Дорога на Прагу

 Пражская баталия с участием первой дивизии РОА до сих пор является одной из последних загадок великой войны

Вместо того чтобы попытатся просочится в нейтральные страны или просто спасатся бегством,как это делали нацистские преступники,власовцы отправились в Прагу

Считается что этот демарш «власовцев» был попыткой набить себе очки чтобы по возможности заслужить прощение на родине..но потобное утверждение можно было бы отнести разве что на счёт их наивности

А наивными людьми они точно не были…

В пражском походе «власовцев» опять виден большой стратегический расчёт товарища Сталина

И эта стратегия стала обернулась крупной геополитической победой Советского Союза.Которая,не исключено спасла мир от новой мировой войны

СИТУАЦИЯ

К середине апреля сложилась такая ситуация: американская 3-я армия, захватив чехословацкий город Пльзень, что в каких-нибудь 80 километрах от Праги, двинулись на восток, на 'Прагу.

Немцы им не препятствовали. Американцы шли и здесь парадным маршем.

Наши войска на середину апреля отстояли от Праги более чем на 100 километров, и перед ними, как выразился Жуков, стоял насмерть немецкий фронт "из пяти-шести траншей"

А еще – группа армий генерал-фельдмаршала Шернера 1 миллион 200 тысяч человек, которую Торвальд почему-то назвал "слабой", своей мощью прикрывала все подступы к Праге с востока, севера и юга.

Одним словом, сговор союзников с немцами работал на полную катушку.С запада Прага была для американцев распахнута настежь – приходи, бери, владей.

У Шернера была согласованная с союзниками задача – удерживать на востоке фронт, пока в Праге не появятся войска 3-й американской армии генерала Паттона, идущие с запада, со стороны Пльзеня.

Кстати, даже по советской официальной версии группа армий фельдмаршала Шернера оружие сложила лишь 11 мая 1945 года, точнее – она была раздавлена советскими танками и артиллерией.

ЧТО БЫЛО БЫ С ЧЕХИЕЙ

С захватом американцами Праги вся Чехословакия оказывалась бы американской.

Американцы, захватив Прагу, мгновенно создали бы там из "импортных" чехов и словаков свое правительство. Правительство бы это мгновенно объявляло страну освобожденной от немецких оккупантов, а значит – советским войскам в Чехословакии делать, выходило, нечего.

Осуществлялся бы тот план союзников, по которому во что бы то ни стало ставилась задача не пустить русских в Европу. Власовских "батальонов" на территории Чехословакии, в отличие от Франции, не было.

Сдержать "триумфальное шествие" американцев тут никто, в отличие от Франции и Италии, не мог.

Вот почему Первая власовская дивизия получила из Москвы приказ 15 апреля сниматься с фронта и походным маршем, на всех парах мчаться в Прагу, перехватывая ее у американцев.

Гениальность маневра, совершенного по приказу Сталина Первой власовской дивизией, состоит в том, что она прошла тем маршрутом, где, в ожидании американцев, немцы сняли все свои войска.

БУНЯЧЕНКО И ШЁРНЕР

Особенность маневра Первой власовской дивизии состояла в том, что она оказалась в тылу всей группы армий генерал-фельдмаршала Шернера.

Власов и тут оставил сговорившихся американского генерала Эйзенхауэра и немецкого генерал-фельдмаршала Шернера буквально в дураках. Это надо знать…

Итак, Шернеру доложили, что дивизия Буняченко снялась с фронта и пошла по его тылам на юг.

Фельдмаршал немедленно приказал снять дивизию с снабжения и сказал:

"Без многословия, значит, они сражаться не желают? А что будет, если я этому русскому скажу, что я его поставлю к стенке, если он не подчинится моему приказу? Решать, выдержит ли мой фронт или нет и кто должен спасать свою шкуру, этот ваш Буняченко должен предоставить мне самому!

Внезапно осмелев, Швеннингер заявил, что и генерал-фельдмаршалу не будет легко заполучить Буняченко из его дивизии в 17 000 человек для того, чтобы "поставить его к стенке".

На это Шернер злобно ответил:

«Прекрасно!Я вижу теперь результаты вашей работы. Вы хотите мне доказать, что эти парни – сила, которая стоит за моей спиной. А как это будет выглядеть, если я одной – единой эскадрильей бомбардировщиков превращу их в кровавую кашу?»

Швеннингеру было понятно, что дальше не стоит говорить о политической проблеме, которую не мог объять узкий мозг генерал-фельдмаршала.

Но ему было точно так же ясно, что Шернер не сможет исполнить свою угрозу, правда, только потому, что в его распоряжении больше не было бомбардировщиков…

Прибыв из штаба Шернера, Швеннингер постарался сразу же сделать доклад Буняченко…

Он (Швеннингер) заметил в глазах генерала вспыхивающие огоньки…

Буняченко улыбнулся и сказал:

« Вот как?Вот оно как? Он меня расстреляет? Я этого не боюсь. Руки у него коротки!… Ну, он еще увидит…

Вы уж, будьте так добры, доложите, в какой угодно форме, этим немецким господам, что моя дивизия расположена в этом районе в полном боевом порядке. Здесь у меня и артиллерия и зенитки… Положением мы очень довольны.

Густой лес скрывает нас от авиации. Наши противотанковые орудия, гаубицы и танки стоят на таких позициях, что с легкостью отобьют атаки, к примеру скажем, через ваши линии пробившегося… неприятеля!…»

Большая игра началась 17 апреля, когда власовцы достигли Хойерсверды. Здесь пришел приказ Шернера:

"Дивизия немедленно направляется на фронт в район Козеля, 6 километров к северу-востоку от Ниески".

ВЛАСОВЦЫ ВСЕ ДЕЛАЮТ ПО СВОЕМУ

Буняченко сделал вид, что он этого приказа не получил.

Он вышел 18 апреля и вместо Козеля взял направление восточнее Каменеца. Утром того же дня майор Швеннингер получил из армии новый приказ:

"Дивизия должна достичь окрестностей Радеберга около Дрездена для погрузки и отправки в Чехию"…

Буняченко сначала сказал, что он выполнит приказ, но, когда дивизия достигла окрестностей Радеберга, он отказался приступить к погрузке…

Буняченко настаивал на том, чтобы его дивизия, ни в коем случае не распыляясь, шла дальше походным маршем.

Три последующих дня Первая дивизия не имела никакого кон -такта с штабом Шернера. В общем, Буняченко и не старался его восстановить, форсированным маршем уводя своих людей на юг.

22 апреля вся дивизия собралась в окрестностях Бад-Шандау, а на следующий день в штаб прибыл связной офицер генерал-фельдмаршала майор Нойнер. По всей видимости, Шернеру надоела эта игра в прятки…

Майор Нойнер был уполномочен пригласить Буняченко прибыть 24 апреля в Гайду для разговоров с самим генерал-фельдмаршалом. Буняченко не протестовал.

Он заверил, что двинет дивизию к Гайде и прибудет туда вовремя и что для него будет особой честью свидание с Шернером.

ШЕРНЕР В ЯРОСТИ

24 апреля и Швеннингер прибыл в Гайду. Шернер находился в сильном волнении. Это был тот день, когда советская армия замкнула тесное кольцо вокруг Берлина, а на фронте Шернера шли ожесточенные бои за отход в Чехию…

Поступили первые донесения о чешском восстании… Шернер метался и ждал Буняченко, но вместо него к нему прибыл командир отряда разведчиков майор Костенко и сообщил, что генерал не прибудет, так как у него произошла автомобильная катастрофа.

Шернер весь трясся от злости. Он неистовствовал:

«Свинство! Ох, эта авиация! Если бы у меня сейчас была хоть одна эскадрилья, я бы свернул этих русских в бараний рог! Я бы им показал! Они бы у меня корчились!»

Но у него в тылу не было ни одного аэроплана, ни одного батальона. Он ничем не мог воздействовать на Буняченко, хотя поведение "этого русского" заставляло корчиться его самолюбие.

Наконец, 25 апреля Швеннингер нашел штаб Буняченко. Дивизия находилась в районе Шнейберга, северо-восточнее Течен-Боденбаха.

Когда Швеннингер прибыл туда, он застал Буняченко с толстыми бинтами на голове, правой руке и правой ноге.

МАНИПУЛЯЦИИ БУНЯЧЕНКО

Он подробно рассказал Швеннингеру о катастрофе, в которую он попал, размахивал рукой, и из всего его поведения можно было заключить, что он не испытывает никаких болей и что это – его очередная уловка…

Когда Швеннингер еще раз попробовал заговорить о возможных последствиях неисполнения приказа, Буняченко довольно добродушно ответил:

«Если кому-нибудь что-нибудь от меня нужно, он должен сам прийти ко мне.»

После этого ответа он углубился в рассмотрение военной карты, отмечая линиями продвижение красной армии. Не обращая внимания, он встал и начал расхаживать взад и вперед по комнате. Позже он до глубокой ночи советовался со своими офицерами.

На следующий день после полудня генерал-фельдмаршал Шернер передал по радио, что он лично посетит штаб Буняченко в Шнейберге на разведывательном аэроплане "Физелер-Шторх".

Он приказал ждать его 27 апреля в 10 часов утра. Швеннингеру стало ясно, что положение настолько ухудшилось, что могущественный и несгибаемый фельдмаршал решил прибыть сам к непокорному русскому генералу.

Буняченко принял это сообщение с должным вниманием. Он все мастерски подготовил, распорядился выставить почетный караул в составе целой роты и полный оркестр.

Однако Шернер, очевидно боясь каких-либо осложнений, передумал и отправил своего начальника штаба генерал-майора фон Натцмера…

На следующий день дивизия уже двигалась по направлению к Топлиц-Шенау и 29 апреля упорно продолжала свой марш в южном направлении".

ВЛАСОВ РАБОТАЕТ

В эти критические дни Власов был в разъездах:

до 20 апреля он находился по большей части в ставке КОНР в Карлсбаде, а после ее переезда в Фюссен — в различных районах Южной Германии, 25-27 апреля он останавливался в частях 2-й дивизии, вышедшей с учебного плаца в Хейберге на Линц, и в других частях РОА.

Буняченко в этот период не раз пытался установить с ним контакт, посылая к нему своих офицеров, но эти попытки не увенчались успехом, хотя, по мнению Швеннингера и других, секретная курьерская связь поддерживалась постоянно.

Во всяком случае, 29 апреля, находясь в Бад Рейхенхалле, Власов узнал от генерала добровольческих соединений в ОКХ Кестринга о грозящем конфликте и в ночь с 29 на 30 апреля в сопровождении обер-фюрера доктора Крёгера отправился в штаб-квартиру группы армий „Центр“ в Йозефштадте, к северу от Кенигграца.

Власов в тот момент был болен, температурил, тем не менее и генерал-лейтенант фон Нацмер, и сам Шернер, прибывший вечером, вспоминают о „прекрасном впечатлении“, которое произвел на них командующий РОА.

Шернер был покорен силой личности Власова и тем, что тот все еще „строил планы и выдвигал какие-то задачи“, в то время как немецкая сторона уже полностью примирилась со своим поражением.

Только при этой встрече фельдмаршал начал понимать сущность Освободительной армии. Во всяком случае, долгая беседа кончилась „примирением“, и Шернер отменил все свои приказы.

Группа армий отказалась от попыток отправить 1-ю дивизию на фронт и больше не препятствовала ее походу на юг. Как пишет фон Нацмер, „мы ограничились поверхностным наблюдением за этим походом“.

Шернер после войны говорил полковнику Кромиади:

«Пока я не узнал подробности о власовской дивизии, я не уничтожил ее только потому, что у меня не было авиации, а когда узнал, в чем дело, то предпочел закрыть глаза на то, что делал Буняченко.»

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Так дивизия двигалась в Прагу.Немцы так и не поняли,сущность стратегического маневра 1-й дивизии