Визит в Тбилиси - 2

ПРИЗРАК КАПИТАЛИЗМА БРОДИТ ПО  СССР

 Мы вышли из хинкальной, подошли к служебной «волге», которая нас уже ожидала, и Александр Иванович, начальник Управления механизации Грузмонтажспецстроя, спросил:

- Куда едем?

- К вам в Управление, как вчера договаривались, - сказал я.

Действительно, вчера вечером, когда наша московская высокая делегация прибыла в Тбилиси, было решено, что все разойдутся по соответствующим службам, с тем, чтобы во второй половине дня встретиться в республиканском  Министерстве и поделиться первыми впечатлениями.

Нынешнего читателя вряд ли удивит то, что мне после Москвы показалось  в Тбилиси необычным, но тогда, в 1969 году, некоторые вещи как-то не совсем вязались с существовавшими при социализме порядками.

- Вон, на горе, посмотрите, - ресторан строится, - сказал Александр Иванович, - один частник туда уже миллион вложил.

- Частник? – искренне удивился я, - а зачем?

- Так он же хозяином будет, все вернет!

В кабинете у Александра Ивановича, листая папку приказов, я обратил внимание на то, что водители, самовольно гонявшие в Ростов и далее грузовики с мандаринами, отделывались чаще всего выговорами.  Когда я высказал  свое недоумение по этому поводу,  Александр Иванович пояснил, что попытался однажды по такому нарушению закрутить, так сказать, дисциплинарные гайки, обвинив водителя в том, что он использует государственную машину, как свою собственную. И - услышал  в ответ: «Когда у меня мотор из строя вышел, ты мне карданный вал давал? Нет.   А когда задний мост полетел, ты мне его давал? Нет.  Ничего ты мне не давал, все я на свои деньги покупал! И ты после этого говоришь, что эта машина государственная?!  Нехороший ты человек!»

Я тут же вспомнил товарища Саахова из недавно вышедшей «Кавказской пленницы» - «Аполитично рассуждаешь!» Да, подумал я,  – это  действительно ФРГ. Тут свои правила.

Наша беседа  была прервана визитом рабочего. Рабочий, как я понял, -  тоже водитель, - пришел с  какими-то претензиями. Разговор велся на повышенных тонах, и  по-грузински. Когда рабочий ушел, ничего, по-видимому,  не добившись, я сказал:

- Что, Александр Иванович, у него на машине все агрегаты  новые, а он все недоволен?

Александр Иванович взглянул на меня с изумлением:

- Вы что, - знаете грузинский?!

- Нет, конечно, - сказал я, - просто вы говорили «карбюратор – ахАли, аккумулятор – ахАли, трамблёр -  ахАли».  А я знаю, что «Ахали Афони» - Новый Афон.

Мы поговорили о помощи управлению запчастями, о ремонте техники. Потом, когда в разговоре о трудностях Александр Иванович сказал, что очень плохо управляется Кутаисский участок,  я, зная специфику этих дел, поразмыслив, посоветовал сделать участок хозрасчетным.

СОВЕЩАНИЕ В МИНИСТЕРСТВЕ

Около  двух часов того же дня вся наша делегация собралась в кабинете товарища Гангиа – министра Грузмонтажспецстроя. Здесь же был собран и местный актив. Наш руководитель, Леонид Дмитриевич, произнес прочувствованную и явно хорошо отработанную на подобных встречах речь о нашем славном министерстве,  - самой крупной строительной фирме в мире, насчитывающей один миллион работающих.  Естественно, он не преминул добавить, что Грузмонтажспецстрой вносит достойный вклад в общее дело.  Присутствующие грузины  цокали  языками и удовлетворенно переглядывались.

Затем каждому из нашей делегации предложили рассказать о предварительных выводах. На мой взгляд, ничего особенно ценного или оригинального  москвичи не вещали. Однако комментарии грузинской стороны по поводу работы  московской делегации звучали так, как будто столичные гости успели за пару часов работы глубоко вникнуть в самое существо дела,  дать неоценимые советы, вскрыть ряд существенных недостатков, и вообще открыли хозяевам глаза на то, как надо работать.

Около четырех часов пополудни  местный министр предложил сделать перерыв на обед.  Леонид Дмитриевич взглянул на часы и высказался в том смысле, что прерваться, конечно, нужно, но надо как-то организовать это скромно и оперативно, чтобы поскорее продолжить совещание. Грузины заверили, что именно так все будет, - есть тут поблизости подвальчик, где можно скромно и  по-быстрому перекусить.

- Вот и отлично, - сказал Леонид Дмитриевич, и все участники совещания, - в общей сложности  человек двадцать,  -  отправились на скромный перекус.

КАВКАЗСКИЙ БОЙ

Когда мы вошли в подвальчик, стало ясно, что хозяева  сделали все, чтобы сэкономить для нас время:  длинный стол был уже накрыт. Впрочем, вряд ли сервировка стола вязалась с понятием «скромный перекус».

Весь стол был уставлен бутылками вина, водки и коньяка, а также разнообразнейшими закусками.

- Ну, зачем это? – спросил Леонид Дмитриевич  с нотками  удивления,  как мне показалось, несколько искусственного.

- Все очень скромно,  – заверил товарищ Гангиа, радушно улыбаясь.

Все расселись. Москвичи изо всех сил старались изобразить вежливое  спокойствие  на грани незаинтересованности при виде напитков  и яств.

И -  грянул бой, кавказский бой! Московская бригада, сплотившаяся вокруг своего руководителя, зорко следили за его действиями, стараясь шагать в ногу с ним, не забегая вперед, но и  ни в коем случае не отставая. К их радости  командир, следуя тактике, завещанной еще Чапаем в бессмертном фильме,  был впереди,  на лихом коне,  и смело повел отряд за собой, всем видом показывая – «делай, как я!»

Робкая попытка нашего начальника отдела кадров сразу сложить оружие, отстраняя от себя налитый официантом  бокал с коньяком,  - была тут же подавлена сразу с двух сторон  - Солоденниковым, которому в отряде не нужны были дезертиры, и  -  принимающей стороной,  клятвенно уверившей кадровика, что именно пятизвездочный коньяк прекрасно лечит  язву.

Это была славная битва. Грузины, как вы понимаете, в совершенстве владели своим оружием: тосты, роскошные по содержанию и великолепные по форме, следовали один за другим. Все дружно поднимали бокалы за наши министерства, за их славных руководителей, за  мудрых заместителей руководителей,  а также за присутствующих бойцов обеих сражающихся на поляне армий.

Леонид  Дмитриевич, видимо закаленный в подобных боях, чувствовал себя как рыба в воде: произносил ответные тосты, шутил, непринужденно сочетая анекдоты с  ответами на деловые вопросы, умело вставляемые в беседу  принимающей стороной. Принимающая сторона была в восторге. Когда кто-то  совсем некстати намекнул, что собирались после обеда продолжить совещание, Гангиа на корню пресек это неуместное предложение.

- Грузинский стол – это рабочий стол, - заявил он, поднимая очередной бокал,  - это не я сказал, это еще товарищ Сталин  сказал!

Мне показалось, что сейчас может последовать тост за вождя всех народов, но товарищ Гангиа ограничился этим мимолетным, хотя и многозначительным упоминанием  Иосифа Виссарионовича.

Задуманный перекус  легко и непринужденно продлился в течение пяти часов, постепенно превращаясь в ужин. Обе армии в конце концов почувствовали себя братьями по крови, разбавленной уже солидной долей благородного алкоголя.

ЛЮБИМЫЕ АРТИСТЫ

По окончании битвы нас доставили в гостиницу «Иверия». Последним радостным аккордом в тот вечер было путешествие в лифте вместе с Моргуновым, - тем самым «Бывалым» из гайдаевских комедий. Мы уже стояли в лифте, готовясь стартовать к нашим этажам, когда увидели, что к нам через фойе поспешает заслуженный артист. Мы лифт придержали. Когда стали называть, кому на какой этаж нужно, я сказал «четырнадцатый», а  Моргунов произнес «второй», и после вознесения , длившегося секунд пять,  покинул нас.

Когда наутро мы стояли на летном поле тбилисского аэропорта в ожидании автобуса, я оказался в очереди позади Моргунова и Вицина. Очевидно, они возвращались в Москву после совместных выступлений в Грузии. Перед Вициным в очереди стоял полный грузин, который держал подмышкой большой полиэтиленовый пакет с зеленью. Из пакета тонкой струйкой текла вода.

- У вас течет, - сказал Вицин грузину, тронув его за рукав.

- Что такое? – спросил грузин как-то недружелюбно, явно не узнавая Вицина.

- Я говорю, - течет у вас, - повторил Вицин.

- У кого?! – спросил тот уже грозно.

- У меня, - примирительно сказал Вицин, заканчивая этот странный диалог.

А БЫЛ ЛИ МАЛЬЧИК-ТО?

В Москве я доложил начальнику о результатах командировки, скромно опустив красочные детали застольной битвы.

- А что там показало расследование покушения на министра? – спросил Александр Афанасьевич.

- Темна вода во облацех, - сказал я.  – Я интересовался у кадровика, но он рассказал историю, в которую верится с трудом. Будто бы взрывчатку навесили вовсе не на дверь министра, а на дверь соседа напротив. Будто бы этот сосед соорудил сверхпрочную дверь, а потом поспорил с начальником из «Взрывпрома», что эту дверь даже взрывчатка не возьмет. Спор выиграл взрывник. Вот и все.

- А что,  они, грузины,  вам хлеб-соль поставили?

- И не только хлеб-соль, - сказал я. Но эксцессов не было. Мы равнялись на заместителя министра.

- Понятно, - сказал Александр Афанасьевич. Считаем, задание выполнено.  Иди закрывай командировку.