Дети улиц: куда деваются беспризорники

18.10.2012

Несколько лет назад вид бездомного ребенка, обитающего на вокзалах, никого не шокировал. Их были тысячи. Грязные и голодные, сбивающиеся в стайки, мимо которых хотелось побыстрее пройти. Никто и не заметил, как это явление пропало — ведь нельзя заметить то, чего не хочется видеть. "Правда.Ру" попыталась понять, почему с улиц столицы пропали бездомные дети и победили ли мы беспризорность.

Охрана Курского вокзала Москвы быстро реагирует на появление журналистов. Несколько молодых людей в черной форме подбегают и интересуются: "Есть разрешение на съемку"? Когда выясняется что есть, идем в кабинет начальника охраны, чтобы все оформить "как надо".

— А у нас бездомных детей давно уже нет, что вы тут найти-то хотите? — интересуется крупный мужчина с неумолкающей рацией в руке. — Были, действительно жили тут. Это был ужас, вспоминать неохота.

Несколько лет назад на Курском вокзале жили десятки беспризорных детей. Причем маленькие бродяги были у всех на виду и каждый сотрудник Курского мог показать места, где дети ночевали. До сих пор существует организация "Курский вокзал. Бездомные дети", волонтеры которой занимались проблемами никому не нужных подростков. Администратор центра Анна Федотова — улыбчивая женщина с добрым голосом (видимо, многолетнее общение с детьми, которых можно спугнуть даже злобной интонацией, оставило привычку говорить мягко и "бережно"). Анна ходит по Курскому вокзалу как у себя дома. В том смысле, что знает здесь каждый угол. Мы идем по перрону туда, где жили беспризорники, а волонтеры таскали им продукты и лекарства.

— Тут все изменилось конечно, аккуратней, не упадите, — Анна спускается с платформы, цепляясь за ручки стоящей электрички. — Вот тут они жили. Видите, в бетоне под платформой проломлены дыры? Это был их дом. Они даже умудрились сюда провести электричество. Вечерами сидели и смотрели мультики, причем все: и старшие и младшие — несмотря на возраст и поведение, они все же оставались детьми. Конечно, детством это назвать трудно. Кололись, нюхали клей, лак. Когда у нас один мальчик заболел, мы пытались его поместить в больницу, но ребенок до ужаса боялся врачей и вообще, так сказать, учреждений. Вот так и лежал тут, на матрасе, а я таскала ему лекарства и измеряла температуру.

Волонтеры тогда сталкивались с абсолютным безразличием соцслужб: ребенка, которого отучить нюхать клей или колоться — уже большое дело, не хотели брать ни в больницы, ни в приюты.

— Приходилось буквально уговаривать, умолять, — говорит Анна. — Но тех, кто готов был взять на себя такую ношу, были единицы. А так полежат тут под перроном, придут в себя и опять на заработки.

 А чем зарабатывали? — мы интересуемся, наверное, для галочки и ожидаем ответа, что беспризорники воровали и грабили весь день напропалую.

— Ой, вы знаете, да много чем. Были моменты, может быть, криминальные, но не повально. У них такой бизнес был — "подавать руки" назывался, — Анна улыбается. — Это когда они на перроне стояли и помогали залезть на него пассажирам, которые в обход шли. Ну, просто руки подавали — отсюда и название. И люди им платили небольшую денежку. В общем, такое честное предпринимательство.

Бороться с беспризорниками начали в середине 2000-х. По крайней мере в Москве за саму проблему взялись так, что стайки уличных ребят перестали попадаться на глаза. Понятно, что детей буквально распихали по приютам и детдомам. Бежать и ошиваться на вокзале оказалось невозможно — опять ловят и везут. Теперь вид беспризорного ребенка привлекает внимание правоохранителей, которые как можно быстрее пытаются избавиться от "подарка" на своей территории.

Неподалеку от Курского дежурит белый микроавтобус. На бортах и капоте красные кресты и надпись "Милосердие". Сотрудник православной службы Константин Шумский говорит, что раньше работал на скорой, а потом пришел сюда. По его словам, автомобиль, который колесит по Москве и пытается помочь бездомным — более чем востребован у тех, кто живет на улице.

— Бездомных к нам много приходит, но это взрослые люди, не дети, — рассказывает Константин. — Нет, бывает попадаются подростки, но это не то — приехали потусить в столицу и торчат тут. Детей не было давно.

Внутри автобуса "Милосердия" медикаменты, обувь и носки — их бездомные очень просят. Сегодня автобус приехал лечить, чуть позже, к вечеру, приедет другой — кормить.

— Если вы хотите сказать, что проблема бездомных детей решена — это не так, — отвечает Константин, когда мы радуемся, что "детей улиц" с этих самых улиц убрали. — Детская беспризорность приобрела несколько другую форму, но не исчезла.

Дети теперь бомжуют вместе с родителями. Можно их назвать беспризорниками? Нет. Вот их мама и папа, они не лишены родительских прав. Но суть-то та же! Знаете, еще ведь есть другая сторона. Да, когда-то ребенок был бездомным, его поймали, отправили в детдом, накормили, одели. Пожил он там до совершеннолетия и опять на улицу. Квартир-то не дают! И бывает, что к нашему автобусу приходят уже взрослые бездомные, которых наши волонтеры знали еще детьми.

Те, кто помогает бездомным, в один голос говорят то же самое, что и Константин Шумский. Проблема сирот, которые становятся выпускниками детдомов и оказываются на улице, известна и чиновникам, и волонтерам. Да, выпускник детдома по закону имеет право на жилье, будь он взят с улицы или отнят у родителей-алкашей, но соблюсти закон получается далеко не всегда.

Ивану Гузенко 23 года. Ваня детдомовец, который уже несколько лет как живет на улице. Нет, крыша над головой находится всегда — помогают знакомые, пуская переночевать или недолго пожить. Но как только хозяева намекают на то, что помещение хорошо было бы освободить, Ваня снова оказывается один на один со своей главной проблемой — с улицей.

— Снять квартиру — дело для меня пока нереальное, — говорит Иван, когда мы сидим неподалеку от храма, где он подрабатывает. — Прописки тоже нет, а значит, и работы. Меня, слава богу, взяли в храме помогать. Платят 10 тысяч — мне вполне хватает, но вот жилье…

Последние годы в детдоме Ивана, когда воспитанники вышли на "финишную прямую" перед выпуском, оказались для ребят самыми сложными, если не сказать, кошмарными.

— Было понятно, что надо квартиру давать, возиться с этим. Но у нас поступали иначе — клали в дурдом, — вспоминает Иван. — Там если признают дураком, то и жилье давать тебе не обязательно. Потом — в приют или на улицу, никому дела нет. Меня три раза возили. Кололи препараты какие-то, я как растение был. И вот спасло меня, может быть, чудо. Врач этой больницы не выдержала и стала на наших орать, что сама на них доложит, если они не прекратят нормальных детей к ним возить. Те испугались.

Ваня говорит, что обращаться куда-либо по поводу жилья, он уже давно перестал.

— Мне сказали, что я хожу, требую, но все равно ничего не получу. Что мы, такие, всем надоели. Вот после этого я не хочу по чиновникам ходить — не помогут, только оскорбят. За мной нет никого — я слабый, а значит, можно говорить все, что угодно.

Таких, как Иван, по всей стране сотни. Существуют списки очереди жилья для сирот. Но "продвижение" по ним движется с черепашьей скоростью, и пока сирота получит долгожданное жилье, может пройти не год, не пять и не десять лет. Получается, все зависит только от характера: кто-то сопьется и замерзнет на улице, кто-то будет цепляться, но потом опустит руки, а кто-то уцепится.

— У меня из выпуска многие сидят, кого-то в живых нет, — продолжает Иван. — Я этого не хочу, я мечтаю жить нормально, думаю, что получается. По крайней мере, пока.

 В автобусе "Милосердия" тусклый свет и едва различимый голос. Бездомный спрашивает у врача, как часто ему мазать ноги кремом, который тот ему дал. В "Милосердии" говорят, что срок жизни бездомного на улице — не больше пяти лет. Странно было узнать, но оказывается, что в Москве, помимо путеводителей по музеям и достопримечательностям, есть еще одна "карта" — для бездомных. В небольшой брошюрке указано: "Где поесть", "Где помыться", "Где лечиться" и "Где переночевать". Волонтеры говорят, что бездомные знают это и без "путеводителя". Книжица, скорее, для новеньких, которых прибавляется регулярно. Во дворах Казанского вокзала около железной двери приколотили табличку "Центр социальной помощи детям "Расправь крылья". Внутри — офис. Разве что маленькие табуреточки у таких же маленьких столиков да детские книжки отдаленно указывают на род деятельности "заведения".

— Мы будем помогать детям, которые оказались без надлежащего надзора, — говорит сотрудник.

А если без официальщины, вы будете помогать бездомным детям? — спрашиваем мы.

— Да, мы будем оказывать помощь несовершеннолетним, оказавшимся в сложной жизненной ситуации, и семьям.

Не предпринимая попыток "соскочить" с официоза, поблагодарив, уходим. Сотрудники центра все же признались, что искали бездомных детей, чтобы им помочь, но пока никого не нашли. Плохо это или хорошо — вопрос сомнительный.

Впрочем, на вопрос: победили ли в Москве беспризорщину — мы сами так и не ответили. Оставляем возможность подумать.

Антон Фролов