Чтобы не блуждать

Что сулят нам выборы в Германии?

Алексей ПОПОВ

22 сентября тут пройдут парламентские выборы. Точнее, выборы в бундестаг — нижнюю палату парламента, имеющую полномочия утверждать правительство страны. Слово «Украина» не появляется ни на предвыборных плакатах, которыми увешаны улицы германских городов, ни в речах политиков.

Чтобы понять, в какой роли последние рассматривают Украину, нужно внимательно изучать документы, вернее, глубоко вникать в их подтекст. Благо углубляться есть во что — предвыборные программы ведущих германских партий объемные и подробные: у правительственной коалиции ХДС/ХСС — 127 страниц, у главной оппозиционной партии, социал-демократов, — 120.

Правда, политологи зачастую говорят, что время предвыборных программ уходит в прошлое. Но раз лидирующие партии ведущей страны ЕС (да и других развитых стран) исправно готовят к выборам такие документы — значит, это кому-нибудь нужно. То есть существует круг людей, читающих эти программы.

Канцлеру Ангеле Меркель и главе СДПГ Перу Штайнбрюку есть о чем задуматься // РЕЙТЕР

Фавориты выборов о расширении ЕС

В программах ведущих партий Германии внешней политике отводится всего с десяток страниц в самом конце (приоритет явно отдается вопросам внутренней политики). И в этих разделах ни у ХДС/ХСС, ни у СДПГ Украина не упоминается. Но все же там можно усмотреть косвенный ответ на вопрос, волнующий часть нашего общества, — может ли Украина вступить в Евросоюз?

Вот что сказано по поводу расширения ЕС в программе христианских демократов, где этой теме посвящен специальный подраздел:

«Расширения ЕС должны служить гражданам

Прежние расширения ЕС — в интересах Германии и Европы. Мы стоим на том, что страны Западных Балкан имеют перспективу членства. Однако нужно внимательно следить за тем, чтобы новые члены целиком и полностью выполняли все политические и экономические условия вступления».

Далее говорится об отношениях с Турцией, которые, по мнению составителей документа, Евросоюзу следует всячески развивать, однако не принимая это государство в свои ряды, поскольку оно не соответствует предъявляемым критериям. Да и если бы соответствовало, христианские демократы все равно «против», подчеркивая, что «в связи с величиной страны и ее экономической структурой Европейский Союз был бы тогда (т. е. в случае вступления Турции. — А. П.) излишне переполнен».

Напомним, население Турции — около 75 млн. человек. И остается только гадать: с точки зрения христианских демократов, «переполнили» бы ЕС или нет 46 млн. жителей нашей страны?

А вот что говорится о расширении ЕС в программе социал-демократов: «Европа и дальше должна держать открытыми двери для новых членов. В отношении стран, которые ведут с ЕС переговоры о вступлении, равно как и стран, которые получили перспективу членства, Европа должна держаться своего слова». Далее подчеркивается целесообразность принятия в Евросоюз Турции, а затем следует: «...также мы твердо стоим на перспективе членства для государств Западных Балкан. Однако как ни важна направленная на мир и благосостояние политика ЕС, остается ясным, что вступление в ЕС возможно только тогда, когда желающие сделать это страны будут полностью удовлетворять соответствующие критерии. Кроме того, необходимо путем дальнейших реформаторских шагов ЕС гарантировать работоспособность расширенного Евросоюза».

Итак, относительно расширения ЕС главная разница программ двух ведущих партий заключается в том, что христианские демократы против приема Турции, еще в 1999-м ставшей кандидатом на вступление в ЕС, а социал-демократы — за.

Что касается Западных Балкан, здесь у главных соперников на выборах полное единство. При этом не сказано ни слова о «Восточном партнерстве» и перспективах его участников вступить в Евросоюз. Напомним, когда речь идет как о государствах, ведущих переговоры о вступлении, так и о тех, что получили перспективу членства, имеются в виду лишь страны Западных Балкан, находящиеся на разных стадиях сближения с ЕС.

Для постсоветских же стран никто европейской перспективы пока что не предусмотрел, и вопрос ее предоставления в программах обеих партий сильнейшей страны ЕС не ставится. Напротив, в подтексте этих документов чувствуется, что и христианские демократы, и эсдеки сознают усталость немцев от расширения Евросоюза, плату за которое во многом несла Германия. Недаром, по данным соцопросов, в ФРГ больше чем где-либо в ЕС выступают против дальнейшего расширения. И кажется, что в данных фрагментах своих программ партии ведут спор с теми, кто готов сказать: «Хватит расширяться — независимо от того, кому мы обещали членство!»: и ХДС/ХСС, и СДПГ подчеркивают, что обещания надо выполнять.

Российской Федерации обе партии посвятили в своих программах несколько предложений. И та и другая подчеркивают важность отношений с ней, но социал-демократы обходятся без слов о том, что Москве надо выполнять демократические стандарты, зато выступают за смягчение визового режима.

Ну а об Украине, повторим, — ни слова. И определенный оптимизм может испытать лишь тот, кто прочитал специальный вариант программы ХДС/ХСС, написанный «легким языком» (он по объему гораздо меньше основной программы, и содержание излагается предельно просто). Вот что там говорится о расширении ЕС:

«Многие страны хотят в Европейский Союз.
Но это возможно лишь если
Они находятся в Европе
И если они имеют хорошие законы.
Так мы считаем правильным.
Так должно быть и впредь».

При желании можно увидеть тут признание возможного вступления Украины: ведь страна находится в Европе, а стало быть, дело лишь за хорошими законами. Но из всего текста этого документа ясно: он написан для людей, которые просто не знают, что такое Западные Балканы.

А социал-демократы в «легкоязычном» варианте программы вообще не затрагивают внешнеполитической тематики.

За победу правящей коалиции!

За что и против чего

Но хватит об Украине, теперь — о главных темах, которые обсуждаются на выборах. Принято считать, что различия между системными правыми и системными левыми (т. е. социал-демократами) во многом стираются. И германский опыт подтверждает это. Так, и социал-демократы, и зеленые голосовали за предложенные канцлером Меркель меры жесткой экономии. Сейчас обе эти партии сходятся с христианскими демократами в том, что пенсионный возраст должен составлять 67 лет, а минимальная пенсия — 850 евро.

Голосуйте за зеленых! Избирательная кампания в разгаре

И не только три названные политсилы, но и левые выступают за введение налога на финансовые трансакции (тема, ставшая актуальной в результате нынешнего кризиса, во многом порожденного финансовыми спекуляциями). Против такого налога лишь классические либералы — свободные демократы, младший партнер ХДС/ХСС в правительственной коалиции.

Но все же и различий между властью и оппозицией хватает, а для такого практичного, умеющего считать деньги народа, как немцы, эти разногласия выглядят немаловажными. Так, и социал-демократы, и зеленые выступают за минимальную зарплату в 8,5 евро в час (7 млн. немцев — около 9% населения страны — трудятся за меньшие деньги), а Левая партия требует повысить этот минимум до 10 евро. Христианские демократы данный вопрос обходят.

Не выступает правящая партия и за существенное изменение налогообложения. Зато социал-демократы намерены повысить подоходный налог для тех, кто зарабатывает от 60 до 100 тыс. евро в год. Зеленые предлагают аналогичные меры, но в более мягкой форме.

Все партии, кроме свободных демократов, настаивают на введении квот для женщин в руководстве компаний, чьи акции котируются на биржах. Разница лишь в размерах доли: ХДС/ХСС — за 30%, СДПГ — за 40%, зеленые — за 50%. Наконец, Левая партия выступает за введение таких квот не только в руководстве компаний, но и во всех сферах жизни.

Еще одно различие между партиями коалиции — ХДС/ХСС и свободными демократами — заключается в том, что первые выступают за развитие слежки за подозрительными элементами через интернет, а вторые — за ликвидацию такой слежки, совпадая по данному вопросу с зелеными. Позиция социал-демократов четко не выражена, но она явно не такая жесткая, как у главной правящей партии.

В чем ХДС/ХСС находится в одиночестве, так это в вопросе о введении референдумов на общенациональном уровне: она категорически против, тогда как все остальные ведущие партии — за. Общенациональные референдумы были распространены в Германии при нацизме с целью укрепления власти Гитлера, и это стало основанием для отказа от них в ФРГ, хотя на уровне земель референдумы проводятся. Однако почти через 70 лет после поражения нацизма большинство ведущих партий считает, что апелляция к печальному опыту прошлых времен — лишь способ ограничить участие народа в политической жизни.

Коалиция и оппозиция расходятся в вопросе сланцевого газа. Все три оппозиционные партии (СДПГ, зеленые, Левая) против его добычи в принципе, тогда как партии коалиции считают, что необходимы дополнительные исследования, которые бы показали, опасен или нет главный способ его добычи — гидроразрыв пластов.

Все партии единодушны во мнении, что необходимо все больше использовать возобновляемые источники энергии. Радикальнее всех настроены зеленые: они выступают за то, чтобы к 2030 г. вся электроэнергия вырабатывалась только из таких источников. Сейчас это выглядит откровенной утопией.

Что же касается развития отношений в ЕС, то о позициях ХДС/ХСС и СДПГ относительно приема Турции мы уже сказали.

Добавим лишь, что в этом вопросе с социал-демократами солидарны и прочие парламентские партии.

Если же брать внутреннюю организацию Евросоюза, то практически все парламентские партии высказываются за усиление его центральных органов. Впрочем, в условиях доминирования в ЕС Германии такая централизация означает усиление немецкого влияния, только непрямым путем.

Но если ХДС/ХСС высказывается лишь за установление единого для Евросоюза налога на прибыль и большее согласование действий национальных правительств с Еврокомиссией, то другие партии идут дальше. И социал-демократы, и свободные демократы, и зеленые выступают за передачу Европарламенту полномочий назначения Еврокомиссии и за превращение Совета министров ЕС в верхнюю палату ЕП, имеющую ограниченные полномочия (как и большинство верхних палат в европейских странах). Социал-демократы к тому же ратуют за создание европейского экономического правительства, которое бы взяло на себя многие полномочия, остающиеся у государств ЕС.

Свободные демократы вообще записывают в качестве долгосрочной цели превращение ЕС в федеративное государство. А зеленые и Левая партия стоят за введение обязывающих референдумов на европейском уровне.

Митинг левых в Лейпциге

Кто победит?

Кому же достанется победа? Год назад, согласно соцопросам, три оппозиционные партии имели суммарно существенно больший рейтинг, чем обе коалиционные силы: разрыв иногда доходил до 10%.

Сейчас создается впечатление, что правящие партии медленно, но неуклонно берут верх. Достаточно сравнить результаты соцопросов ведущих фирм. Так, в начале марта исследовательская группа «Выборы» давала обеим коалиционным силам в сумме 45%, трем оппозиционным — 49, в начале июня соотношение было 46 против 47, а в начале сентября правящие партии вышли вперед — 47 против 44%.

Аналогичная картина и у других социологических служб. По результатам «Инфратест димап», в марте у партий коалиции было 44%, у оппозиционных — 50, в июне — 45 против 47, а в начале сентября — 46 против 45%. У «Форсы» аналогичные показатели составили соответственно 44% и 48 (март), 45 и 45 (июнь), 45 и 43% (сентябрь). У «Эмнида» — 45% и 49, 45 и 47, 45 и 44%.

Но в этих цифрах есть и ложка дегтя для правящей коалиции. Как мы видим по данным опросов, в последние полгода она наращивала преимущество над оппозицией не столько благодаря росту своего рейтинга (согласно двум из четырех служб он практически не рос), сколько за счет снижения поддержки парламентской оппозиции. Последнее следует объяснить появлением на политической арене новой партии «Альтернатива для Германии», главный программный пункт которой — отказ от евро и возвращение к марке.

Именно «Альтернатива» оттягивает голоса у всех оппозиционных сил. Однако ее рейтинг — около 3%, и преодоление 5%-ного барьера представляется крайне маловероятным. Украинский избиратель в такой ситуации, как правило, отказывается от поддержки непроходной партии и голосует за политсилы, которые считает идейно близкими к ней. Западноевропейский избиратель более привержен своему изначальному выбору. Но все же вероятность и «украинского» сценария исключать не стоит.

В то же время он во многом нейтрализуется таким фактором, как меньшая активность оппозиционных избирателей, прежде всего социал-демократических. Из-за этого четыре года назад разрыв между ХДС/ХСС и социал-демократами оказался заметно больше, чем ожидалось исходя из соцопросов.

Потому-то Ангела Меркель избрала стратегию так называемой негативной мобилизации. Она ведет кампанию крайне спокойно. Обозреватели так описывают ее стиль: «Меркель навязывает своей стране собственное самодовольное благополучие. В ходе кампании... избегает конфликтов, все споры гасит. На предвыборных митингах она говорит мягко и деликатно: «Я приглашаю вас голосовать. Причина? Я хотела бы оставаться вашим канцлером».

Глава правительства знает: при такой атмосфере более дисциплинированный христианско-демократический избиратель все равно придет на выборы, а вот электорат соперников может голосование в значительной мере проигнорировать.

Спокойно прошли 1 сентября и полуторачасовые дебаты между Меркель и ее главным оппонентом — лидером социал-демократов 66-летним Пером Штайнбрюком, которые привлекли внимание половины телевизионной аудитории страны. Надо сказать, что личный рейтинг Меркель — 54%, тогда как у ее соперника — лишь 28%. И хотя в Германии нет общенациональных партийных списков (только земельные), такой рейтинговый разрыв также представляет собой ресурс правящей силы.

Впрочем, на дебатах Меркель, скорее всего, не удалось нарастить преимущество христианских демократов. Опросы общественного мнения относительно победителя дискуссии давали противоречивые результаты. Согласно одному из них Штайнбрюку даже удалось произвести лучшее впечатление на неопределившихся избирателей. Однако обольщаться не стоит. Меркель не выигрывала на дебатах ни в 2005-м у Шрёдера, ни в 2009-м у Штайнмайера, но возглавляемая ею партия каждый раз побеждала.

Думается, и сейчас предотвратить третью подряд победу ХДС/ХСС может разве что заметная политическая неожиданность. Например, если теоретическая поддержка Берлином военной операции в Сирии обернется практическими действиями, хотя накануне тех же теледебатов Меркель заявила, что Германия не будет участвовать в этой операции.

Впрочем, в любом случае выборы не приведут к патовой ситуации в парламенте. Это раньше, до Второй мировой, такая ситуация была вечным кошмаром германской политики. Именно как противодействие ей в конце 1920-х премьер-министр Пруссии социал-демократ Отто Браун ввел в законодательство земли понятие «конструктивный вотум недоверия». Оно означает, что главу правительства невозможно сместить простым голосованием — необходимо, чтобы в бюллетень о недоверии ему была включена фамилия кандидата, который должен занять его место. Идея эта, возникнув на фоне усиления нацистов с одной стороны и коммунистов — с другой, уже в иных исторических обстоятельствах перекочевала в конституцию ФРГ.

Но с того времени договороспособность германских партий и готовность их к компромиссам заметно повысились. Уже много десятилетий федеральные правительства традиционно формируются как коалиционные. На земельном уровне, кажется, существовали все возможные варианты коалиций, за исключением объединения христианских демократов и свободных демократов с левыми.

Поэтому даже если выборы и приведут к весьма запутанному раскладу в бундестаге, немецкие политики, очевидно, договорятся достаточно быстро. И если нынешняя оппозиция, вопреки результатам опросов, наберет большинство голосов, вряд ли надо ожидать ее объединения в коалицию. Ведь она не рассматривает себя как единую силу. Так, социал-демократы и зеленые неизменно заявляют, что намерены создавать коалицию только друг с другом. С левыми, имеющими марксистское прошлое, предпочитают сотрудничать лишь на земельном уровне, в основном в бывшей ГДР.

Но большинство в бундестаге из социал-демократов и зеленых — на грани фантастики. Гораздо вероятнее коалиция христианских демократов с социал-демократами. Меркель ее не отвергает и сейчас, а Штайнбрюк отрицает, думается, из тактических соображений. Но после выборов всегда можно сказать, что интересы страны требуют компромиссов. Как видно из программных положений партий, различия между христианскими демократами и их нынешними союзниками также достаточно значимы. Другое дело, что эсдеки, несомненно, наберут больше голосов, а значит, с ними придется в большей мере делиться портфелями. Наконец, в случае такой коалиции обе партии понесут имиджевые потери.

Одинокий сторонник «Энги» (одно из прозвищ канцлера Германии)

Сон на вулкане

Впрочем, очевидно, что каков бы ни был исход выборов, Украина не окажется в центре германской политики. Любая власть постарается «зацепить» ее (выражение российского политолога Федора Лукьянова) соглашением об ассоциации и заняться куда более важными европейскими проблемами.

На взгляд немцев, эти проблемы нынешняя власть решает относительно успешно, и они пока не задумываются о более отдаленной перспективе, тем более что политики не рассматривают ее в мрачном свете. Однако перспектива эта может оказаться куда более печальной, чем они предполагают. Вот что пишет, например, известнейший немецкий философ Юрген Хабермас:

«Мы знаем ответ Ангелы Меркель: спокойная и неторопливая ежедневная работа. Ее публичный образ, похоже, не основывается на каком-то своде правил. После начала кризиса в Греции в мае 2010 г. и последующего поражения на выборах в парламент земли Северный Рейн-Вестфалия все ее шаги направлены исключительно на сохранение власти. С тех пор хитрая Меркель добивается своего, действуя достаточно понятно, но не придерживаясь при этом каких-либо четко определенных принципов. Она... предусмотрительно уклоняется от любых деликатных тем, связанных с выборами в Бундестаг, не говоря уж о европейской политике.

Она может определять повестку дня, потому что если оппозиционеры поспешат выступить с эмоционально насыщенной европейской проблематикой, то могут опасаться, что в итоге на них повесят все проблемы задолженности. Причем сделают это те, кто в немалой степени эти проблемы и создал. Европа находится в чрезвычайном положении, и политическая власть находится в руках у тех, кто решает, какие вопросы можно сделать достоянием общественности. По сути дела Германия спит на вулкане».

Алексей ПОПОВ