Москва против Кремля

С древности Москва и Кремль были синонимами. Таковыми они всегда оставались в российской (и советской) историографии, а также в западной советологии и кремленологии. В обеих историософских системах понятия «Москва» и «Кремль» всегда являлись взаимозаменяемыми и означали одно и то же: тип исторической российской имперской власти (различие заключалось лишь в оценочном знаке). 

Кремль всегда был и воспринимался (и внутри страны, и вовне) как символ Москвы и ее кристаллизация, а Москва издревле мыслилась как некое продолжение Кремля, его проекция — и культурно-политическая, и градостроительно-планировочная. Радиально-кольцевая схема Москвы — это, по сути, всего лишь кремлевские стены, расходящиеся, подобно концентрическим кругам по воде, в виде окружных оборонительных валов, позднейшей реинкарнацией которых стали Бульварное кольцо, Садовое кольцо, кольцевая линия метро, МКАД, Третье транспортное кольцо...

Москва исторически абсолютно слилась в народном сознании с Кремлем — и как объект патриотического поклонения, и как объект крамольных проклятий. Распространенное и более чем обоснованное недовольство регионов имперско-вампирической природой кремлевской власти проецируется и на Москву как таковую (отсюда известные речи о «зажравшейся Москве»). 

Однако в марте прошлого года, и даже ранее, после первого же массового митинга на Болотной в декабре 2011-го, традиционное отождествление Москвы с Кремлем дало серьезную трещину. Март 2012 года эту трещину расширил и углубил до размеров пропасти. Проголосовав за Прохорова, Москва отказала в поддержке не просто Путину, а Кремлю, т.е. самой исторической российской власти царистского типа. Соответственно и возникшая после этого ненависть Путина к Москве носит далеко не личный, а системный, культурно-исторический и государственный характер.

Империя долго взращивала Москву, напитывая ее экономическими и культурными ресурсами — и в итоге, как мы видим, взрастила своего врага и, возможно, свою погибель. Имперская логика централистской концентрации ресурсов в результате обернулась против самой же империи. Культурная и научно-техническая насыщенность столицы, во многом продиктованная вынужденной необходимостью конкуренции с Западом, привела к тому, что Москва ментально переросла архаичную империю с ее средневековой политической системой, средоточием которой является Кремль. В этом суть движения протеста, начавшегося в декабре 2011-го на Болотной, в этом же суть успеха Прохорова — западника и буржуа. Москва исторически переросла феодальную, средневековую по своей сути российскую политическую систему с центром в Кремле.

Прохоров оказался далек от того, чтобы стать лидером буржуазно-демократической революции. Чего ему не хватило — политического ума или политической смелости, сказать трудно, да это уже и неважно. Остается надеяться, что Алексей Навальный, стартовавший в большую политику с борьбы за пост московского мэра, названными качествами обладает. Определенные основания для таких надежд есть. Сам лозунг предвыборной кампании Навального — «Изменим Москву — изменим Россию» — многообещающий. В нем явно прочитывается стремление вывести Москву за рамки путинской системы власти, противопоставить столицу Кремлю.

«Москва против Кремля» — таков глубинный, но вполне внятный политический (и шире — культурно-исторический) подтекст этого лозунга, и, надеюсь, Навальный его прочитывает. 

Многие аналитики полагают, что в результате московских выборов (независимо от их формального исхода) Навальный может навязать Путину противостояние, в чем-то повторяющее схему 23-летней давности: Ельцин (Россия) против Горбачева (СССР). Как известно, это противостояние закончилось крахом советской империи. Что мы видим сегодня? Навальный (Москва) против Путина (Кремль как центр и символ имперской власти) — такова возможная политическая диспозиция ближайшего будущего. 

Ельцин увел из-под Горбачева Российскую Федерацию, после чего первый и последний президент СССР «завис в воздухе», если вообще не в вакууме. Навальный уводит из-под Путина Москву, столицу страны. Путин уже давно видит, что теряет Москву, отсюда его попытки найти опору в условном Уралвагонзаводе и ставка на реакционно-популистский, как бы «почвенный» ОНФ. Конечно, потеря Москвы не ставит Путина в положение столь же критическое, что и Горбачева, из-под которого ушла Российская Федерация. Однако неизбежно возникает весьма серьезный перекос не только конструкции путинской власти, но и, повторяю, всей исторической российской политической системы. Перекос этот настолько серьезен, что появляется реальный шанс на преодоление имперско-царистской исторической парадигмы и перестройку российского пространства на основе подлинного федерализма — равноправного и договорного. Что может предложить Навальный в свете этих перспектив? И готов ли он что-то предложить? Вот главный вопрос текущего момента.

Логика текущего момента настойчиво подталкивает Навального к идее образования на базе Московского региона нового субъекта Федерации — Московской Республики (МР). Именно образование МР могло бы стать началом коренной перестройки всей РФ в плане настоящего федерализма, означающего добровольное содружество равноправных субъектов. Именно идея МР является логичным смысловым продолжением лозунга «Изменим Москву — изменим Россию». Ибо подлинные изменения предполагают не просто борьбу с коррупцией и «посадки» чиновников-воров. Российская коррупция — фактор системный (если не системообразующий). Необходимо менять сам тип имперского номенклатурно-бюрократического государства, сам тип власти с ее царистской природой. И начало этому процессу способна положить демократическая, да — креативная Москва, сознательно противопоставившая себя Кремлю. Москва, которая проголосует за Навального. 

Формула, вынесенная в заголовок статьи, означает, что Москва ментально и культурно-политически переросла не только империю, но и свой нынешний имперско-столичный статус. В последнее время с Москвой тесно сопряжено звонкое понятие «креативность». Когда говорят о креативном классе, рассерженных горожанах, то возникают ассоциации, прежде всего, с москвичами. Так вот, главным критерием креативности Москвы сейчас является ее готовность освободиться от прежней статусной «кармы» и в новом качестве войти в постимперскую историю. Проект МР дает Москве, располагающей огромными научно-техническими, промышленными и культурными ресурсами, такую возможность. Впрочем, это уже отдельная тема.