Русский мусульманин устал от дискриминации

Работник одного из петербургских автосервисов 27-летний Владимир Шмотов пришел на конференцию социологов, чтобы вступиться за ислам. Дело в том, что тематика мероприятия значилась в анонсе так: «Исламизм в сети: русский вариант» и предполагала обсуждение и осуждение мусульманского экстремизма.

Владимир Шмотов три года назад принял ислам и хотел донести до политиков и журналистов свое мнение о том, что это религия мира и добра, не имеющая ничего общего с экстремизмом.

Обсудить этот тезис на конференции у Владимира толком не получилось, но по окончании мероприятия он любезно согласился побеседовать на эту тему с репортером «Росбалта».

— Вы приехали в Петербург из мусульманского региона?

— Нет, я коренной житель, родился в Ленобласти, учился в обычной средней школе поселка Лукаши, потом поступил в Ленинградский государственный университет имени Пушкина на факультет физической культуры, окончил его по специальности легкая атлетика и преподавал в школе физкультуру. Я обычный русский человек, я даже считал себя некоторое время православным. Но впоследствии меня убедили доказательства, которые есть в исламе. Мы также признаем пророка Иисуса и, в том числе пророка Мухаммеда. Я абсолютно нормальный человек, просто я голым не хожу, спиртное не пью, матом не ругаюсь.

— Ваш переход из православия в ислам не вызвал резких оценок националистов? Не говорили, что вы предали, продали родную религию и тому подобное? 

— В моем окружении националистов нет. И я ничего не предавал и не продавал. Я принял ислам, потому что посчитал его более убедительным, чем прочие религии. Бывает, что высказывают какие-то претензии — тогда я объясняю свою позицию.

— Вам не нравится упоминание ислама в одном контексте с экстремизмом?

— Это очень серьезная проблема. Вот у меня на работе слушают радио, там сообщают о каком-то преступлении, скажем, кавказец что-то натворил. И обязательно дают понять, что он еще и мусульманин. Это неприятно. Я мусульманин, моя жена тоже мусульманка, она носит хиджаб. На нас люди зачастую смотрят как на террористов, такое ощущение, будто я экстремист. Даже родители и близкие родственники думают так, хотя у них нет ни малейшего повода для этого. А все из-за того, что в СМИ раздувается эта проблема. Когда родители узнали, то я принял ислам, они очень резко на это отреагировали. Я объяснял им, что в этом нет ничего плохого, но тут надо понимать – я им что-то говорю 20 минут и ухожу, а они целый день потом слушают негатив про ислам по радио, телевидению или читают в газетах. И это мнение мне одному трудно переломить.

— Ваша жена стала мусульманкой под вашим давлением?

— Нет, когда мы познакомились, она и вся ее семья уже приняли мусульманство. При этом она тоже родилась в русской семье. Это в принципе не очень верный посыл, что мужья-мусульмане заставляют своих жен принимать мусульманство. Женщины сами принимают решение. Моя жена родила мне желанного ребенка, дочку, она не работает, ухаживает за ребенком, содержит дом, у нее все в порядке, и она, и я довольны нашей жизнью.

— Ислам разрешает многоженство. Будете заводить еще жен?

— Нет, в нашей семье этого не будет. Кстати, в исламе женщина, выходя замуж, может поставить условие мужу, что она будет у него единственной и муж обязан соблюдать это условие.

— Вы согласны с тезисом, что в России происходит клерикализация общества?

— Да, видно, что правительство пытается заполнить ту идеологическую пустоту, которая осталась после ухода коммунистов, православием. Но я думаю, что это не поможет. Христианство, на мой взгляд, не может объединить нацию – посмотрите на Европу, она христианская, но там все разделены по национальным квартирам. А вот ислам, между прочим, объединяет людей – для меня любой человек из исламского мира как брат. Мне кажется, ислам мог бы решить многие проблемы нашего общества – например, запрет ростовщичества позволил мусульманским странам избежать мирового кризиса. А у нас вся страна сейчас в долгах, отдавать нечем, это проблема.

— Вы испытываете дискриминацию по религиозному признаку?

— На мой взгляд, наша власть относится к мусульманам предвзято. Например, недавно запретили 67 важных исламских трудов, назвали их экстремистскими. Запретили лучший русский перевод Корана, по которому учился я и вообще все русскоговорящие мусульмане. Это сделал какой-то провинциальный суд в российской глубинке, оскорбив миллионы верующих. Нас фактически назвали экстремистами, потому что мы читаем эту книгу. Но в Коране нет никакого экстремизма, я не понимаю, зачем надо было нас всех так оскорблять.

— Вы говорите про ислам как религию мира, но ведь мусульманские страны постоянно воюют между собой, больше того, во многих из них годами идет гражданская война по религиозному признаку. Например, в Ираке каждый день шииты и сунниты взрывают друг друга в мечетях, и это длится уже больше десяти лет.

— В этом виноваты американцы, которые оккупировали Ирак. Они могли бы прекратить все это, у них есть ресурсы и возможности, но нет желания. И, кстати, кто на самом деле взрывает мечети в Ираке, неизвестно – это могут быть провокаторы.

— В Сирии мусульманские радикалы творят чудовищные вещи, насилуют и убивают гражданских, в том числе христиан.

— Это позиция России, которая поддерживает Башара Асада. А в западных странах другое мнение – там Асада называют кровавым диктатором, который убивает мусульман. Там все непросто.

— Мусульмане хотят построить халифат в России?

— В России халифат построить невозможно – у нас многоконфессиональная страна, где кроме мусульман есть множество других верующих, а также атеисты. Я как мусульманин просто хочу иметь возможность совершать намаз, читать священные книги, общаться с единоверцами и не выслушивать оскорбления о том, что я экстремист.