А кому это надо (глава из романа)

 В один из дней, пребывая в умиротворенном состоянии от созерцания могил, я неожиданно для себя забрел на кладбищенский участок, поразивший меня своей запущенностью. Промежутки между могилами поросли высокой травой. Сами могилы в некоторых местах были настолько осевшими, что в их глубине были видны участки гробов. Многие урны на могилах стояли косо. Небольшие стелы, на которых были выбиты имена и фамилии покойных с датами их рождения и смерти, были повалены или опрокинуты лицевой стороной к земле. Лишь одно захоронение на этом участке имело ухоженный вид. Вся трава вокруг этой могилы была тщательно выполота, а на самой могиле лежали свежие цветы. Рядом с букетом цветов, лежавшем на могиле, лежали детские игрушки.
      Приподняв рукой одну из стел, я с трудом смог прочесть, что в этой могиле лежит Дима Коростылев трех лет. В то время, пока я пытался прочесть надпись на другой стеле, к ухоженной могиле с детским ведёрком в руке подошла молодая женщина. Полив из детского ведерка небольшой цветочный кустик, росший прямо на могиле, женщина принялась рыхлить землю вокруг него.
        Обилие детских игрушек на ухоженной могиле навело меня на мысль о том, что в ней может покоиться ребенок. Да и надписи на стелах, какие мне удалось прочесть, говорили мне о том, что на этом участке могли быть захоронены маленькие дети. Обилие детских могил сразу погрузило меня в печаль.
         Ощутив потребность перекинуться с кем-нибудь хотя бы парой фраз, я подошел к молодой женщине, хлопотавшей над могилой.
        - Добрый день, - приблизившись к женщине, произнес я.
        - Здравствуйте, - мельком взглянув на меня, сказала она.
       - Мне кажется, что этот участок на всем кладбище самый заброшенный, - разглядывая фотографию симпатичного малыша на невысоком гранитном памятнике и прочитав надпись: «Милый, не бойся, мама скоро придет», сказал я ей.
       - Что вы хотели от людей, успевших забыть о том, что у них когда-то были дети, - продолжая рыхлить землю вокруг цветочного кустика, ответила мне она.
        - Здесь везде похоронены дети? - спросил я у неё.
        - Да, в основном от годика до пяти лет. -  ответила она.     
       - Сколько всего здесь детских могил?  
       - Точно сказать не берусь, но где-то порядка шести или даже семи десятков. Скорее всего, этот участок закрепили за самыми нерадивыми землекопами. За три года я никого из них здесь не видела.
        - Почему вы считаете, что это участок мог быть закреплен за нерадивыми землекопами? - спросил я.
         - Все просто, - ответила она. - На любом кладбище есть два участка, где землекопы не могут заработать лишнюю копейку. Первый участок тот, где хоронят безродных, а второй участок - детский. Ни к тем, ни к другим никто не ходит.
        - Но вы же посещаете могилку вашего ребенка, - боясь огорчить женщину её воспоминаниями, произнес я.
        - Не обо мне речь, - закончив рыхлить землю вокруг кустика, сказала молодая женщина. -  Мне горько представлять судьбы несчастных детей, которые здесь похоронены. Они не были никому нужны при жизни и стали не нужны после смерти. Сама смерть, мне кажется, стала для многих из них избавлением. Извините, но мне тяжело об этом говорить. Я лучше помолчу.
      - Вы не против, если я обойду этот участок? - идя навстречу желанию женщины помолчать, спросил я у неё.
       - Конечно-конечно, - ответила она мне. - Обойдите, если вам так хочется.
       Если честно, то смотреть на разоренные детские могилки мне не хотелось. Стараясь не заглядывать в темные провалы осевших могил, я, не спеша, стал обходить детский участок.
        Вскоре меня окликнул мой новый знакомый, ездивший по просьбам землекопов им за лимонадом и едой.

       - Это ты, Федор! - окликнул он меня.
        - Привет, - поздоровался я с ним.
      - А я смотрю и понять не могу, какого полоумного бегунка на детский участок занесло. Ведь тут никто, ничего, никогда не заказывает. Чего ты такой хмурый? Случилось что?
         - Вид этого участка сделал меня хмурым, - ответил я ему. - Неужели же нельзя хоть как-то его обустроить?.
        - Кому это надо? - спросил он у меня.
        - Да хотя бы нам с тобой, - ответил я ему.
        - Кто мы с тобой тем детям, что тут похоронены? - спросил он меня.
        - Никто, - ответил я ему.
        - В том-то всё и дело, - сказал мне он. - С просьбой о благоустройстве захоронения может выступить только тот, на чье имя оно было оформлено. Большинство мамочек, чьи дети здесь похоронены, либо сразу отказались от своих новорожденных чад, либо были лишены родительских прав по суду.
         - Но не все же, наверное, - возразил я.
         - Не все, - согласился он. - Те, кого не успели лишить материнства, похоже, забыли о том, что у них когда-то умерли дети. Они в основном о живом думают. Беременность их естественное состояние.
          - На кого же оформляются захоронение тех детей, чьи матери от них отказались или  были лишены судом родительских прав? - спросил я.
          - Думаю, что на сиротские дома, куда их обычно свозят, - ответил мне он.
          - Тогда дома ребенка могли бы выступить с просьбой о благоустройстве захоронений, - высказал я своё предположение.
          - Домам ребенка это надо? - спросил меня он.
          - Надо сделать так, чтобы им стало надо, - ответил ему я. 
          - Дома ребенка ответят тебе, что у них нет денег на благоустройство могил бывших воспитанников. Денег на это у них и в самом деле нет, - сказал он мне.
          - А, если найти деньги и договориться с кладбищенскими ребятами? - спросил я.
          - Давай, - сказал он мне.
          - Что давать? - спросил я.
          - Деньги, - ответил он. - Одинарный поребрик будет стоить двадцать тысяч. Скромный памятник – пятнадцать. Посыпка песком - десять. На круг выходит тысяч пятьдесят только за одну могилу. А этих могил тут под целую сотню.
           - У меня нет таких денег, - сказал я.
           - И не надо, - ответил мне он. - Если все ребята кинутся за деньги детский участок обустраивать, то директор кладбища с ума сойдет. Ведь все это будет делаться мимо его кассы.
         - Но можно ведь и через кассу, если денег сумеем найти. - сказал я.
         - У тебя с памятью как?
         - С утра было нормально.
         - Я же тебе говорил, что с просьбой о благоустройстве захоронений могут выступать только те, на кого было оформлено захоронение.
          - Получается заколдованный круг, - сказал я.
          - И, заметь, не единственный в нашей жизни, - сказал он мне. - Мой тебе совет, если вид детского участка вгоняет тебя в депрессивный ступор, то обходи его стороной. Куда как все просто. Согласись.