Американская ПРО: кто заказывает музыку?

В 2009 году американский президент Барак Обама стал лауреатом Нобелевской премии мира. Награду ему присудили с формулировкой «за огромные усилия по укреплению международной дипломатии и сотрудничества между народами». Эти «огромные усилия» заключались лишь в том, что он объявил о намерении окончить иракскую и афганскую операции.

Возможно, Обама, не имевший к моменту прихода в Белый дом большого внешнеполитического опыта, искренне хотел стать голубем мира и зарыть столь милый сердцу американских политиков топор войны. Однако не тут-то было.

Не очень искушенный во внешней политике Барак Обама вынужден был опираться на более опытных людей, одним из которых был Роберт Гейтс, оставивший пост министра обороны лишь летом 2011 года. Гейтс имел широкие связи не только в политических кругах, но и в военно-промышленном комплексе США. Естественно, что президенту Обаме при таких советниках очень сложно продвигать какие-либо мирные инициативы, будь то вывод войск из Ирака и Афганистана, сокращение военных расходов, или сворачивание национальной ПРО – золотой жилы для американского ВПК.

И пусть у США огромный дефицит бюджета, колоссальный внешний долг, исчисляемый триллионами долларов, но военные траты – это святое, на них президент покушаться не имеет права. А если и решится он сделать что-то подобное, то подвергнется жесткой критике, как представителей ВПК, так и многих конгрессменов, кровно заинтересованных в том, чтобы оборонный заказ рос в натуральном и денежном выражении.

Особенно миротворческие инициативы Обамы не нравятся представителям Республиканской партии. Так, в одном из своих выступлений сенатор-республиканец Джон Корнин заявил, что Китай, Северная Корея и Россия наращивают военные расходы, тогда как администрация Обамы сокращает их в пользу внутренних бюджетных приоритетов. И хотя республиканцы возмущены сокращением военного бюджета, но почему-то не любят упоминать, что секвестр малоэффективных и устаревших программ проводится по предложению самого Пентагона.

Жалуясь на сокращение военного бюджета, мало кто упоминает, что им предусмотрено расширение многих современных военных проектов, например, по производству истребителя F-35, а также наращиванию выпуска существующих и разработке новых систем ПРО, способных уничтожать баллистические ракеты противника на стартовом участке их траектории.

Американская ПРО – это вообще отдельный разговор. Новейшие разработки, колоссальные объемы, военное сотрудничество с партнерами и союзниками по наращиванию систем противоракетной обороны – сладкая музыка для Пентагона и американской военной промышленности. Однако для всей остальной Америки огромные затраты на создание ПРО как в Европе, так и в АТР – траурный марш, поскольку к таким расходам она не готова ни по каким параметрам, кроме аппетитов военно-промышленного комплекса.

Еще 52 года назад в своем прощальном выступлении в качестве президента США Дуайт Эйзенхауэр предостерег соотечественников от возможного бесконтрольного роста влияния того политико-идеологического, экономико-финансового и производственного механизма, который сложился в Америке на тот момент и был нацелен на войну. Именно он впервые назвал этот механизм военно-промышленным комплексом. С тех пор сменилось не одно поколение политиков, изменился мир, но влияние американского ВПК на Белый дом нисколько не снизилось. Возможно, Барак Обама ещё до конца не осознал размеры огромного влияния, которое американская военная промышленность оказывает на него. Хотя, несомненно, он такое влияние испытывает.

Финансовые воротилы из военно-промышленного комплекса США для защиты своих интересов готовы удовлетворить запросы политического класса Америки: не дать США потерять нити управления мировыми процессами. А как это сделать? И политики, и бизнес единодушны в ответе: за счёт усиления военной мощи, вывода вооружённых сил на качественно новый уровень. И ПРО в этом деле – один из беспроигрышных вариантов.