Айдер Муждабаев:Теперь я очень хорошо понимаю, как зарождался третий германский рейх.

 

Айдер Муждабаев пишет в Фейсбуке:

Теперь я очень хорошо понимаю, как зарождался третий германский рейх.

Как вдруг один приятель, добрый парень, интеллигент, выдавал в обычной беседе:

— Мне не нравится, как ведут себя эти евреи.

Некоторое время спустя констатировал:

— Нет, определенно, они меня бесят.

И наконец:

— Я ненавижу евреев! Пусть они исчезнут куда-нибудь!

Куда — это было уже не его заботой, к тому времени избавлением от чужих, выглядящих и ведущих себя не так, "захвативших всю торговлю в Германии", занимались специальные люди — дружинники, активисты, позже подключилась полиция и т.д. 

Евреи, цыгане, геи, душевнобольные... 

Все пошло своим чередом. А начиналось вот так — в простой, ничего не значащей беседе. Один сказал, другие промолчали. Кто-то поддакнул.

Недавно за столом одна знакомая изрекла, попивая кофе:

— Я ненавижу чеченцев.

Попробовал узнать, почему. Ответ:

— Просто ненавижу и все.

Это был не Аркадий Бабченко, который прошел две "чеченских войны", но не пропитался ненавистью, сохранил и совесть, и честь, и доброту человеческую. Это была женщина средних лет, образованная. Она говорила это за кофе, не рискуя практически никем быть осужденной. Кроме меня, с ней, кажется, все были солидарны. Пусть молча, но считали это нормой — сказать, что ненавидишь чеченцев, доесть пироженку.

Один приятель, очень хороший парень (правда очень хороший), на днях пояснил, в какой стране мне придется жить:

— Мы построим русское православное государство.

— А как же конституция, светское многонациональное общество? И что мне тогда делать, — переспросил я, — брать дочек и уезжать?

Приятель ничего определенного не ответил, сам, наверное, еще не думал об этом. Да и ко мне, знаю, относится с уважением, может, не захотел обидеть. Но мысль такая, твердая, есть: русское, православное, иным прочим — неравные права.



После погрома с переворачиванием машин, унижением и битьем невинных людей просто, за внешность, вполне вменяемый человек пишет в Фейсбуке: "Чурки, так их!" Я его давно знаю, у него все в порядке с головой и с работой. 

А девушка гуманитарного склада, умница, симпатяга, про кого бы никогда не подумал, считает, что громить "черных" — жестковато, конечно, но в принципе правильно, и надо продолжать ставить их на место, чтобы не зарывались. Кого — их? Кого и за что конкретно? Эти вопросы ее не занимают.

А бывший коллега, воспитанный, улыбчивый парень, вдруг поддерживает высказанную мной в виде сатиры идею полностью зачиститься от приезжих комментарием: "Я согласен!". Не верю глазам, перечитываю фамилию — он.

А еще один... 

Про тех, кто еще, боюсь, устану писать, а про некоторых и не хочу, надеясь, что брошенная фраза ненависти все же была случайной. Но факт есть факт: один за другим люди, которых я давно и хорошо знаю, люди моего круга, совершают в моих глазах националистический coming out. При этом сами не замечают — им кажется, что они похожим образом рассуждали всегда. Но я же помню их другими, я помню.

Или хочу помнить? Или не так хорошо их знал?

Нет, все-таки знал неплохо. Нет, никогда не жила в них эта странная, демонстративная ненависть. Возможно, они ведут себя так, чтобы встроиться в тренд, не нервировать самих себя, быть в ладу с окружающей действительностью. 

И в ладу с большинством, если еще не участвующим в погромах, то уже находящим им нестыдное объяснение.

Мне трудно винить этих людей, многих я как любил, так и теперь пытаюсь. Но замечаю, что между нами растет стена. Да, это не стена гетто или концлагеря (впрочем, время покажет), но стена, точно отделяющая нас по принципу "свой-чужой" или "ты за этих или за наших?". 

И на самом деле вовсе не кучка бритоголовых наци — их-то легко рассеять, нетрудно посадить, — а именно это и есть настоящий, подрастающий в России фашизм. Свой, домашний, вполне удобоваримый. Презентабельный в обществе друзей и знакомых.

Фашизм, частью которого в повседневной жизни удобнее быть, чем не быть.