Китай

Более десяти лет назад, Федерация Ученых Америки оценила китайскую ракетную программу очень высоко, на фоне, в целом, проблемной военной индустрии. В 2010 китайские военные объявили, что начали испытания своей наиболее амбициозной ракетной программы DF-21A, противокорабельных баллистических ракет. В 2013 году прозвучало несколько заявлений, что ракеты были размещены в небольшом количестве в южном Китае. DF-21A создан как “убийца авианосцев”, нацеленный на сдерживание авианосных групп США в случае конфликта вокруг Тайваня или спорных территорий южного китайского моря.

США – Китай: Сравнение

Решение Китая использовать баллистические противокорабельные ракеты необычно, учитывая, что нацеливание на двигающиеся корабли ракетой с баллистической траекторией гораздо сложнее и требует более сложной навигации, чем крылатые ракеты. Решение Народной Освободительной Армии Китая (НОАК) сделать ставку на этот вид вооружения (ASBM) отображает растущую самоуверенность и развитие военной индустрии.

Аналитики расходятся во мнениях относительно последствий внедрения новой системы для вооруженных сил США. Некоторые, что не удивительно, провозгласили это решающим фактором, склоняющим чашу весов и угрозой силам США в регионе. Другие аналитики полагают, что есть несколько вариантов, благодаря которым можно свести на нет ASBM, создавая ложные цели или нацеливаясь на поддержку и коммуникацию системы. Хотя обе стороны высказывают правильные аргументы, нужно рассматривать ASBM не изолировано, а как часть большого процесса военной модернизации и изменении военной доктрины НОАК.

Китайские военные стратеги тысячелетиями были очарованы ассиметричными подходами к методам ведения войны. Китай не имеет иллюзий относительно своей военной неготовности к войне против Соединенных Штатов и знает что в таком положении он пробудет еще минимум два десятилетия.

Поэтому НОАК разрабатывает целый спектр ассиметричных стратегий для сдерживания США до тех пор, пока их военная сила созреет до возможности полноценного противостояния.

Россия – Китай сравнение

Учитывая зависимость США от космических и спутниковых коммуникаций для проведения даже самых элементарных военных операций, НОАК инвестировал значительные суммы для развития противоспутникового вооружения.

В январе 2007 Китай запустил свою первую противоспутниковую ракету уничтожив свой старый спутник в космосе. В мае 2013 года Китай запустил ракету без полезной нагрузки на 10 000 километров в космос, самый дальний запуск с середины 1970-х. Отсутствие нагрузки в виде спутника, говорит о том, что ракета создана как противоспутниковое оружие.

В дополнение к своим ракетам, Китай также экспериментировал с зеленым и голубым лазерным вооружением, что сопровождалось обвинениями со стороны военных США в запуске нескольких лазерных лучей по их спутникам. Лазерные импульсы могут нарушить коммуникацию спутников, и, в зависимости от силы, даже уничтожить их.

Китайская ракетная программа также стабильно развивается и в части повышения их точности и быстро совершенствуется в дальности. Прогресс в ракетном проекте, который был ожидаем в свете продвижения космической программы Китая, наглядно заметен в растущем количестве запущенных спутников и все большем усложнении программы. Лунная программа — следующее явное выражения приоритета космоса для Китая.

Ассиметричная военная стратегия НОАК не ограничена областью космоса, но простирается к другим сферам — земле, морю, воздуху и киберпростанству.

Взять, к примеру, море, Китайский морской флот не сфокусирован на том, чтобы противопоставлять американскому авианосцу свой авианосец, а кораблю корабль, как некоторые могут подумать. Китай разворачивает растущее количеству наступательных подлодок, вооруженных обычным и ядерным оружием, и численность бойцов на субмаринах — 45% всего флота, что является наивысшим процентов среди всех крупных флотов.

Кроме субмарин, китайский флот размещает тысячи ракет наземного базирования, крылатых и баллистических. Флот также развивает десятки скрытных быстрых ракето-несущих лодок и корветов, наподобие катамарана класса Hubei. В узких водах и прибрежных территориях эти судна могут быть очень эффективны против больших противников, особенно если используется тактика пчелиного роя.

Другая сфера, которая превращается для НОАК в передовую — это кибервойна. С 2000 года китайские военные обсудили концепцию тотальной войны или неограниченной войны, в которой НОАК будет использовать асимметричную тактику во всех областях театра военных действий.

Наиболее популярная в Китая работа относительно асимметричных военных действий написана двумя полковниками НОАК в 1999 году, которая названа как “Неограниченная война”,” или 超限战., что буквально означает войну без границ.

Недавние кибар-атаки и вторжения в чувствительные для США и других продвинутых стран целей демонстрируют растущую силу китайского кибер-оружия.

В последние годы, китайские образовательные институты, такие как Академия Военных Наук, Национальный Институт Обороны и Институт Военного Флота посвящают значительное время изучению военных кампаний стран Запада.

Арабо-Израильские конфликты, включая вторую войну в Ливане, предоставляет Китаю бесчисленное количество примеров, в которых размещенные на море ракеты могут нанести серьезный ущерб передовому флоту.

Хотя преданность асимметричной войне для китайцев не нова, эта концепция быстро движется от теории к практике, быстро становится доминирующим подходом. Не стоит считать, что НОАК будет полагаться только на асимметричные стратегии. В реальности, когда Китай сократит технологическое отставание, многие его стратегии будут походить на общепринятые. Учитывая тысячелетнее увлечение, асимметричный элемент вероятно останется доминирующей стратегией. США, напротив, смотрят на асимметричную войну и другие нестандартные формы военных действий c малым интересом. Так называемый американский стиль военных действий сфокусирован на наступательный огневой мощи и пренебрегает оборонительными элементами.

Вопрос не в том смогут США справиться с отдельной системой, а будут ли они способны понять природу ассиметричной стратегии во всех сферах театра военных действий. Как заметил Капитан Скотт Джаспар, обладающий более чем 30-летним опытом и специализирующийся на противо-подлодочных военных действиях

“Комбинация баллистических и крылатых ракет в сочетании с субмаринами и быстрыми ракето-несущими лодками может стать смертельной для авианосца. Большое количество ракет с современными контр-мерами против радио-помех может свести на нет наши самые передовые системы, как Aegis. “

В самом деле, во время воны 2006 года против Израиля, Хезболла выпустила сделанную в Китае ракету, поставленную Ираном, по израильскому корвету класса Eliat, убив четырех матросов. Корветы этого класса считаются самыми продвинутыми кораблями такого рода в мире.

Пока США будут поддерживать свое военное превосходство в обозримом будущем, Китай имеет возможности ослабить это преимущество. Это может иметь позитивный эффект для обоих сторон, учитывая что обе сверхдержавы будут сдерживать одна другую. Китай и США становятся все более взаимозависимыми и разделяют многие интересы. Эти выгодные отношения могут снизить риски конфликта. Однако, стоит помнить, в обоих мировых войнах предыдущего столетия Германия была главным торговым партером Британии.

http://hvylya.org/analytics/geopolitics/kope-drakona-asimmetrichnaya-voennaya-strategiya-kitaya.html

Карта китайских вложений в Африке

Китайское экономическое вторжение в Африку не случайно по времени совпало с китайским промышленным бумом. В 1971-2000 потребление энергии в Китае увеличивалось на 4% в год. Начиная с 2001, потребление увеличивается на 13% в год. В 2008 Китай потреблял 7,8 миллионов баррелей нефти в день, при том, что производил не более 4 миллионов баррелей. В 2010 Китаю необходимо было 8,36 миллионов баррелей в день ( для сравнения Америке – 21 миллион баррелей). Понятно, что в такой ситуации гарантированное обеспечение поставок нефти превращается в один из главных приоритетов национальной безопасности.

В конце июля в Пекине прошел 5-й Форум Китайско-Африканского Сотрудничества. Китай пообещал вложить в различные африканские проекты 20 миллиардов долларов в течение ближайших трех лет. Всего с 2010 года Китай объявил об инвестиционных проектах в Африке на общую сумму 101 миллиард долларов.

В общей сложности 90 миллиардов долларов будут вложены в добычу полезных ископаемых и строительство. Эти цифры могут быть даже больше, поскольку сюда не включены 7,5 миллиардов долларов, которые планируется инвестировать в шахты Южной Африки и Замбии.

2,1 миллиарда долларов будет вложено в местное производство, 750 миллионов – в сельское хозяйство и 50 миллионов – в развитие малого и среднего бизнеса.

Таким образом, Китай небезосновательно обвиняют в “экстрагирующем” характере отношений с черным континентом. В дополнение к этому, африканцы часто жалуются на низкое качество исполняемых китайцами работ. Тем не менее, большинство африканских стран просто не располагают инженерным опытом и достаточным капиталом для того, чтобы осуществить подобные проекты самостоятельно. Африканские правительства, ограниченные в ресурсах, с энтузиазмом принимают китайские предложения.

Китайская гонка в Африке не имеет ничего общего с доброжелательным идеализмом и желанием помочь неприсоединившимся и неразвившимся государствам. Китай отчаянно нуждается в сырье, в первую очередь, в нефти и железной руде. В начале XXI века китайское руководство приняло стратегическое решение о необходимости диверсификации источников сырья. До 9/11 60% потребляемой в Китае нефти поступало с Ближнего Востока. Китайцы сформулировали новую политику “выхода и скупки”, и китайские добывающие компании двинулись в Африку, Латинскую Америку и Среднюю Азию.

Китайское экономическое вторжение в Африку не случайно по времени совпало с китайским промышленным бумом. В 1971-2000 потребление энергии в Китае увеличивалось на 4% в год. Начиная с 2001, потребление увеличивается на 13% в год. В 2008 Китай потреблял 7,8 миллионов баррелей нефти в день, при том, что производил не более 4 миллионов баррелей. В 2010 Китаю необходимо было 8,36 миллионов баррелей в день ( для сравнения Америке – 21 миллион баррелей). Понятно, что в такой ситуации гарантированное обеспечение поставок нефти превращается в один из главных приоритетов национальной безопасности.

Гигантский спрос на энергоресурсы в Китае объясняется традиционной китайской обсессией с производством стали и продуктов из нее. Китайская индустрия поглощает 70% энергоресурса, на обеспечение частных нужд идет 10%%, на транспорт -77% и на коммерцию – всего 2%.

Вследствие этого, Китай – производитель и экспортер стали №1 в мире. На долю Китая приходится 34,6% мирового производства. На производство стали и железа уходит 16% китайского энергопотребления. Рост индустриальной базы страны и благосостояния китайца ведет к расширению его запросов, и, соответственно, к росту импорта сырья. Китай уже оттеснил США на второе место и является главным импортером сырья в мире. Китай импортирует 20% природных ископаемых и топлива, добываемых в мире.

За агрессивной китайской внешнеэкономической политикой лежит совершенно иное, чему у западных многонациональных корпораций видение мира. Главной целью внешнеэкономической деятельности является обеспечение национальной безопасности, а не получение прибыли. Владельцем китайских компаний является государство, а не частные лица или фирмы. Государство поддерживает все аспекты деятельности компаний, обеспечивает им максимально благоприятный политический климат, и готово нести и страховать любые риски.

Главные цели деятельности китайской компании за рубежом:
а) обеспечение родины-матери необходимыми источниками сырья
в) открытие новых потребительских рынков для товаров китайского производства
с) подрыв западной гегемонии на международной политической и экономической арене и передел существующего международного порядка в соответствии с видением Пекина.

Китай воплощает в жизнь интегрированную независимую энергетическую модель, которая гарантирует доставку и защиту энергоносителей от источника до пункта назначения. Несмотря на то, что речь идет о договорных отношениях, китайская политика базируется на сильной дипломатии и лоббирующих усилиях – ради получения прав на добычу и закупку нефти на основании долгосрочных и стабильных соглашений. Дипломатическое усилие поддерживается такими постоянно действующими органами, как упомянутый в начале статьи Форум (FOCAC) и Афро-Китайский Совет Бизнеса.

Наиболее ярким примером является Судан. В этой стране китайские компании применяют две стратегии:
а) покупка и эксплуатация долгосрочных концессий при поддержке местного военного персонала или структур Китайской Народной Армии
в) подписание долгосрочных соглашений о покупке – на 20-25 лет, соглашений сопровождающихся невиданным разнообразием политических и финансовых стимулов и приманок для принимающей стороны.

Транспортировка нефти совершается по построенным, эксплуатируемым и контролируемым китайцами трубопроводам. Нефть или любой другой ресурс загружается в китайские же корабли, безопасность путешествия которых обеспечивается китайским флотом. В следующих портах организованы контролируемые китайцами перевалочные пункты, фактически базы – на основании соглашений о долгосрочной аренде: Мадагаскар (Маджунга и гавань Антогил), Дар эс-Салям, Мапуто, Бейра, Порт-Саид, Валвис-Бэй, Симонстаун, порты Массава и на архипелаге Дахлак Кебир (Эритрея), Фламинго Бэй (Судан) Алжир и Аннаба (Алжир). Соответственно, рост китайской активности вдоль побережья привел к резкому увеличению количества китайских военных и моряков в Африке, а также разведывательного персонала из числа сотрудников министерства коммерции и министерства государственной безопасности.

Концентрация представителей китайского аппарата безопасности иллюстрируется следующей картой. Большей частью подобная концентрация объясняется необходимостью обеспечить бесперебойную деятельность китайских добывающих предприятий. Наибольшее количество китайских силовиков – в Египте, Судане, Анголе, Нигерии и Южной Африке. Из них лишь Южная Африка, и, в меньшей степени, Египет, не имеют прямого отношения к нефтедобыче. Наибольших успехов в последние годы МГБ Китая смогло добиться в Сенегале и Чаде, где деятельность его агентов проложила путь китайским компаниям к нефтяным месторождениям последнего.

Критически важную роль в деле освобождения Африки от ее природных ресурсов играет китайская диаспора. МГБ пользуется услугами местных китайцев для сбора необходимой информации. Никто не знает точно, сколько китайцев живет в Африке – по оценкам в китайской прессе – от 500 тысяч до миллиона. В то же время, по информации МИДа ЮАР, только на территории этой страны проживает 250 тысяч нелегальных китайских иммигрантов. Китайское население Луанды оценивается в 80-100 тысяч. На острове Маврикия живет 30 тысяч китайцев, в Хартуме – 16 тысяч.

Характер правящего режима в самом Китае и социальная динамика китайских общин предлагают диаспору в качестве замечательной платформы для расширения сферы влияния в африканских странах. Этому способствуют следующие факторы:

Китайцы неохотно смешиваются с местными
Они лояльны и зависят от Китая
У большей части в Китае остались семьи
Они уязвимы в случае попыток шантажа со стороны правительственных агентов.

Китай, после переоценки своих геостратегических приоритетов в начале 2000-х, в буквальном смысле слова, вломился в Африку. Его целью были, прежде всего, наиболее богатые нефтью страны – Нигерия и Ангола, но также и районы высокого риска – Чад, Судан, Мавритания, Нигер и Экваториальная Гвинея. Китай также не упускает возможностей бизнеса в Эфиопии, Кении, на Мадагаскаре и в Уганде.

Излюбленной китайской практикой является организация совместных предприятий с государственными нефтяными компаниями. Это дает китайцам не только контроль над ресурсом, но и прямой выход на бизнес и политическую элиту страны. Наиболее яркими примерами являются совместные проекты с Sudapet (Судан), Sonatrach (Алжир), Sonangol (Ангола) и Nigerian National
Petroleum Corporation (Nigeria).

Китайскую гонку в Африке возглавляют государственные концерны China national petroleum Corporation (CNPC), China National Offshore Oil Corporation (CNOOC), Sinopec, China National Oil and Gas Exploration, Development Corp (CNODC), PetroChina, BGP International, и China Petroleum Engineering & Construction Group (CPECC) . Один из главных интересов – покупка доли в прибрежных месторождениях. Примером является покупка CNOOC в январе 2006 за 2,3 миллиарда долларов 45% нигерийского месторождения OML, и последовавшая через несколько месяцев покупка Sinopec ангольских глубоководных месторождений.

http://postskriptum.me/2012/11/05/bigma/

Карта китайских вложений в Африке