Евреи победили во Второй Мировой войне.

Смятение умов: свастика и звезда ДавидаЕвгений Беркович

Перед лицом угроз, исходящих от «нового порядка», лидеры еврейских организаций Германии решили сплотиться и основали в январе 1933 года «Имперское представительство немецких евреев» («Reichsvertretung der deutschen Juden»), во главе которого стоял всеми уважаемый берлинский раввин Лео Бек (Leo Baeck), признанный ученый и председатель «Общего союза раввинов в Германии» («Allgemeiner Rabbinerverband in Deutschland»).

Лео Бек

Другим лидером нового объединения стал Отто Хирш (Otto Hirsch), человек без звания раввина, но пользовавшийся авторитетом у религиозных и нерелигиозных евреев. Несмотря на постоянное противостояние с ультра-ортодоксальными группировками немецких иудеев, а также, временами, с сионистским движением в Германии, Представительство играло важную роль в делах немецкого еврейства, пока оно в 1938-39 годах не было заменено на контролируемое гестапо «Имперское объединение евреев в Германии» («Reichsvereinigung der Juden in Deutschland»).

Ото Хирш - памятная доска в Штутгарте

В первые годы своего существования Имперское представительство немецких евреев явно недооценивало нарастающей опасности. Еще в начале 1934 года, когда намерения нацистов были уже многим ясны и понятны, Отто Хирш выступал против «поспешной эмиграции», ибо верил, что в «новой Германии» евреи смогут найти себе достойное существование.

Отношения Представительства немецких евреев и Центрального общества немецких граждан еврейской веры с немецким сионистским движением были всегда напряженными. Сионисты призывали евреев переселяться в Палестину, не дожидаясь, пока условия жизни там станут вполне цивилизованными, их противники называли такую эмиграцию «преждевременной» и даже «преступлением против сионизма», как эмоционально выразился однажды Альфред Хиршберг (Alfred Hirschberg), один из видных деятелей Центрального общества немецких граждан еврейской веры [1].

Некоторые лидеры сионистского движения были готовы идти на союз с нацистами, лишь бы добиться переселения евреев в Палестину. На этом поприще особенно заметен был Георг Кареский (Georg Kareski), руководитель одной маргинальной сионистской организации, не пользовавшийся большим уважением в сионистской среде. Кареский всячески подчеркивал опасность момента и призывал к крайним мерам, вплоть до сотрудничества с гестапо и министерством пропаганды, лишь бы увести евреев из Германии, подальше от грозящей беды. Возможно, он делал это, желая поднять свой личный авторитет среди единоверцев, но в понимании реальной опасности ему не откажешь. Как раз этого, к сожалению, не хватало еврейским лидерам Германии в первые месяцы и годы Третьего Рейха.

Обложка книги Георга Кареского

Создается впечатление, что до еврейских мудрецов не доходит суть антиеврейской идеологии нацистов, авторитеты иудаизма не до конца понимают, что в Германии Гитлера для них нет места. Это отчетливо видно по меморандуму, посланному рейхсканцлеру представителями ортодоксального иудаизма 4 октября 1933 года.

Авторы меморандума объясняют Гитлеру, что иудаизм не следует приравнивать к марксистскому материализму, что нечестно ошибки отдельных членов общины приписывать всему народу и что древний еврейский народ далек от некоторых безответственных ультра-националистических еврейских писателей и журналистов. Евреи-ортодоксы выступили против «отвратительной антинемецкой пропаганды» и напомнили рейхсканцлеру о евреях, павших за Германию на полях Первой мировой войны. Раввины, подписавшие меморандум, подчеркивают, что они не думают, будто целью новых властей является истребление еврейского населения страны. Более того, авторы меморандума уверены, что внутри жизненного пространства для немцев всегда можно найти и жизненное пространство для евреев, где те смогли бы беспрепятственно исполнять предписания своей веры и жить, не опасаясь за себя и судьбу своих близких. Если же они ошибаются и целью властей является именно уничтожение всех евреев, то раввины просят рейхсканцлера прямо им об этом сообщить[2].

Нетрудно догадаться, что этот меморандум оказался в архиве, так и не успев дойти до письменного стола Гитлера.

Пожалуй, только сионисты пользовались вниманием и поддержкой нацистов. Эта поддержка не ограничивалась только словами, но выражалась во вполне реальной материальной помощи.

В то время, как для обычной эмиграции действовал установленный еще во времена Веймарской республики налог на вывоз капитала за границу, увеличенный Гитлером до немыслимых размеров, нацистские власти облегчали выезд евреев в Палестину и всячески содействовали деятельности сионистов в Германии.

Согласно так называемому соглашению «Хавара» (Haavarah-Abkommen – от ивритского слова haavarah – «перенос»), заключенному 27 августа 1933 года между министерством экономики Третьего Рейха и сионистскими представителями из Германии и Палестины, еврейским эмигрантам разрешался прямой трансфер части их имущества. Одновременно облегчался экспорт товаров из Германии на Ближний Восток[3]. В общей сложности с 1933 по 1939 годы по этому соглашению в Палестину было переведено около ста миллионов рейхсмарок, что помогло шестидесяти тысячам немецких евреев, переселившихся в эти году в Святую Землю, поддержать существование в самое трудное первое время эмиграции.

Понятно, что соглашение «Хавара», как и совместные договоренности между нацистами и сионистами, носили чисто технический характер и не отменяли того факта, что сионисты для Гитлера и его приспешников в любом случае оставались евреями, которых они ненавидели и боялись. Сионисты были для антисемитов частью системы «мировой закулисы», а создаваемое ими государство в Палестине было своеобразным «еврейским Ватиканом», штабом, где зрели детали всемирного заговора.

В то же время сионизм помогал решить важнейшую для нацистов на тот период задачу – освободить Германию от евреев, что делало сионистов, пусть на время, «полезными врагами».

Для нацистской Германии соглашение «Хавара» имело еще то преимущество, что создавало брешь в бойкоте немецких товаров, к которому призывали евреи зарубежных стран. Сионистские организации и руководство ишува (еврейской общины в Палестине) демонстративно не участвовали ни в каких формах протеста против немцев, так как опасались, что это создаст препятствие новым соглашениям.

Отношения сионистов и нацистов и до заключения соглашения «Хавара» носили довольно экзотический характер. В начале 1933 года барон Леопольд Иц Эдлер фон Мильденштайн (Leopold Itz Edler von Mildenstein) был приглашен вместе с женой совершить путешествие по Палестине и написать серию путевых заметок в издаваемый Геббельсом журнал «Ангриф» («Angriff» - «Наступление»). Барон фон Мильденштайн был именно тем человеком, который через несколько лет станет начальником еврейского реферата (отдела) службы безопасности – руководимой Райнхардом Хайдрихом[4] (Reinhard Heydrich) разведывательного подразделения СС. Одним из подчиненных барона станет печально известный Адольф Эйхман.

Барон фон Мильденштайн, сопровождаемый одним из руководителей берлинских сионистов Куртом Тухлером (Kurt Tuchler) и его женой, посетил во время своего шестимесячного путешествия по Святой Земле несколько еврейских поселений, о чем написал в весьма доброжелательном тоне в серии статей в «Ангрифе» под общим названием «Путешествие национал-социалиста в Палестину». Он высоко оценил достижения сионистов и увидел в их деятельность возможное решение «еврейского вопроса» для Германии. Барон писал: «Еврей, который сам возделывает свою почву, становится совсем новым евреем». Геббельс настолько высоко оценил писания барона, что распорядился даже отчеканить памятную медаль с изображением звезды Давида на одной стороне и свастики на другой[5].

Памятная медаль с изображением звезды Давида на одной стороне и свастики на другой

Столь же необычно выглядит меморандум, отправленный 22 июня 1933 года лидерами сионистских организаций Германии непосредственно Гитлеру. Немецкие сионисты признаются в симпатии к новому режиму, установленному в стране нацистами, и утверждают, что сионизм в своих исходных положениях весьма близок (по выражению авторов меморандума, «звучит в унисон») национал-социализму. Это смелое утверждение далее разъясняется: «Сионизм верит, что возрождение национальной жизни народа, как это происходит в настоящее время в Германии на христианском и национальном фундаменте, произойдет и для еврейского народа. И для еврейского народа решающими факторами для существования должны стать происхождение, религия, общая судьба и чувство уникальности. Это требует исключения эгоистического индивидуализма либерального времени и замены его общей и коллективной ответственностью»[6].

Заканчивался этот меморандум так же, как и памятная записка иудейских ортодоксов: просьбой в системе, которую национал-социалисты строят на расовой основе, найти место и для евреев, чтобы они смогли внести свой вклад в процветание родины.

Летом 1933 года один из самых известных сионистских лидеров Палестины Артур Руппин (Artur Ruppin), сам родом из Германии, нанес визит нацистскому теоретику расового учения Гансу Гюнтеру (Hans Günther). Встреча состоялась в университете Йены. Руппин оставил записи их бесед, много говорящие о настроении сионистов того времени. Несмотря на откровенно выраженную ненависть нацистов к евреям, проявленную с первых дней Третьего Рейха, сионисты готовы были отнестись к действиям властей с пониманием. Руппин удовлетворенно записывает в дневнике: «Профессор выглядит вполне дружественно. Он говорит, что евреи – не низшая раса по отношению к арийцам, а просто другая. Отсюда следует, что для еврейского вопроса нужно найти новое, честное решение»[7].

Артур Руппин (1876-1945)

Какое «честное» решение нашли нацисты для окончательного решения еврейского вопроса, мы теперь знаем. Но тогда у многих сионистов была надежда, что усилия гитлеровской власти «выдавить» евреев из страны, предлагает для ишува невиданный шанс пополнить свои ряды. В Германию потянулся нескончаемый поток визитеров из Палестины, желающих на месте оценить перспективы еврейской эмиграции.

Таким визитером был в 1933 году и Хаим Арлозоров, ответственный за внешнюю политику сионистского Еврейского агентства, один из основателей социалистической партии «Мапай». Хаим попытался воспользоваться связями в высших нацистских кругах своей первой возлюбленной Магды Фридлендер, ставшей к тому времени женой всесильного министра пропаганды Йозефа Геббельса. Попытка оказалась безуспешной, Арлозоров вернулся в Тель-Авив и через несколько дней был застрелен на глазах у своей жены неизвестными людьми. Убийц так и не нашли[8].

Хаим Арлозоров

Не все визиты заканчивались так трагически. У многих визитеров голова шла кругом от открывающихся перспектив: приток немецких евреев на Святую Землю кардинально изменил бы там политическую обстановку и ускорил создание государства Израиль. Руководитель левых сионистов Моше Белинсон (Mosche Belinson) писал Берлу Кацнельсону, издателю газеты «Давар», близкой к рабочей партии: «Улицы здесь вымощены деньгами, как мы в истории нашего сионистского предприятия и мечтать не могли. Здесь есть предпосылки для такого блестящего успеха, которого мы никогда не имели и иметь не будем»[9].

Палестинские сионисты боялись даже, что поток евреев из Германии будет слишком велик. На состоявшемся в Праге летом 1933 года Сионистском конгрессе Артур Руппин докладывал: «Чтобы поток эмигрантов не захлестнул, как лава, существующие поселения в Палестине, число приезжающих должно быть в разумном процентном отношении к числу уже живущих»[10].

Эта задача мыслилась на значительную перспективу: уже после принятия откровенно расистских Нюрнбергских законов в 1935 году как немецкие сионисты, так и деятели ишува исходили из 15-20 тысяч эмигрантов в год, а сам период эмиграции евреев из Германии растягивался в их представлении на 20-30 лет. Как далеки эти иллюзии от реальности Катастрофы, разразившейся в Европе всего через пять лет!

Арнольд Цвейг

Какие бы планы ни строили сионисты, для них Палестина рассматривалась как единственное возможное место для эмиграции евреев из Германии. Но для самих евреев это было далеко не так очевидно. Когда летом 1933 года Арнольд Цвейг попал на Святую землю, он записал в дневнике: «В Палестине. На чужбине».[11]

Примечания