На днях я предотвратил должностное преступление. Пусть на время! Навечно всё равно невозможно.
Не знаю, как и где у вас, а у нас в Саратове в кофейнях дают взятки и обедают.
Традицию – я про взятки, а не про ланч – не смогли переломить даже несколько скандальных историй, когда недообедавших взяткополучателей брали с поличным.
Один образовательный чиновник, будучи в запое, прогуляв все, полученное мздоимством накануне, утром вместе с девушкой (это профессия), отправился в кофейню, и вызвал туда же подведомственного бизнесмена с целью повымогать еще. В счет неоказанных коррупционных услуг. Ну, и опохмелиться вместе, чем Бог послал.
Бизнесмен прибыл, хоть с конвертом, но оскорбленный и уже заряженный. Аккурат в момент передачи, подъехали ребята из Следственного комитета (ехать им было близко), и кофейня с тех пор стала пользоваться дурной славой.
Но это никого не убедило, поскольку через пару недель именно в ней развернулась целая спецоперация.
Брали человека, продававшего некоему покупателю место областного прокурора. (Распространенный у нас бизнес; на ротации прокурорских и пр. кадров активность этого рынка, впрочем, не сказывается. Бабки – отдельно, прокуроры – отдельно, лохи идут лесом).
Кофейню оцепили спецподразделением, внутрь вошли ребята в камуфляже и масках – такие огромные, что казалось, будто посетители, пьющие чай, виски и соки, играют в детскую посудку, пока взрослые пресекают противоправное.
С тех пор пошли разговоры, будто в этой кофейне – с названием то ли пиратским, то ли из Эдгара По – «Анабелла» - подслушивающие устройства вмонтированы чуть ли не в каждую сахарницу.
Впрочем, и это мало кого остановило…
Но я хотел про другую кофейню, рядом.
Мы с партнером по бизнесу там иногда обедаем - тихое местечко. Правда, мы его и раскрутили, когда вели там переговоры с адвокатами одного арестованного мэра. И в последнее время народа стало заметно больше.
Проходим в угол – больше по привычке, чем по необходимости, мы-то взятками не обмениваемся и прокурорских кресел не продаем. Впереди сидит эдакая, согласно классификации женских чиновничьих типов от Эдуарда Лимонова, «селедка».
Лет пятидесяти, недорого и безвкусно одетая, с покушениями на интеллигентность. Тут появляется госпожа областная министерша, как у нас принято говорить, «из социального блока».
Я ее и узнал-то только по очкам, а не по фотографиям на сайтах; сроду не думал, что она настолько габаритна. Тетка-селедка:
- Света, вот я тебе тут принесла...
Но у министерши глаз по кофейням наметанный.
Она нас замечает сразу, густо мрачнеет физией, и делает страшные знаки.
А надо вам сказать, что личности мы в масштабах города заметные. Я – в силу многолетнего мелькания на ТВ, мой товарищ – по причине общей профессиональной тусовочности.
Впрочем, для чиновничьего стрема любого из нас хватило бы с избытком.
Между тем, субъекты потенциального должностного преступления шепчутся потусторонними голосами. При мне они могли бы делать это громче – и музыка побулькивала, и разговоры других посетителей фонили, и на ухо я туговат.
А вот мой деловой партнер – он поушастей. Пересказал позже.
Министерша:
- Ты мне все настроение испортила!
(Можно понять).
В ответ – сдавленные возгласы недоумения.
Наконец, дама, столь неаккуратно зазвавшая госслужащую в тревожное кафе, озирается, и, нас замечая, что-то начинает понимать... «Ой, лицо знакомое». Министр, отвечающая в правительстве за высокие сферы, готова ее ударить.
…Но встречу девушки не переносят, не ускребаются. Ждут. Шепчутся. Листают бумажки - договор какой-то. Пьют сумрачно чай. Заказали пирожные и скушали – два белых холмика на блюдечках.
Но и у нас полноценный обед – грибной суп (а в нем, кубиками и ромбиками, - сухарики) салаты «Цезарь» (один с курицей, другой – с креветками). Чай. Мы беседуем, как Маяковские, во весь голос.
Официанка при этом единственная – щупленькая вежливая девчонка. На фоне крупногабаритных клиентов, животов и больших очков, почти растворяется и не успевает. Иные порции тяжелее ее. Обслуживание медленное. Договор гуляет из рук в руки и изучен до клякс печати. Шепот все напряженней, с перерывами, как дыхание астматика. Но с мест никто не двигается.
От безысходности злоумышленницы заказывают салаты.
Им их приносят – в этом заведении в салаты режут именно салат, не скупясь, над белыми тарелками возвышаются бледно-зеленые горки. Аппетит дамы купируют с целью протянуть время и вяло шевелят приборами и задами. Я почти физически чувствую, как на больших крупах вырастают мозоли…
Нас, наконец, рассчитывают (тоже не быстро). Выходя из стеклянной двери, мы слышим не вздох, а целый рев облегчения. И победное копошение в сумках.
Усаживаясь в машину, снова говорим о мужестве и долготерпении русских женщин.
Комментарии