«Не бойся, мама, нет ничего безопасней диктатуры» ("Le Huffington Post", Франция)

...попытался я успокоить мать. Я позвонил ей из телефонной будки в аэропорту Орли. Тогда я любил путешествовать в одиночку, с рюкзаком за спиной и путеводителем Lonely Planet в кармане. Мне не было еще и 30, и я просто сгорал от желания увидеть Ближний Восток, колыбель трех крупнейших религий и источник столь многих геополитических конфликтов. За год до этого у меня навернулись слезы на глаза, когда мне открылся вид на долину Иордана с горы Нево, возле которой, по преданию, находится могила Моисея. Благодаря рассказам школьной учительницы французского Жаклин Бийон мне ужасно захотелось отправиться в Сирию. Она побывала там и с неподдельным удовольствием рассказывала об увиденном.

Кроме того, раз путешествие в Иорданию оказалось достаточно легким, это придало мне решимости двинуться дальше на север. Я обожал «Лоуренса Аравийского», которого сыграл великолепный Питер О’Тул. И даже прочитал «Семь столпов мудрости» некоего Т. Э. Лоуренса, который удивительным образом предвидел конфликты в регионе в ближайшие десятилетия. В вышедшем в 1995 году фильме «Французская женщина» Эммануэль Беар прогуливается по великолепным памятникам древности, которые мне просто необходимо было увидеть самому. Интернета у меня тогда еще не было, и несмотря на частые посещения Института арабского мира, я далеко не сразу смог понять, что это была Апамея. Но я, наконец-то, мог увидеть ее в конце путешествия по Сирии, попытав перед этим счастья в Иордании. Здесь стоит отметить присущий мне «ум новичка», который нередко путают с наивностью. Но это не так: буддистская практика всегда служила для меня источником вдохновения.

Но вот я оказался в старом Дамаске, просыпался под звуки пения канареек в старом сирийском доме, нырял в прекрасные местные рынки, гулял по цитадели, любовался великой мечетью Омейядов и соседствовавшим с ней дворцом Азема, постригся у пожилого цирюльника, который еще помнил язык Мольера со времен французского мандата...

Что осталось сейчас от всего этого после двух с половиной лет конфликтов? Я оплакиваю моих сирийских друзей. Сейчас я стараюсь не слишком следить за новостями, начинаю опасаться их: фотографии разрушенной древней мечети Алеппо разрывают мне сердце, ведь там я провел столько прекрасных часов...

В Хаме, куда я отправился посмотреть на знаменитые Нории, меня на мгновение парализовало от ужаса, когда над городом внезапно пролетела группа истребителей, напомнив о кровопролитии 1981 и 1982 годов. В тот день мне на краткий миг открылась картина, которую каждый день наблюдают по всей стране с 2011 года. Я скорблю по моим сирийским друзьям. Да, мама, для западного туриста нет ничего безопасней диктатуры, потому что на него никогда не нападут, а местные жители будут только рады принять путешественников.

Короче, как говаривал Платон, «я знаю только то, что ничего не знаю». Кроме того, я и не хочу ничего знать: телевизор я не смотрю уже лет десять, а газеты и журналы уже давно не нужны. С наступлением цифровой революции я ищу информацию в интернете и подкастах. Я сам иду за новостями, а не жду, пока они не придут ко мне.

Я глубоко убежден, что если бы Башар Асад дал волю демократическому процессу в начале арабской весны, то сейчас в Сирии творился бы точно такой же демократический бардак, как в Египте, Ливии и Тунисе. Вместо этого в стране началась гражданская война. Иран и Израиль ждут только повода, чтобы вмешаться. Мне жаль сирийский, иранский и израильский народы, которыми управляют столь воинственно настроенные политиканы.