Не медом намазано, или их нравы… Часть 2. Люди и отношения: полиция.

На модерации Отложенный
policeaustria
После публикации первой части моих заметок о забугорной жизни, я присматривался к комментариям своих читателей, с целью понять: о чем же писать дальше? Наиболее острые из заданных вопросов касались, так или иначе, разницы в менталитете между западноевропейцами и, как я выразился в одном из ответов, «людьми постсоветского социокультурного феномена». Вот, наверное, именно об этом я и попытаюсь рассказать во второй части моего повествования.
Делать здесь какие-то обобщающие выводы очень тяжело, я и постараюсь их не делать (хотя, конечно, вовсе избежать субъективности в такой заметке попросту невозможно). Я просто приведу несколько историй, коротеньких фрагментов, которые нам пришлось пережить после переезда, а выводы вы уж делайте сами.
Обо всем в одном посте не расскажешь, поэтому я разделю на смысловые части – общение с полицией, с врачами, со школой, с автошколой, с соседями, с коллегами. В общем, это должно дать какое-то представление.
Единственно, что я действительно хотел бы заметить в общем: не думайте, что за западными границами бывшего СССР живут зеленые человечки (не считая гибридов в Польше, Чехии и Болгарии с Румынией ;-)). Это точно такие же люди, с такими же страстями, сомнениями, разделением на социальные слои и т.д. и т.п.. Любой из них (за нормальными исключениями, как известно подтверждающими правила), помещенный в деревню Гадюкино на энное количество лет, с большой вероятностью станет неотличим от дяди Вани и тети Маши. Возможно, даже сопьется. Кстати, что русские пьют много больше европейцев – один из глупейших мифов. Здесь пьют так, что среднестатическому дяде Васе и не снилось. Просто здесь не принято (и опасно) показывать свою пьяную удаль и являться пьяным на работу (хотя и таких типов на нашей фирме я знаю, один даже расстался с работой с моей помощью).
Точно так же, как и русский, пардон, постсоветский социокультурный феномен, помещенный в какой-нибудь Думмдорф, очень скоро станет неотличим от среднестатического Ганса или Греты, если, конечно, сам не будет активно тому сопротивляться.
Про детей – вообще другая речь. Моего блондинистого сына, впервые услышавшего немецкую речь в возрасте девяти лет, четыре года назад, уже пару раз выставляли как пример «истинного австрийца». Особенно, учитывая, что оценки по немецкому у него лучше, чем у настоящих австрийцев.
Различия лежат не в генетике, не в факте рождения, а в системе отношений, установленных в обществе. В том, насколько индивид готов эти условности, эти правила принять. Конечно, человеку, воспитанному в таких правилах, принять их легче, естественнее. Но это не значит, что подстроиться не может и уже взрослый человек.
Но это было лишь вступление. Теперь об историях из жизни.
Итак, четыре года назад, за полночь, мы вторглись на территорию Австрии, провожаемые удивленными взглядами чешских и австрийских полицейских. Рука их тянулась к жезлу, чтобы проверить нас на «цыганистость» (ромалы доставляют наибольшие проблемы здешним полицаям), ибо машина наша выглядела в лучших традициях этого народа: гора на крыше явно превышала размерами само транспортное средство, а сзади еще болтался прицеп с велосипедами (в середине декабря ;-) ). Однако российские номера заставляли их задумываться на время, достаточное для того, чтобы странный папелац скрывался в тумане ночи. Поэтому мы беспрепятственно достигли намеченных целей: снятой заранее трехкомнатной квартиры в одной из «социальных» высоток.
Разгрузка прошла беспрепятственно, хотя машина с полицаями пару раз проехала мимо, но убедившись, что вещи заносятся, а не выносятся, полицейские нас проверять не стали.
Первое свидание с представителями закона состоялось через неделю. Наш малыш очень не любил мыть голову, и как обычно, расплакался вовсю при попытке ее таки вымыть. Плача хватило на пятнадцать минут, после чего он уже спокойно сопел в только что собранной икеевской кроватке, а мы с женой решили расслабиться и выпить по бокалу пива после долгого трудового дня на стройке капитализма (посвященного обустройству квартиры). Все происходило чуть позже девяти вечера.
В 10.01 в дверь постучали. Двое в форме. Тот, что помоложе, робко прятался за спиной пожилого, могучего и опытного напарника.
Надо сказать, что «природный австрийский» гм… несколько отличается от того, что принято называть «немецким языком». Ну, примерно, как русский от белорусского суржика. Поэтому из речи полицая мы поняли только то, что им стало известно, что здесь долгое время (15 минут) плачет ребенок, и у них есть подозрение, что с ним могут жестоко обращаться. Попросили наши документы. Посмотрев документы и мою визитку, на которой было написано «доктор» (к.т.н. на самом деле), сильно подобрели. Мы оказались не чеченскими террористами, и даже не словаками или сербами. Мы предложили пройти в комнату и убедиться, что ребенок мирно спит, однако они не стали переступать порог. Предупредили, что в понедельник (была суббота) придет инспектор по работе с детьми, чтобы убедиться, что все в порядке.
Разумеется, воскресенье мы провели как на иголках. В понедельник явилась милая девушка, в сопровождении молодого полицая из субботней парочки. Осмотрела ребенка на предмет синяков (тут мы не на шутку перепугались – синяк был, он шлепнулся с непривычной ему кроватки), но видимо ничего подозрительного не нашла. Мило пообщались, сказала, что она видит, что у нас порядочная семья, дети ухожены, но был сигнал и они обязаны были прореагировать. Извинилась, ушла. А, еще поинтересовалась школьными документами старшего сына. Ну, мы как раз за несколько дней до этого в школу и записались, поэтому справка от директора, приготовленная для московской школы, была на руках.
Второе свидание с полицией случилось через полтора года, когда старший сын перешел из начальной школы в гимназию. Это было сюрпризом для нас – попасть в гимназию, да еще в лучшую в городе в Австрии не так уж и просто, а уж через год после переезда – мы не ожидали от него такого. Теперь я, в общем понимаю, что австрийская школьная программа – она не то чтобы легче, она спланирована проще, логичнее, и ему после московской школы все легко шло.
И в гимназии все начиналось нормально (но об этом в другой части), а потом случился инцидент. Один мальчишка в его классе, с которым мой сын вроде-бы дружил в начальной школе, вдруг резко изменил отношение к нему.
Начал обзываться: «сын Сталина» было самым мягким. Несколько раз мы обращали внимание классной руководительницы, та проводила «беседы», но все оставалось без изменений. Маленький хулиган как-то бросил пенал и до крови разбил бровь моему сыну, но, по русской привычке, я оставил происшествие без должного внимания – мальчишки, разберутся. Сейчас понимаю, надо было писать заявление в полицию ;-)
Инцидент случился, когда взбешенный отсутствием реакции со стороны моего сына (мы специально учили ребенка не реагировать на дурацкие прозвища), маленький негодник с размаху ударил своего товарища по колену. Не учел только одного – первые четыре года своей учебы «этот русский» провел не в австрийской, а в московской школе. Поэтому сдача последовала сразу и по полной. Негодяй свалился на пол держась за руку, а мой приплелся домой с разбухшим коленом.
И практически в тот же момент позвонила его мамаша. Из потока «деревенского австрийского» я вынес только то, что она грозит полицией. Ну, мы в таких ситуациях действовать приучены оперативно: больница, фиксация синяка, свое заяление в полицию.
Когда писали заявление в своем отделении, попали на того же полицая, что приходил к нам полтора года назад. Выяснилось, что он нас помнит (органы бдят?): очень доброжелательно помог составить заявление, вник в ситуацию, потом отправил в центральный департамент полиции нашего города куда, как выяснилось, уже успела сгонять мамаша подрастающего подонка.
Конечно, вся процедура стоила мне немало нервов: в чужой стране, с плохим языком, по серьезному обвинению. Но уже первые минуты общения с приветливым офицером сомнений не оставили: полиция действительно разберется. Написали заявление, полицейский показал заявление другой стороны, попросил оставить комментарий. Понравилось: когда записывал мои данные с визитки я пояснил, что докторская степень у меня русская ( в Австрии наши степени не принимаются без подтверждения, читай перезащиты, в их университете). Офицер фыркнул: « вы знаете», -сказал он, - «я думаю что это русские не должны считать австрийцев докторами, а не наоборот», и записал меня доктором в официальном протоколе. Успокоил, пообещал разобраться.
У нас была «страховка правовой защиты», рехтсферзихерунг, поэтому мы обратились к адвокату. Тот лишь пожал плечами – ничего страшного, мол, если дело будет развиваться – обращайтесь.
На следующий день австрийская мамаша предложила встретится, обсудить случившееся. Встретились. Оказалась «разведенной пролетаркой» и с ходу начала требовать денег и извинений. Ну, я предусмотрительно прихватил с собой диктофон и предложил ей извиниться и оплатить мой визит к врачу. Она стала требовать еще больше денег. Тогда я демонстративно встал, вытащил диктофон, выключил его и не прощаясь ушел. На следующий день позвонили из полиции и сообщили следующее: во-первых мамаша забрала свое заявление, во вторых они опросили свидетелей и считают, что претензии должны выдвигать мы. Я зашел к полицаям и объяснил моему давешнему знакомому, что не считаю инцидент серьезным, и что бубен зинд бубен, парни есть парни. Офицер заглянул мне в глаза, повторил, что тоже считает, что не мужское это дело – разводить склоки, и крепко, по мужски, пожал руку. Мы друг друга поняли. Гадкий пацаненок, кстати, остался на второй год, а потом и вовсе вылетел из школы.
С дорожным отделом мне тоже пришлось сталкиваться. Первый раз – негатив. Пришел узнавать про права, как мне поменять российские на австрийские. Пожилая мадам арийской наружности окинула меня презрительным взглядом и сообщила, что она должна забрать мои российские права, и отправить их в Россию, чтобы оттуда пришло подтверждение. Я спросил – зачем? Ведь мой приятель, канадец, поменял права безо всяких проблем. Она сообщила, что не знает, что там написано по-русски. Я возразил, что у меня есть права международного образца (предусмотрительно выправленные в Москве). Мадам швырнула мою книжицу через весь стол и с еще раз повторила, что должна забрать мои права и отправить в Россию. Куда в Россию она не знала. Сколько это займет? К ней приходил один пакистанец, он ждет уже второй год.
autobahnpolizei
Ну, короче, я решил не испытывать судьбу и отучиться в местной автошколе с нуля. Об этом в другой истории, но при сдаче экзаменов австрийская дорожная полиция себя реабилитировала. Сели ко мне в машину инструктор и полицай, поехали мы, ну я от волнения ошибся, грубо, прослушал команду поворачивать, потом сообразил, что мне сказали и повернул не через свою полосу и с визгом, как в американских боевиках. Ну все, завалил, -подумалось. Когда приехали полицай посмотрел на меня внимательно, потом на инструктора. «Давно водишь?» . Двадцать лет, говорю. В и С открыты. «Ну говорит, я вижу», ты только того, не озоруй на дороге» - в общем, сдал без отметок в протоколе ;-)
Приходилось и еще сталкиваться с полицией. Внимательны, вежливы, всегда готовы помочь. В засадах с радарами стоят – ну прям как наши, за автобусными остановками, план выполняют. Но десять пятнадцать километров – не тормозят.
Соседом по старому дому был у меня офицер автобанной полиции, командир какого-то там подразделения. Умнейший и скромнейший человек, всегда готовый помочь.
Младший наш – очень любит полицейские машины, всегда им радуется – так несколько экипажей и подержаться за руль давали, и фуражку ему одевали
.stepa
Вообще, тут я впервые с советского времени, поверил в полицаев, как в михалковских «дядей Степ».
 
Ну, пока хватит. В следующий раз расскажу про школу, как мы туда поступали, знакомились, переводились.
За выходные попробую также написать обобщающую статью про получение вида на жительство в Австрии и других странах ЕС.
Еще про соотечественниц "уехавших замуж".
Если есть вопросы, хотите, чтобы я рассказал про что-то другое - пишите здесь http://rusmumrik.livejournal.com/17562.html, я постараюсь написать.