Тиран и Полтергейст

Когда, как загнанная лошадь,

В кармане нету трех рублей,

Мечтаешь, выбежав на площадь,

Публично сц*ть на Мавзолей;

 

Когда всей мордой в винегрете

Иль лобызаешь унитаз,

Когда, очнувшись на рассвете,

Вдруг видишь: рядом пидарас;

 

Когда жена пришла с аборта,

Который был не от тебя,

Когда объять желаешь Черта,

Весь Мир орально возлюбя;

 

Когда рычишь: «В гроб твою мутер!

Все люди – ляди, рвань и ср**ь!»*** –

Тогда садишься за компутер,

Над «клавой» простирая длань …

 

***

Итак, начну свою поэму.

Поэту что всего нужней?

Найти неюзанную Тему,

Что прочих кажется важней.

 

Бывает, думаешь: о чем бы

Эссе нарисовать шустрО?

Гражданский паффысс и sex-бомбы

Уже не трогают нутро …

 

Как вдруг … какие-то химеры,

А может, полупьяный бред –

Как будто в приступе холеры,

Дерзаешь, позабыв обед!

 

Сейчас – Поэзии рассадник –

АС Пушкин вдруг пришел на ум,

Любимый опус – «Медный Всадник» …

 

II

 

Перед глазами – «полон дум»

 

Сидит, как Черт на унитазе,

На берегу, весь с бодуна,

В соплях, блевОтине, экстазе

И мыслит так: «Моя Страна

 

Чтоб восхвалить меня, как Бога,

Крича в восторге: «Все фу*ня!» –

Желает, в общем-то, немного:

Жест эпохальный от меня!

 

И я, взмахнув державной дланью –

Пусть всю Россию разорю -

Над быдлом, нищетой и ср**ью

Великий Город воцарю!

 

Он станет новою столицей,

Хоть здесь сырой и мерзлый норд,

Московитянин разозлится –

Так пусть от злости лопнет, черт!

 

Форпост, угроза скандинаву –

Поопасается, овно!

Сей Город назовут по праву:

Очко в Европу, как окно!

 

Взлетят прошпекты продувные,

Ряды высоких стройных стен,

Мосты над речкой разводные,

Фонтаны, метрополитен …

 

... Эт что за слово? Знать, намедни

Хмельного выпито зело …

Но пусть враги злословят: «Бредни!» -

Воздвигну Город всем назло!»

 

******

Был этот царь неслабым малым,

Бог не обидел высотой,

Но хоть выхиливал амбалом,

В мозгах - опилки и отстой!

 

С младых ногтей принялся «квасить»

Как лошадь – можно так сказать,

И в том же духе безобразить:

Феминам разным ВСЁ казать!

 

Средь их числа не видел главных,

Свободу нравов воспевал:

Жену и полюбовниц славных,

Не дрогнув взглядом, продавал,

 

Потом пошли дела почище,

Тиран был на решенья спор:

Водяру ввел и табачище –

Народ бухает до сих пор …

 

Упертым был дегенератом

И потому, в конце концов,

Стал самым первым казнокрадом,

Жестоко замочил стрельцов,

 

Такая гнусная скотина,

Уже довольно одного:

Спалил легко родного сына,

Сказав: «Кончайте!» - на него.

 

И, как венец своих деяний,

Воздвигнул Город на костях,

В ряду всех прочих злодеяний

Пред этим – сущий все пустяк!

 

Повязан с Сатаною вместе,

Травил строителей подряд

И на поганом самом месте

Здесь замутил свой Каменьград,

 

Пройдут года. Смешком садистским

Покрыв державное «окно»,

Сей Город нарекут «бандитским»

И сымут про него кино …

******

III

 

История, карга и дура,

Сто лет галопом пронеслась,

Восстал Царьград. Инфраструктура

Вширь повсеместно разрослась,

 

Мосты и башни, пароходы,

(Точней, конечно, корабли),

Тлетворные гнилые воды

Овно средь мутных волн несли;

 

Повсюду цвел эксплуататор,

(Народ терпел, не восставал),

И Царь/Тиран/Сатрап/Диктатор

С балкона поутру плЮвал,

 

Была полиция и воры,

Над ними «справедливый» суд –

Сей Город устремился в гору,

Пусть злопыхатели сосут!

 

IV

 

В тот день хреновая погода

Стояла в Городе с утра;

Ноябрь – дурное время года,

А все ж особая хандра:

 

Шарашил дождь, бесился ветер,

Волна ворочалась в Реке,

Как будто бы на белом свете

Все – грязь и мразь, весь Мир в тоске;

 

Пришел Евгений (появился,

Глядите, главный наш Герой),

Домой с попойки, похмелился,

На койку грохнулся горой

 

И стал мечтать. Был он влюбленный,

Не первый, не последний, знать,

Крылом картонным окрыленный,

Чтоб головою вниз летать …

 

Его избранница Параша

(Смешное имя, как в тюрьме!)

Была ему всех в мире краше,

Аж повредился он в уме;

 

Приняв на грудь еще стаканчик

Принялся грезить вновь о ней,

Весь возбужденный, словно мальчик,

Желал сильнее и сильней …

 

«Женюсь! Какие здесь игрушки?!

Зараз окрутит в церкви поп,

Шампанским грохнут, как из пушки,

На койку завалю, как в гроб!

 

Ну что же, могут быть ублюдки,

Такая, знать, судьба моя,

Не вырастут детишки жутки:

Их плеткой воспитаю я!

 

А после народятся внуки,

Такой мне создадут уют,

Что вскоре на могиле, суки,

Поллитру дружно разопьют!

 

Ход мыслей был тягуч и сладок,

И думал он, чеша в шерсти:

«Вот только раздобыть бы «бабок»,

Ужо на свадьбу наскрести!

 

Иные гады все имеют,

Вагоны разного добра,

Совсем работать не умеют,

Зато наследства – до хрена!

 

Судьбиной мне лишь хрен положен,

Но - да поможет в этом страсть –

Хоть как, я однозначно должен

Не заработать – так украсть!

 

«Мечты, мечты, где ваша сладость?»

Где горечь, мать вашу крести?

 … Погода застебала. Гадость!

Вот шняга, Господи прости …»

******

 

Пришло хреновейшее утро.

Река, покинув берега,

Всем учинило «Камасутру»

Своим – назло, на смех – врагам!

 

В залив ворвались злые ветры,

Пошла «нагонная волна»,

На расстоянья километры

Распространилася она!

 

Как в засоренном унитазе,

Вода, неистово бурля,

Рыча и клокоча в экстазе,

Пошла хлестать наружу – гля!

 

Всплыл Камень-город, как овно –

Царя ль, холопа – все равно.

******

 

Едрёна мать! Волнищи хлещут,

Вдоль, поперек, по всем фронтам,

При тусклом свете страшно блещут

Сполохами и тут и там;

 

Каналы, заводи, запруды,

Добычу злобно воды рвут,

И трупы, трупы, трупы, трупы

Средь улиц весело плывут!

 

И не было Шойгу, «мобильных»,

Не народилось МЧС,

Хлопов скопище дебильных,

Жизнь для которых – темный лес …

 

Река грызет, кромсает, гложет,

Сожрать все хочет поскорей,

Лишь чей-то вопль: «Спасайсь, кто может!!»

И стая мутных пузырей …

 

С похмелья выйдя из покоев,

Царь, что рулил в сей грозный год,

Рек, появляясь на балконе:

«Ну, здравствуй, опа, Новый Год!

 

Трындец … я умываю руки,

Подайте мыло мне сюда!

… Пеньку приберегите, сцуки,

И табуретку – для себя!»

 

******

Что ж наш Герой? Весь охренелый,

На «лёве» каменном сидит,

Угарный и офонарелый,

Имеет очень бледный вид;

 

Но здесь – не страх тому причиной,

Хоть волны уж у самых ног,

Влюбленным все же был мужчиной

И «лучше выдумать не мог!»

 

Все мысли там, где у залива

На берегу потока том –

Где все особенно бурливо,

Стоит Ее убогий дом …

 

Вода бесИтся в исступленье,

Суровых волн быкует рать,

Он все глядит в том направленье,

На собственную Жизнь – на…чхать!

 

«Мой светлый Ангел! Ты прекрасна!

Держись, возлюбленный Кумир!»

И в этот миг вдруг стало ясно:

Не нужен без Нее весь Мир!!

 

В таком дурном остервененье

Он отключился. А когда

Очнулся, видит: отступленье,

Назад уносится вода.

 

Зараз со статуи сорвался,

«Спасибо!» – рявкнул, – «царь зверей!» –

По мокрым улицам помчался

К реке угарной поскорей!

 

Обломков и отбросов груды,

Разгромленный за домом – дом,

И трупы, трупы, трупы, трупы

Утоплые лежат кругом …

******

 

Так он, чрез мертвецов сигая,

Добрался до дурной Реки,

Река бушует, как бухая,

Громозки волны, высоки!

 

Глядь: перевозчик полудохлый,

Что воду не желает пить,

Тому сейчас все так же по хрен,

На шкалик только б раздобыть …

 

Торопится, как в бой последний,

Гребет, сгибаясь, напрямик,

Волна любая крест посмертный

Поставить может каждый миг …

 

Приплыли. Ходу – что есть духу,

Споткнуться даже не боясь,

Кругом разгром, развал, разруха,

Канавы, лужи, дрянь и грязь;

 

Хибары, хижины, халупы,

В руинах мертвые лежат,

И трупы, трупы, трупы, трупы

В различных позах возлежат!

 

Примчался. От двора осталось

Лишь место мокрое – атас!

В раздумье потоптался малость …

И вдруг заржал, как Фантомас!!

V

 

Он «с глузду съехал». Крепко запил,

Оставил службу и постой,

На койке место прочно занял

Другой какой-то клерк простой;

 

По кабачищам побирался,

Бывало, не было на хлеб,

Но постоянно «набирался»,

Неся дежурный пьяный бред

 

Все об утопленной Любови,

А далее – вообще звездец …

Был бит, конечно же, до крови –

Куда без этой рифмы здесь?!

 

В тоске, отчаянье, печали

Дни роковые проводил,

И под конец забыл, как звали,

Где проживает, позабыл …

******

 

Однажды, среди темной ночи

Извилистый держа свой путь,

Одной лишь мыслью озабочен:

«Догнаться» чем-то хоть чуть-чуть,

 

Забрел нечаянно на площадь,

Где памятник Царю стоял:

Не двух ногах гарцует лошадь,

На ней тупой сидит амбал;

 

Бараном в новые ворота

Уставился он на коня,

Вдруг в голове замкнуло что-то,

Всплыла мгновенно вся фигня;

 

И кровь с мочой и алкоголем

Зараз ударили в мозги!

«Так это ты здесь главный, что ли,

Воздвиг погибель у Реки?!

 

Тебя б к индейцам на бубуку,

В отлив к пираниям на раз,

Ужо тебе, позорный сцуко,

Дремучий грязный пидарас!!»

 

… И тут вдруг всадник шевельнулся,

Копыта наземь опустил,

И с постамента сосмыгнулся,

И легким шагом потрусил …

 

«Вот ни хрена себе! Попался!

Какой звездец, помилуй Бог!»

От ужаса он обос***ся,

Стремглав сорвался со всех ног!

 

Пока его стрелою мчало,

В башке угарной, вот те крест

Внезапно четко простучало

Лихое слово: «ПОЛТЕРГЕЙСТ!!!»

 

«Что за фигня?! Дурное слово …

Каких заморских дальних мест?..»

А в голове опять и снова

Ударным громом: «ПОЛТЕРГЕЙСТ!!!»

 

Звон, топот, грохот, лязг и скрежет,

Сноп искр с грязной мостовой,

Углы впотьмах Евгений режет,

Себя не помня, чуть живой!

 

Ужасно каждое мгновенье,

Уж из груди не хрип, а стон,

А конь летит в остервененье,

Куда Евгений – туда он!

 

То забегают в закоулки,

Где узко – всадник отстает,

То расширяются проулки –

Опять вблизи его полет!

 

Проходит время. Всадник скачет,

Все кончится в любой момент …

И вдруг на траверзе маячит

Знакомый грязный постамент …

 

Евгений чует: плохо дело,

Не оторвется грозный «шванц» …

Волной в мозгах вмиг пролетело:

Сей постамент – последний шанс!

 

Взобрался на помост и пляшет,

Рукою всадника манит,

Смеется, над ушами машет

И, повернувшись, в зад стучит!

 

С потоком матерщины черной

Кричит надменному врагу:

«Иди сюда, сатрап позорный,

Ужо тебя здесь отскребу!!»

 

Копытами конь оттолкнулся,

Евгений в самый тот момент

Враз с постамента сосмыгнулся,

Конь залетел на постамент!

 

И враз окаменел. Евгений,

Хрипя и бешено дыша,

«Какой же», – думает,– «я гений,

Словила, кошка, ты мыша?!»

 

По кабакам об этих скачках

Рассказывать не надоест,

Все скажут: белая горячка!

А был, в натуре … ПОЛТЕРГЕЙСТ?!»

 

… И вдруг, из черного тумана,

Явился девы силуэт,

Вконец потасканный и рваный …

Евгений посмотрел на свет …

 

Как раз небес раскрылась чаша,

Пробился месяц в облаках …

Глянь! Приближается Параша,

Пьяна, шатаясь, в синяках …

 

«Какие люди без конвоя!

Любимая, едрёна мать?!»

Она – навстречу: «Что такое?!

«Евгений?! В рог тебя имать!!»

 

Обнялся всласть с нетрезвой дурой,

Чертей со Смертью не боясь,

И тут же, рядом со скульптурой,

Свалились вместе дружно в грязь …