южных губерний России.
Первый из них, Федор Тимофеевич Фомин, рабочий-текстильщик и участник империалистической войны, начинал службу новой власти комиссаром и начальником разведки Штаба Наркомвоена Украины, затем руководил Особыми отделами 1-й и 3-й Украинских, 14-й и 12-й советских армий.
В Москве у Евдокимова он стал инспектором — организатором Особого отдела
Другим из «эвакуированных» был Прокофий Семенович Долгопятов, кровельщик с Кубани, выслуживший на Турецком и Германском фронтах чин вахмистра в 17-м Нижегородском драгунском полку.
В октябре 1917 года он вступил в партию большевиков, командовал партизанским отрядом на Северном Кавказе. В августе 1919 года, будучи председателем Ново-Оскольской уездной ЧК, он был откомандирован в Москву, где Евдокимов назначил его комендантом Особого отдела МЧК
В МЧК обосновался и бывший член партии анархистов-синдикалистов Константин Ильич Зонов.
Пришедший в МЧК из ЧК 3-й армии, он вначале работал заместителем начальника Особого отдела, а затем стал заместителем начальника Секретно-оперативного отдела.
Евдокимов сумел найти подход к каждому из своих новых сотрудников, наладить с ними товарищеские и доверительные отношения.
Большой жизненный опыт, знание людей, проницательность и твердая воля позволили ему сплотить чекистов, быстро сделать Особый отдел вполне дееспособным органом, что подтвердилось в самое ближайшее время.
Первым крупным делом, в котором участвовали Евдокимов и его чекисты, стала ликвидация так называемой Добровольческой армии Московского района и московского филиала «Национального центра», готовивших при подходе Деникина восстание в Москве.
Евдокимов, Фриновский, Грундман лично руководили разоружением и арестами заговорщиков в Школе маскировки, Стрелковой школе, Высшей артиллерийской школе, органах Всеобуча и т. д.
Ф.Т. Фомин в своих «Записках старого чекиста» вспоминал о финале этой операции: «…я увидел из окна Особого отдела ВЧК, как по Лубянской площади чекисты провели несколько сот белогвардейцев — главные силы штаба
«Добровольческой» армий Московского района. Этот отряд должен был начать наступление на Москву в самое ближайшее время. Ожидали только сигнала…
В этой операции выдающуюся роль сыграл начальник Особого отдела Московской чрезвычайной комиссии Ефим Георгиевич Евдокимов»
ЕВДОКИМОВ ПРОТИВ АНАРХИСТОВ
Следующий удар, словно по иронии судьбы, Евдокимов нанес по своим недавним товарищам, анархистам.
25 сентября 1919 года в помещении МК РКП(б) прогремел взрыв, частично разрушивший здание, убивший 12 и ранивший 55 человек из московского партийного актива. Ответственность за это преступление взял на себя некий «Всероссийский повстанческий комитет революционных партизан».
В листовке комитет сообщал, что это акция возмездия большевикам за расстрел в Харькове нескольких махновцев.
Московская ЧК довольно быстро вышла на след анархистского подполья, и уже в ночь на 5 ноября чекисты Особого отдела штурмовали штаб-квартиру анархистов в подмосковном Краскове. После двухчасовой перестрелки анархисты предпочли смерть сдаче и взорвали себя
Но были в производстве Евдокимова и его «команды» дела иного плана. 20 ноября 1919 года в распоряжение Особого отдела МЧК поступили данные, но белая контрразведка поддерживает контакты с неким Константином Циолковским, проживающим в Калуге.
Тот был якобы связан с ячейками антисоветского подполья в Калуге и Москве, и от него в деникинскую контрразведку в Киеве поступают
«полные и точные сведения о положении дел на фронте и в красных воинских частях».
Секретные материалы Циолковский передает через курьеров, пробиравшихся к нему через линию фронта
Предварительно собранная информация о самом «резиденте» создавала совершенно противоположное мнение.
Преподаватель гимназии, занимающийся наукой, старый и больной человек, в 1918 году он даже состоял членом Социалистической академии общественных наук, но был выведен из состава по причине своих идеалистических взглядов.
Как-то не вязалась фигура этого немощного и полуглухого старика с ролью деникинского разведчика, как об этом информировала чекистская агентура в Киеве. Было принято решение провести оперативную проверку с целью выявления политической «физиономии» Константина Эдуардовича.
Под видом белогвардейского курьера в Калугу был направлен чекистский разведчик. На заявление «курьера», что он прибыл из Киева в надежде получить секретные данные о частях Красной Армии, Циолковский выказал полное недоумение.
Он признавал, что Федорова (якобы «куратора» Циолковского в белой контрразведке), от которого и прибыл «курьер», он хорошо знает, так как вел с ним переписку, но… по вопросам дирижаблестроения.
Несмотря на то что оперативная проверка не дала положительных результатов, в ОО МЧК приняли решение арестовать Циолковского. 19 ноября 1919 года он был доставлен в Москву. Предъявленные обвинения Циолковский полностью отрицал, заявляя, что
«виновным себя в чем-либо по отношению каких-либо антисоветских действий не признаю».
«Не имея веских доказательств его вины, Циолковского должны были отпустить на свободу.
Но следователь ОО МЧК вынес совершенно иное решение: так как Циолковский является человеком «твердо в душе скрывающим организацию СВР («Союз возрождения Родины») и подобные организации», выслать в лагерь на один год «без привлечения к принудительным работам ввиду старости и слабого здоровья»
ЧЕЛОВЕЧНЫЙ ЧЕКИСТ
Заключение требовалось утвердить у Евдокимова.
Начальник Особого отдела ранее лично допрашивал Циолковского и, вероятно, вынес свое мнение о полной несостоятельности и надуманности выдвинутых обвинений да и политической безопасности (если не сказать беспомощности) этого странноватого арестанта.
1 декабря 1919 года Евдокимов озвучил окончательное решение в отношении Циолковского:
«Освободить, и дело прекратить».
Вскоре он покинул тюремную камеру Московской ЧК.
Впоследствии в одном из своих писем ученый так отзовется о Евдокимове:
«Заведующий Чрезвычайкой очень мне понравился, потому отнесся ко мне без предубеждений и внимательно».
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Примерно такими были первые чекисты и их дела.
Трудно представить,но если бы дело Циолковского не попало бы на глаза Евдокимову,его скорее всего отправили бы в лагерь или чего похуже
Таким был Евдокимов в 1918 году….
В 1937 году он будет совсем другим человеком.Он не будет знать сострадания и жалости
Комментарии