ИДЕАЛИСТКА

Она стояла на балконе девятого этажа, крепко ухватившись за краешек балкона, и смотрел на ночной город, оживающий в искусственном свете, зрелище, которым можно любоваться часами, глядя, как комкается  темнота под буйством  красок, и думала.

«Господи. А если бы это продолжалось вечность? Прошел год, а я… И сил больше нет терпеть. Так не лучше ли…Пять, десять секунд..».

Она перегнулась через край балкона и вздрогнула, но не от чернеющей пропасти под балконом, а  от прикосновения руки.

- Зайди в комнату, - сказал он. – Высота завораживает и сделать шаг в пустоту можно. Только  выбраться из неё невозможно.

А город вспыхивал, разгорался, шумел ресторанами, кафе… Им казалось, что в нём на ночь поселился сверкающий ночной дьявол, заманивавший к себе.

- Пустота, - ответила она. – В ней нет ни чувств, ни мыслей.

Она замолчала, с усилием оторвала оцепеневшие пальцы,  зашла в комнату и присела рядом с ним на угловой диван.

- Почему, - начала она.

- Я слышал это много раз от тебя, - сказал он, - но я не морализирующий теоретик.  

  Свет в комнате был погашен. Горела только лампа в чёрном гофрированном абажуре, которая то вспыхивала, то гасла, видимо, от какой-то поломки.

- Ты выслушай, пожалуйста, меня ещё раз. Я, кажется, нашла ответ. По крайней мере, для себя, а вот устроит он тебя или нет – не знаю.

   Огонёк зажигалки слегка пробил  темноту, а потом исчез в ней.

 -  Почему, - как всегда начала она, - кто-то из нас троих:  или я, или мой муж, или ты должен оказаться жертвой.  Разве это  любовь, если она требует жертв?

- Ты – идеалистка и своими мыслями убиваешь свои чувства.

  Она помолчала, видимо, собираясь  с мыслями.

- Мой муж знает, что я люблю тебя, но ни одним словом не упрекает меня, но я ведь чувствую по его глазам, какая в душе его боль. Почему в таких ситуациях всегда распятой оказывается женщина. Как я. Между его болью и любовью к тебе. Уйти от него, но его боль я буду носить под сердцем, как женщина носит ребенка, и твою любовь тоже под сердцем. Одно сердце, а в нём два чувства.  Почему? И ни одно я вырвать не могу, и не смогу до конца…

- Не идеализируй себя, - ответил он и повторил. – Ты – идеалистка, а я нет.

Знаю, что люблю тебя, а твоего мужа ненавижу, как он ненавидит меня.

- Откуда ты знаешь, что он ненавидит тебя?

- А разве он должен любить человека, разрушившего его семью? Любовь эгоистична. Только морализирующие теоретики не признают это.

- Странно, - сказала она и повторила. – Странно. По твоим и его рассказам я знаю, что вы воевали и недалеко друг от друга. И если бы встретились там, то, наверное, были бы друзьями. Война сроднила бы вас, а сейчас вы враги, потому что я  перешла вам  дорогу.

- Да не ты! В вашу семью вмешался третий. И третий это  - я. Мне нужно было пройти мимо, а я не смог.

  В домах напротив  постепенно гасли «светлячки – окна».

- Ты бы прошел мимо, - сказала она, - если бы я не окликнула тебя. Разве не так? Вспомни.

   А что вспоминать? Переплелись их встречи и днями, и ночами. Чувства рвали её семейные отношения, но удержать их  она не могли. Прошлое оттеснялось, а о будущем они не задумывались. Да и как они могли задумываться о нём, когда, как казалось им, настоящее выносило их в новую жизнь. 

   А как они представляли новую жизнь?  Из своих слов, которые подсказывали им  вспыхнувшие чувства.

    Распахнулась жизнь и вырвала её из пыли в архивах редких книг в одной старинной библиотеки, а ему открыла окошко в мир любви.  

  Она помолчала, потом добавила.

- Не идеалистка я.

   Она посмотрела на лампочку в чёрном  гофрированном абажуре.

 - Я хожу по двум дорожкам и с двумя чувствами в сердце: с болью и любовью. Шлюха – я, а не идеалистка.

   Что он мог ответить?

   Сверкающий ночной дьявол исчез. 

   Прохладные осенние улицы наполнялись толпой.

   С того вечера прошло...  не важно, сколько лет. У неё умер муж. Она живёт одна. Он завёл новую семью. Они не встречаются, потому что боятся, что  прошедшие годы так изменили их, что они не узнают даже друг друга. Единственным общением стал компьютер, через который они поздравляют друг друга с днём рождения. И то не всегда. Забывают.