Жульнические основы экономической науки, или Что сказал бы Ксенофонт об "экономикс"

Экономист – это человек, который говорит о непонятных

ему вещах таким образом, что невеждой чувствуете себя вы.

Герберт Прокноу

Экономия – примерно так по-гречески звучит название труда Ксенофонта «Οικουομια». Крупнейший специалист по античной филологии Сергей Иванович Соболевский в 1935 году перевёл «Οικουομια» как «Домострой». В «Домострое» Сократ, ссылаясь по большей части на опыт Исхомаха, даёт советы некоему Критобулу как стать богаче. Особенно умиляет глава 10: «Отучение жены от косметических средств и приучение к укреплению тела заботами о хозяйстве».

Сегодня учёные, называющие себя экономистами, не занимаются экономией по-ксенофонтовски. Более того, они всячески открещиваются от такой экономии. Вот как открещивается от экономии нобелевский лауреат Пол Самуэльсон в своём знаменитом учебнике «Экономика»:

«Экономическая теория не является экономикой домоводства. Чтобы обучиться искусству выпечки тортов и ведению домашнего счетоводства, нужно обратиться в другое место.

Экономическая наука не является наукой об управлении предприятиями. Она не раскроет вам секретов успеха – как заработать миллион долларов, подготовить годовой финансовый отчет, разработать наилучшую рекламную стратегию или предвосхитить курс акций на бирже».

Думаю, Ксенофонта удивили бы словосочетания экономическая теория, экономика домоводства, экономическая наука у Самуэльсона. Слово οικουομια уже содержит в себе νομος – указание на то, что это наука, теория, искусство, руководство, строй.

Еще бы больше удивило Ксенофонта, что учёные экономисты отказываются обсуждать то, что считал главным сам Ксенофонт в своей экономии – искусство богатеть. «О чём тогда ваша наука, которую вы называете экономической?» – спросил бы пораженный Ксенофонт. Вот как отвечают на этот вопрос современные корифеи – нобелевские лауреаты по экономике и авторы популярных экономических учебников.

«Экономическая теория есть наука о том, какие из редких производительных ресурсов люди и общество с течением времени, с помощью денег или без их участия, избирают для производства различных товаров и распределения их в целях потребления в настоящем и будущем между различными людьми и группами общества» (Пол Самуэльсон. Экономика).

«Основная цель экономической деятельности – удовлетворение практически безграничных потребностей людей с помощью имеющихся у них ограниченных ресурсов – труда, природных богатств, технического оснащения, учитывая при этом и ограниченность их технических знаний.

Тем самым экономическая наука предстает как наука об эффективности ...» (Морис Алле. Экономика как наука).

«Экономикс исследует проблемы эффективного использования ограниченных производственных ресурсов или управления ими с целью достижения максимального удовлетворения материальных потребностей человека» (Макконелл К., Брю С. Экономикс).

Думаю, Ксенофонт возмутился бы такими ответами.

Во-первых, из-за их элементарной безграмотности, которая непростительна, когда исходит от увенчанных лаврами мужей.

Выражения «с течением времени в настоящем и будущем», «с помощью денег или без их участия» нужно нещадно вычёркивать. Они не несут никакой нагрузки, а лишь загромождают речь, вызывая ощущение, что говорящий хочет спрятать смысл своего высказывания.

Зачем говорить «люди и общество», «люди и группы общества»? Достаточно сказать: люди. Ведь общество и группы общества – это всегда люди. Опять у Ксенофонта появилось бы ощущение, что его хотят запутать, заморочить ему голову.

Материальных потребностей не бывает. Потребности – это томления души, а душа не материальна. Ксенофонт согласился бы говорить о потребностях в материальном, но отказался бы называть эти потребности материальными. Он, как ученик Сократа возразил бы так: если у меня есть потребность в железе, то я не вправе называть её железной потребностью.

Во-вторых, Ксенофонт обнаружил бы в ответах учёных экономистов два противоречащих друг другу суждения:

1) искусство богатеть не по их ведомству;

2) их наука об эффективности.

Любой другой человек, приученный к противоречиям гегелевской диалектики, проглотил бы ответы. Но Ксенофонт все-таки ученик Сократа. На мой взгляд, он сказал бы примерно следующее:

«А разве эффективность не означает успешность, выгодность? Как можно заниматься эффективностью и заявлять, что эти занятия не помогут достигнуть успеха и стать богаче? Что это за наука об эффективности, которая не учит быть богаче, то есть эффективнее? Услышь я этот бред от безусых юнцов, я бы наставил их на истинный путь. Но вы, убелённые сединами мужи, либо сумасшедшие, либо жулики. Судя по тому, что вы неплохо устроились в жизни, вы, скорее, жулики. И речи ваши жульнические. И убеждать вас – терять время».