В народе // Дорогие россияне

Из положения лежа
18 СЕНТЯБРЯ 2013 г. ВИКТОР ШЕНДЕРОВИЧ

Люди, не посчитавшие нужным слезть с дивана в день выборов, чтобы хотя бы на сантиметр сдвинуть полуазиатскую страну в европейскую сторону — вызывают, конечно, досаду.
Но появившаяся уже после выборов разновидность лежа комментирующих — это уже чистая кунсткамера. Уже неделю в фейсбуках и блогах на «Эхе Москвы» разными словами, но в одном и том же узнаваемом звукоряде несется по стране бодрое «гы-гы».
«Все равно у него ничего не получится!»
Гы-гы…
Страшно довольные.
Нравственно чистые. Интеллектуально разнообразные. Не сделавшие ни одного движения ни в каком направлении, кроме кассы.
Я говорю сейчас не о политических оппонентах Навального, не о тех, кто критически оценивает его самого и перспективы демократического движения под его началом… Я о тех, кто никогда ничем не жертвовал и не собирается, о тех, для кого трудности сильного — источник живейшей радости и подтверждение своей горизонтальной правоты.
Навальный думал, что выходит бороться с Кремлем. А борется, в сущности, с дерьмом. А дерьмо невозможно положить на лопатки. Оно обтекает тебя со всех сторон, и однажды ты обнаруживаешь, что все твои силы уходят на то, чтобы отмыться.
И вот сидящий на приговоре, тянущий бурлаком жесткую лямку, — ты уже и фашист, и рвущаяся к власти посредственность, и будущий диктатор, и кремлевский слив протеста, и источник раскола, и обманщик надежд, и черт знает что еще.
А главное: все равно у тебя ничего не получится!
Гы-гы.
И на все это надо улыбнуться — и с утра снова начать работать.
Фото ИТАР-ТАСС/ Артем Геодакян
ВИКТОР ШЕНДЕРОВИЧ
Комментарии
вылезти, сидит уже по уши и всех кругом еще мечтает забрызгать
Вы описываете ленивых, примитивных, недалёких.
Шендерович говорит о неглупых, не примитивных, о амбициозных, - грех которых - трусость. И они эту трусость маскируют велеречивостью.
Марк Захаров на "Дожде" рассказывал, что он пошёл в доверенные к Собянину потому, что он (Захаров) окормляет 300 человек актёров... Вот это меня опечалило.
И чайник давно замолчал.
Услышал о выборах мэра.
И сразу смертельно устал.
Шагал от дверей до окошка,
Барабанил марш по стеклу
И следил, как соседская кошка
Ловила свой хвост на полу.
Свистал. Рассматривал тупо
Комод, "Остров мертвых", кровать.
Это было и скучно, и глупо -
И опять начинал я шагать.
Взял Маркса. Поставил на полку.
Взял Гёте - и тоже назад.
Зевая, подглядывал в щелку,
Как соседка пила шоколад.
Напялил пиджак и пальтишко
И вышел. Думал, курил...
При мне какой-то мальчишка
На мосту под трамвай угодил.
Сбежались. Я тоже сбежался.
Кричали. Я тоже кричал,
Махал рукой, возмущался
И карточку сыщику дал.
Пошел на выставку. Злился.
Ругал бездарность и ложь.
Обедал. Со скуки напился
И качался, как спелая рожь.
Поплелся к приятелю в гости,
Говорил о холере, добре,
Перемыл все известные кости
И домой пришел на заре.
Утро... Мутные новости снова
Несутся с экрана как жуть!
С речами того же Путнова...
Встаю и снова тружусь.