Сколько еще простоят "хрущевки" в России?

Власти Москвы возобновили снос ветхих пятиэтажек - самых старых "хрущевок", которых в городе насчитывается больше 300. Окончательно распрощаться с ними планируется к 2015 году. Но для остальной России такие "хрущобы" еще долго будут оставаться реальностью.

Сегодня, по приблизительным подсчетам, в советских пятиэтажках живет 8,6 млн россиян.

Точных данных об их изношенности нет, но зато известно, что даже в Москве еще немало пятиэтажек, построенных в конце 1950-х годов и рассчитанных на 25 лет.

Внук создателя первых проектов "хрущоб" Виталия Лагутенко - рок-музыкант Илья Лагутенко - считает, что они ничем не уступают муниципальному бесплатному жилью в Лондоне.

Российские власти смотрят на проблему пятиэтажек оптимистично: благодаря современным технологиям ремонта жизненный цикл этих домов, говорят чиновники, может быть увеличен до 150 лет.

Эксперты парируют, что во-первых, современные технологии доступны далеко не везде, а если и доступны, то не везде соблюдаются. Во-вторых, полтора столетия - это самый жизнерадостный прогноз, предполагающий идеальные эксплуатационные условия.

В-третьих, помимо самих домов, устаревают коммуникации (электропроводка, теплоснабжение, водопровод), и это тоже источник постоянной угрозы.

Впрочем, в условиях недофинансированности жилищного сектора быстрого и легкого решения этой проблемы не предвидится. Ведь даже в Москве программа по сносу и расселению ветхого жилья постоянно буксует.

Стоимость разрушения

К началу этой осени в российской столице насчитывалось 317 пятиэтажек, относящихся к "первому периоду индустриального домостроения" (построенных до конца 1960-х годов).

В одной пятиэтажке в среднем 60 квартир, в которых могут жить максимум 200 человек. То есть речь идет о переселении 63,4 тыс. человек.

Снести эти дома планировалось еще три года назад, но помешал экономический кризис и смена городского руководства. Теперь местные власти называют другую дату - 2015 год.

Но и она может оказаться под вопросом, потому что разобрать пятиэтажку непросто и недешево - даже в Москве, где незастроенные квадратные метры на вес золота.

"Хрущевки по прошествии 60 лет в связи с расширением самих городов стали находиться либо очень близко к центральной части, либо близко к средней части городов, где возникла существенная плотность застройки и укладки инженерных коммуникаций", - рассказывает член коллегии Госстроя России, вице-президент Российского союза инженеров Иван Андриевский.

Поэтому стоимость разрушения здания существенно удорожала, говорит он. К тому же жители этих домов не спешат их покидать.

"Многие из них уже пожилые, и им тяжело перезжать. Кроме того, если раньше жителям сносимых пятиэтажек предлагали жилье в этом же районе и большего метража, то сейчас вам предложат квартиру за МКАДом, причем метраж будет тот же", - отмечает эксперт.

Непобедимые

Однако слишком волноваться по поводу будущего пятиэтажек не стоит, продолжает Иван Андриевский.

"Как это ни удивительно, ресурс "хрущевок" - не расчетный, а фактический - достигает 150 лет. На сегодняшний день с момента застройки первых "хрущевок" в 1948 году прошло около 65 лет. В среднем по стране такие дома от 60 лет и моложе", - подсчитывает он.

 

Значит, они смогут простоять еще порядка 90 лет.

Помимо этого, инженеры, по его словам, разработали новый способ реконструкции "хрущевок": дома укрепляются колоннами, усиливается звуко- и теплоизоляция, увеличивается этажность, а за счет объединения квартир - и жилая площадь.

Правда, этот способ пока находится на стадии обсуждения - в частности, в профильном комитете Госдумы по строительству.

Дома устали терпеть

Однако многие бьют тревогу: изношенность коммунальной инфраструктуры в стране достигает 60%, и ветхие пятиэтажки по изношенности недалеко отстают от инфраструктуры.

"У нас трубы начали рваться раньше, и аварии коммунальные тоже случались, а вот дома терпели довольно долго. Но уже года два мы периодически слышим то об обрушении перекрытий, то о рухнувшей стене дома", - тревожится Галина Хованская, возглавляющая в Госдуме комитет по жилищной политике и ЖКХ.

Если в Москве программа по реновации кварталов, застроенных "хрущевками", осуществляется, то в регионах она даже не начиналась, говорит депутат.

Пример в деле обновления ветхого жилого фонда, по ее словам, надо брать с некоторых европейских стран: "В Германии, например, жители дома уехали на двое суток к родственникам, приехали - все вещи в сохранности, ничего не пропало и не повреждено, а ремонт завершен".

Российское государство, конечно, выделяет деньги на расселение ветхого и аварийного жилья. Существенная часть этих денег (более 250 млрд рублей, по словам Хованской) проходит через Фонд содействия реформированию ЖКХ, заработавший в 2005 году.

Сейчас, однако, большая часть этих средств идет не на реконструкцию или ремонт, а на расселение жильцов аварийных домов, количество которых по всей стране растет в геометрической прогрессии, сетует Хованская.

 

Первую "хрущевку" спроектировал известный советский архитектор Виталий Лагутенко, который с середины 1950-х годов возглавлял архитектурно-планировочное управление Москвы.

Перед ним стояла задача создать максимально дешевый жилой дом с отдельными квартирами (в противовес коммунальным).

Он с этой задачей справился - и до самой смерти в 1969 году совершенствовал дома серии К-7, которые в народе называли не "хрущевками", а "лагутенковками".

Корреспондент Русской службы Би-би-си Дмитрий Булин поговорил с внуком архитектора – лидером рок-группы "Мумий Тролль" Ильей Лагутенко.

Би-би-си: Илья, Когда Виталий Павлович умер, вам был всего год. Но наверняка в семье остались какие-то воспоминания о нем.

Илья Лагутенко: Я был слишком мал, чтобы что-то помнить. Мои родные говорили, что он всегда много работал.

Би-би-си: Вы потом, когда выросли, как-то интересовались его судьбой?

И.Л.: Меня всегда забавляло, когда старые москвичи называли хрущевки "лагутенковками". Мои родственники всегда с гордостью рассказывали, что он был учеником [Алексея] Щусева. Какие все-таки авторитетные и талантливые архитекторы были в те времена!

Би-би-си: Ваш отец тоже был архитектором: у вас не было желания пойти по этому пути?

И.Л.: Эта идея приветствовалась в семье. Тем более что я любил рисовать. В 9-м классе во время летних каникул меня отправили в Москву и устроили встречи с друзьями отца - [художниками] Борисом Мессерером и Маратом Баскаевым. Я очень впечатлился. Их картины студенческих времен - подарки моему отцу - сопровождали меня всю жизнь. Я поступил на архитектурные подготовительные курсы. Сходил на экскурсию в МАРХИ [Московский архитектурный институт], где мне сказали, что примут меня в любом случае - "за фамилию". Но интерес к языкам и жажда путешествий выиграли. Я поступил на восточный факультет ДВГУ [Дальневосточного государственного университета] и остался во Владивостоке.

Би-би-си: А как вы вообще оказались на Дальнем Востоке? Пишут, что вас забрала туда мать после смерти вашего отца.

И.Л.: Моей маме, которая тогда была студенткой и ей было всего лишь 23 года, с младенцем на руках, в чужом городе, было непросто. К скоропостижной смерти мужа добавился судебный процесс, толпа московских "родственничков" отца, возглавляемых его бывшей женой. Они требовали раздела имущества - автомобиль "москвич", румынский гарнитур. Она бросила все и уехала к родителям на Дальний Восток.

Би-би-си: Виталий Лагутенко занимал высокие посты в Москве: главный инженер Моспроекта, руководитель архитектурного управления города. Знаменитый проект К-7 был создан, в первую очередь, им - или работала большая команда под его руководством?

И.Л.: Это было, в первую очередь, его детище. Говорят, он сильно переживал, когда развитие проекта пошло не совсем в ту сторону, которую он замышлял.

Би-би-си: А вам самому приходилось жить в таких домах?

И.Л.: Да, конечно. Многие мои друзья до сих пор живут в таких.

Би-би-си: Сейчас многие критикуют "хрущевки": неудобные, маленькие...

И.Л.: Я достаточно пожил в квартирках в Лондоне и Токио, по сравнению с которыми "хрущевки" - это просто хоромы. Ваши британские council houses [социальное жилье] 1980-х годов не превзошли дизайнерскую мысль моего деда. Хотя, с другой стороны, в России еще полно бараков с туалетом на улице. Так что всё относительно.