Сорок лет легенды об “изгнании советских военных инструкторов” из Египта

Одним из наиболее живучих мифов холодной войны является теория о том, что 18 июля 1972 года египетский президент Анвар Садат “неожиданно изгнал из страны советских военных советников”. Теория описана во множестве мемуаров и научных трудов, из которых читатели узнают, что египетский президент “внезапно” решил изгнать “обнаглевших советских советников”, которые, в дополнение к своим развязанным манерам, смущавшим египетское офицерство, не давали ему развязать новую войну с Израилем. Садат якобы уже тогда, в июле 1972 созрел для того, чтобы переметнуться из советского лагеря в лагерь американский. Так же называется количество “высланных” советников – 15-20 тысяч.

    Традиционная версия события сжата и ее восприятие тогда и сейчас изложено в нижеследующем документальном произведении, которое само по себе является достойным памятником эпохи.

    В августе 2007 Изабелла Гинор и Гидон Ремез опубликовали любопытную работу “Искаженный термин “изгнание” советских “советников” из Египта в 1972″. Они выдвигают ряд аргументов, указывающих на то, что теория “изгнания” была создана Генри Киссенджером, советской верхушкой и египетским режимом. Каждая из сторон при этом исходила из своих специфических и сиюминутных интересов, но вместе им удалось не только ввести в заблуждение публику, но и разведки большинства дружественных и враждебных государств, включая разведку Израиля. Киссинджеру принадлежит сам штамп “изгнание советских советников из Египта” – и он впервые заговорил об изгнании, как об одной из основных целей американской внешней политики в июне 1970 года.

    Гинор и Ремез указывают на ряд очевидных несоответствий драматической пиар-картинки и того, что происходило в действительности.

     Первым и сильным аргументом, разрушающим теорию “высылки” является массовая эвакуация семей советских советников в начале октября 1973, накануне войны Судного Дня – через 15 месяцев после “депортации” самих советников.

    Причина, по которой Садат решил выслать советников – нежелание СССР предоставить Египту новейшие виды оружия, так же не выдерживает никакой критики. Поток поставок советского оружия в Египте не только не прекращался, по требованию Садата ему были предоставлены ракеты СКАД, техническим обслуживанием и запусками которых занимались советские специалисты.

    Даже на момент “депортации” любому внимательному наблюдателю за движением советского военного персонала в Египте было ясно, что речь идет не о “советниках” – отдельных офицерах специалистах, прикомандированных к египетским формированиям, а о выводе цельных боевых подразделений. Речь шла о советских боевых частях, переброшенных в Египет в рамках операции “Кавказ” – спасения египетской армии во время войны 1970 года. Среди “депортированных” была полностью укомплектованная дивизия ПВО, несколько экспериментальных эскадрилий Миг-25, подразделения электронной войны и спецназ.

    Опираясь на рассекреченные американские документы, что впервые предложение о выводе советских боевых подразделений из Египта сделал министр иностранных дел СССР Громыко во время встречи с президентом Никсоном в мае 1971 года. Мотивация советской стороны остается неясной, но, по всей видимости, руководство СССР, удовлетворившись спасением египетского союзника в 70-м, сочло слишком дорогостоящим и рискованным дальнейшее содержание на израильском фронте целых боевых частей, и решило ограничиться советниками и инструкторами, которых в 1972 никто не высылал и не выводил. Примерно в то же время аналогичное предложение поступило госсекретарю США Роджерсу от египетского президента Садата. Садат заявил Роджерсу, что “русские сухопутные силы будут выведены из страны в течение 6 месяцев”.

    Предложения Садата и Громыко играли на руку Киссенджеру, который находился в разгаре сооружения “политики разрядки международной напряженности”. В рамках этой политики “депортация советских инструкторов из Египта” являлась одним из важнейших достижений политического гения Киссенджера – или по крайне мере того, как он свой гений описал, и каковым он и остался в истории.

    В обмен русские и арабы получили то, что хотели – а именно, что Америка не станет оспаривать арабо-советского толкования Резолюции ООН 242, которая, в их версии, требовал вывода израильских войск “со всех оккупированных территорий”. Громыко требовал американских гарантий того, что после вывода советских боевых частей из Египта США надавит на Израиль с тем, чтобы тот пошел на “заключение полного и всеобъемлющего мира”.

    В ретроспективе, советское руководство совершило классический дипломатический маневр – предложив сопернику нечто, что в любом случае собиралось сделать.

    Киссинджер ничего не сказал израильтянам о грядущем выводе, и 18 июля изобразил крайнее удивление и “шок”, который он продолжает выражать в своих обильных мемуарах.

    Трехсторонняя паутина советско-американо-египтеских претензий, двойных сделок, тайных ходов, совпадений и конфликтов интересов до сего дня остается большей частью неразгаданной. Комментарием к произошедшему может стать тирада из известного фильма “Блат”, где советский следователь говорит британскому: “Знаешь, это – как оргия в темной комнате. Все трахают кого-то, но никто точно не знает, кого”.

    Гинор и Рамирес основывают свою версию событий, а именно, что в июле 1972 года был осуществлен вывод советских боевых подразделений из Египта, согласованный с американцами, а не “внезапная депортация советников” на трех видах источников: египетских секретных документах, захваченных израильтянами в ходе Войны Судного Дня, мемуарах советских участников событий и на рассекреченном документе МИДа Британии, который отражает восприятие инцидента с точки зрения дружественной американцам, но непроинформированной разведки.

    Захваченные египетские документы были переведены на иврит и опубликованы почти 30 лет назад. Только их достаточно для того, чтобы развенчать миф о “высылке”. Документы демонстрируют, что с советскими советниками в июле ничего не произошло. Среди них планы работы советников на 1973 год. Другие документы демонстрируют, что количество, воинские звания и функции советников 1973 года ничем не отличались от 1972. Некоторые советники прибыли в Египет в 1971 и оставались в египетских частях до мая 1973 – без хотя бы кратковременного отзыва.

     Весной 1972 Брежнев, в рамках подготовки к саммиту с Никсоном весьма заинтересовался культивацией египетских связей в Вашингтоне. Посол СССР в Каире Виноградов в своих воспоминаниях пишет о том, что на заседании политбюро 11 октября 1971 года была одобрена идея вывода половины советского военного персонала из Египта. 16 июля советников, в некотором случае, даже гражданских, отозвали в Каир по личному распоряжению посла СССР Виноградова. Отзыв был замечен любопытными наблюдателями – например, французским военным атташе в Каире. Такая же информация была предоставлена секретными агентами в Каире британскому военному атташе Урвику. Секретным агентом Урвика, скорее всего, был зять Садата Маруан Ашраф. Ашраф был агентом израильской разведки, как потом писали многие, скорее всего двойным агентом, сливавшим израильтянам дезу, и как выясняется теперь – возможно, тройным агентом.

    Вывод советской дивизии ПВО, дислоцированной у Суэцкого канала, стал наиболее драматическим и замеченным событием июля 1972 года. Дивизия была переброшена в Египте в 1969-1970 гг и состояла из солдат срочной службы. Дивизия насчитывал 10 тысяч человек.

    Существуют разные версии того, что происходило, но большинство сходятся в одном – после 10 дней ничегонедалния и пьянства в Каире советники были отправлены по своим частям. Масштаб, одновременный отзыв советников в Каир создали требуемое впечатление о том, что советские военные советники действительно покинули Египте. В то время как отправку военного персонала в Каир в таких масштабах было заметить легко, заметить возвращение отдельных офицеров – настоящих советников, а не солдат срочной службы в составе боевых частей засечь было практически невозможно.

   Наиболее видимым подтверждением “изгнания” советских специалистов для западных разведок и Израиля стало прекращение полетов над Синаем и самим Израилем тогда еще экспериментальных самолетов МиГ-25. Поскольку истребителями МиГ-21 могли управлять и египетские , и советские пилоты, на самолетах данной модели национальную принадлежность пилота различить было нельзя. В отличие от МиГ-21, МиГ-25 управляли исключительно лучшие советские летчики- испытатели. Вывод советских эскадрилий МиГ-21 из Египта начался в августе 1970 года – сразу после заключения перемирия. Последняя эскадрилья Миг-25 была выведена 16-17 июля 1972 и стала самым видимым “подтверждением” теории “изгнания”. Часть советских самолетов, вместе с инструкторами, была передана Египту, часть – Сирии. Поскольку, в любом случае, самолеты несли египетские опознавательные знаки, а летчики были в египетской форме, иностранная разведка была не в состоянии отличить полностью советские эскадрильи МиГ-21 от эскадрилий египетских. В большинстве воспоминаний советских летчиков говорится о том, что их подразделения были выведены из Египта до 3 июня. 16-17 июля была выведена последняя эскадрилья МиГ-25.

   В противоположность распространенной иллюзии о том, что вместе с выводом советников было похоронено военно-техническое сотрудничество СССР и Египта, факты и воспоминания участников свидетельствуют об обратном. Андрей Йена был внезапно отправлен в Египет во главе группы из 11 специалистов в июне 1972 года. Его задачей было руководить сборкой только что поставленных советских самолетов С-20, и он напрямую подчинялся командующему ВВС Египта, генералу Хосни Мубараку. Йена пишет, что через шесть недель после его прибытия, ему сообщили об окончании миссии. Несмотря на это, еще через две недели ему сообщили о продолжении миссии “по требованию египетской стороны”. Йена пишет о том, что на улицах египетских городов, в особенности Каира,Ю стало гораздо меньше русских: “Наш многоэтажный отель в Насер-Сити был пуст, советская штаб-квартира была переведена на частную виллу. Мы тоже теперь жили в трехэтажной вилле недалеко от новой штаб-квартиры”.

    Киссинджер описывал “высылку” советников в триумфальных терминах: “Один район, где советская политика совершенно расстроена и сконфужена – Ближний Восток. Внезапный отказ от услуг советских инструкторов в Объединенной Арабской Республике – последний штрих к тому, что советское наступление в регионе захлебнулось. Их влияние на Садата снизилось”.

    Советский дипломат В. Марченко в своих мемуарах дает несколько иную , и более трезвую оценку инцидента: “Разрыв Садата с Советским Союзом был более театральным жестом, чем реальным политическим разворотом. Поток советского оружия и боеприпасов в Египет не прервался и не сократился”.

По материалам : The Cold War in the Middle East: Regional Conflict and the Superpowers, 1967-73