А.Навальный: "Необходимо готовиться к более длительной борьбе".

Навальный: Мы идем на марше в защиту политзаключенных, и это одна из задач протестного движения развивать общественное давление достаточной интенсивности, чтобы политзаключенных и, в первую очередь, тех, кто сидит по «болотному делу», немедленно освободили. Мы знаем что сейчас рассматривается проект амнистии. Есть несколько разных проектов с разных сторон. Наша задача – давить на власть, чтобы в проект амнистии была включена амнистия для «болотного дела» и остальных политзаключенных. Мы знаем, что внутри власти есть много желающих выкинуть их из проектов амнистии. Мы не должны это допустить. Задача очень практическая, утилитарная – как можно больше людей в России должны знать про «болотное дело», должны протестовать вместе с нами против «болотного дела». Опросы показывают, что уже сейчас больше половины граждан России знает про это дело, и больше половины среди тех, кто знает, понимает, что люди незаконно сидят за решеткой. Но нужно, чтобы было больше.

За эти два года были попытки найти правильный формат действий. Мы видим с одной стороны системную оппозицию, которую многие с трудом даже оппозицией могут назвать, с другой стороны мы видим большое количество разрозненных и зачастую враждебных друг другу движений.

В течение этих двух лет шел достаточно естественный процесс и ожидаемый процесс, который идет во многих странах, когда разрозненная оппозиция пыталась находить форматы, как друг с другом взаимодействовать. Когда-то это было успешно, и сами выборы в Координационный совет были успешными. Когда-то это было менее успешно по объективным причинам, потому что люди все-таки идеологически достаточно разные. Мы видели, что власть точно так же вырабатывает свое отношение к этому протестному движению и вырабатывает механизм, как его душить, и в первую очередь это репрессивный механизм, почему мы и здесь сегодня. Это бесконечная позиционная борьба, достаточно утомительная. Я отлично понимаю тех людей, которые говорят, как так можно, что два года протестуем, а Путина до сих пор не свергли. Нужно понимать, что такого наивного подхода быть не может. Это долгий процесс. Когда у меня после декабрьских митингов 2011 года спрашивали, сколько еще проживет режим Путина, я тоже говорил полтора года. Всем хотелось и казалось, что режим Путина проживает не более полутора лет – тогда было общественное настроение такое. Правда оказалась такой, что нам необходимо готовиться к более длительной борьбе, более напряженной, интеллектуальной.