БУДИЛЬНИК

БУДИЛЬНИК.

(Отрывок из повести «Вышка)

   19 декабря. День военной контрразведки.

   Собрались на даче у Сашки я и ещё несколько ребят. Тоже выпускники Вышки. В основном те, которые  входили в группу Саши.

   Выпили за тех, кто ушел…За то, что мы ещё живы. Побалагурили.

   Уже когда собирались разъезжаться, Сашка пресёк.

- Ребята, вояки Вы мои,- артистом был он, нам казалось, что мог он вживаться в любое слово, -  а ведь забыли поднять тост за того, кто спас нас. Сидим мы сейчас за столом благодаря ему. А если бы не он, парились бы наши косточки в песке. Там, куда и русский ворон не долетит.

- Сань, - откликнулся Влад Миронов, -  вроде бы за всех выпили. Ты о ком говоришь?

- Да, - вздохнул Сашка, - укоротилась ваша  память. Я говорю о  железном «человеке» с большой буквы. Будильнике. Забыли поганцы…

   Он хотел хлестнуть нас ещё более крепким словом, но тормознул.

   Такой был уж Сашка.

   Не подбирал  слова ни перед высшими, ни перед низшими и объяснял это тем, что жизнь его ни от тех, ни от других  зависит, а только  от его самого.

 - Привыкли водку жрать, когда целыми, а не разобранными  выкарабкивались, а кто благодарить будет?

   Эх, мать твою. Прав – то Сашка. Действительно забыли. Будильника не то, что благодарить было нужно, а памятник поставить и цветы каждый день носить.

   Поматерились мы, что прозевали. Погавкали друг на друга.

- Хватит, - сказал Сашка. – Сейчас он появится. Встречать по стойке смирно и отдавать честь, как настоящему солдату, а не приблуде в погонах.

   Он вышел из-за стола, поднялся на второй этаж, а вернувшись, поставил в центр стола обыкновенный будильник на батарейках. Квадратный.  Коробка зеленного цвета Циферблат белый, а на нём цифры черные от единицы до двенадцати. Часовая стрелка, минутная, секундная и «звенящая», которая для звонка ставится.

   Тик, так. Секунды   нагоняют минуты, а минуты часы…

   Вот так складывается наша временная жизнь.

- Будильник один из нас, - начал Сашка. -  После того случая я зачислил его не только в выпускники Вышки, но и в свою группу. Железка, - протянул он, - а мне кажется, что  душа у него есть. Если бы не было, не откликнулся бы он тогда. И вместе с нами в песке зарылся бы.

   А дело было такое. Сашкина группа должна была десантироваться  в одном местечке. Неважно, как оно называется. Все местечки кажутся одинаковыми, если ты там не побывал. Чувство реальности просыпается, когда ты в нём оказываешься.

   Перед посадкой на борт Сашка и захватил этот будильник.

- Не хрен тебе делать, Сань, - бросил Виктор Казанцев. – И так нагружены под завязку, словно мешочники, а мы же не на рынок собрались, а ты ещё эту зелёную хрень тащишь.

- Это не хрень и не зелёная. Там, где мы будем, все чужое. И время чужое. А будильничёк будет мне показывать родное время. А я его вам. И вы будете чувствовать, что находитесь в родном времени, а не в чужом.

- Да время у нас пока есть, а будет ли там?...

   Крут был Сашка. Рот заткнул словами: молчать, взял, значит взял,  сгодиться.

   Как в воду глядел.

   Предчувствовал он или ещё что-то было – не знаю. Да и сам Сашка, когда его спрашивали: ну, почему ты взял именно будильник?

– балаболил только о родном времени.

   С  местом десантирования группы ошиблись. То ли пилот промахнулся, то ли тамошняя наша  агентура запуталась, а, может быть, и продалась, и навела на наш след, мы в разборки не вникали. Не наше дело.

   Ошибка стоила многого. Некоторых ребят срезали в воздухе. Другие добралась до земли, да немногим удалось уйти.

   Усталость, жара так допекала, что хотелось не, сколько пить, сколько  лечь на песок и уснуть, а дальше будь, как будет.

- Идти и не спать, - сказал Сашка, - а чтобы не спать мы поставим звонок. – Он вытащил будильник. - Через каждые полчаса звенеть будет. Уши никому не затыкать, а слушать родной голос.

     А песок шур, да шур,  шур, да шур. В сон клонит. А будильник дзинь, да дзинь. Домой зовёт.

   До места посадки уже и рукой можно  было дотянуться, да  неожиданно выскочили, словно «вынырнули» из  песка, будто стерегли нас, как сказал потом  Сашка, друзяки наши. И в кружок нас. Не пробиться.

   Клац, клац и вжик, вжик над головами.

- Почувствовала тогда душа будильника,  - говорил Сашка, когда мы возвратились, - что нам с этого света на тот свет перебираться придётся и голос свой подала.

   Действительно. Затрещал будильник, когда кольцо вокруг нас сжиматься стало.

    Не упустил Сашка шанс. То ли Судьба его ему сбросила, то ли случай обронил... Кто его знает. Скорым он был на реакции. Выхватил будильник, поднял над головой, и движение  сделал: бросать.

   Солнце светом бьёт. В голове муть песочная. А  будильник трещит, разрывается и так заливается, словно из неволи вырвался на волю.

   А Сашка вместе с ним. Только не трещит, а  ревёт: взорву к е…. матери …, - не все его слова мы запомнили, наверное, грозился и пустыню к е…. матери разнести, а запомнили то, что успели выцедить из его слов: оказывается, что у него  атом ручной, замаскированный в часах.

   Может быть, это покажется кому-то преувеличением, но когда жизнь на волоске, то либо в комок собьешься, либо глотку на аршин для слов раздвинешь.

   А атом и переводить не нужно. Он сейчас всем понятен и производит удивительные чудеса в душе человека. Особенно, если он неуправляем и под носом кружит.

   Думали мы, что пропали, но Сашкин ручной атом сделал своё дело. Увидели мы чисто «поле» вокруг нас, а вдали песок  столбом.

   (Не верите? А зайдите, например, в автобус с будильником, поставьте его голос на звонок, покажите и когда будильник подаст свой голос,  выроните и вы фразу о скверном и неуправляемом характере атома. Результаты будут потрясающими).

   Подкосились ноги Сашки, не выдержали напряжения, и он бухнулся на песок Минут пять сидел, по сторонам  озирался, а потом прорезался.

- Ну, что голуби пустынные онемели? – попёр он на нас. -  Не каркнул ворон. Не успел. Я же говорил вам, - прошелся он по нам, как по стелькам в ботинках, - что будильник будет показывать нам родное время. Если б не показывал, то остались бы мы в чужом.

   При прощанье, Сашка сказал.

-  Когда будут выносить меня из госпиталя на Пехотной, то впереди всех будильник. И пусть он трещит, звенит, разрывается, заливается… Прощальный парад.