Дедушкин секс. История СССР

На модерации Отложенный
 


Денис Драгунский рассказал БГ о том, как советский человек сохранял свободу тела в тоталитарном государстве, у кого можно было достать порнографию и почему мало ходили к проституткам

  •  

    «У нас в СССР секса нет»

    Вокруг секса в СССР всегда был ореол запретности. При этом секс, разумеется, был. В огромном количестве — не меньше, чем сейчас. В Советском Союзе не было другого — сексуального дискурса: говорить о сексе считалось очень стыдным и неприличным. Принято думать, что во время телемоста Ленинград — Бостон одна женщина сказала: «У нас в СССР секса нет». Это ошибка: на самом деле она сказала, что секса нет на телевидении. Ничего случайного не бывает: если бы это была просто оговорка, то ее бы не подхватили.

    Еще раньше, в 1977 году, был сделан прорыв: вышла книга Георгия Степановича Васильченко «Общая сексопатология», в которой он обобщал свой опыт и описывал разные клинические случаи пар, которые к нему приходили на приемы. Из его опыта следовало, что многие сексуальные расстройства происходили из-за того, что люди не умели об этом говорить. Для названия полового акта и половых органов были только непристойные матерные слова или медицинские термины — ни то ни другое не стимулирует искреннего разговора. Еще один скандал случился в 1978 году, когда на экраны вышел фильм «Странная женщина» — о любви юноши и зрелой женщины. На этот фильм была рецензия в «Комсомольской правде», в которой было написано: чего ж тут странного, если в Советском Союзе каждый третий брак распадается. Я тогда работал в Дипломатической академии и эту новость узнал наутро из греческой газеты, потому что ее перепечатали газеты всего мира. Даже в сравнении с Западом это было огромное число разводов.


    Как сексуальные свободы сменялись несвободами

    Мишель Фуко говорил, что сексуальность — это инструмент, с помощью которого власть управляет народом. В 1920-е годы советская власть отпустила сексуальные вожжи. Высвобождение сексуальности и раскрепощение женщины шло в рамках той же борьбы, что шла с религией, гимназиями, преподаванием греческого и латыни, вицмундирами, табелью о рангах. Тогда же была декриминализирована гомосексуальность. Разводы стали абсолютно свободными: можно было развестись, не ставя в известность партнера.

    Потом, при Сталине, началась имперская политика — запретили аборты, криминализовали гомосексуальность, и развод стал длительным делом. Даже в 1960-е годы, если вы хотели развестись с женой, нужно было опубликовать объявление в «Вечерней Москве». Только очень влиятельные люди могли себе позволить развестись тихо.

    После войны очень не хватало мужчин, поэтому отменили алименты. Вопрос о признании отцовства вообще не ставился: женщине, которая не была в браке, просто ставили в свидетельство о рождении ребенка прочерк. Тогда шутили, что рождаемость повышалась за счет высокой оборачиваемости мужика. Потом, когда к началу 1950-х ситуация начала выравниваться, снова взялись за укрепление семьи. Появился знаменитый фельетон «Порхающий подлец» — про мужчину, который наделал детей и не платит алименты, хотя еще пять лет назад этот «порхающий подлец» стимулировался государством.

    Появились алиментщики — злостные неплательщики алиментов. Охота на алиментщиков отчасти заменила в 1960-е годы другую любимую народную забаву — охоту на врагов народа. Алиментщиками занималась милиция и суд, на работу присылали исполнительные листы. За одного ребенка нужно было платить 25% от зарплаты, за двух — 33%, за трех и более — 50%. А мужчины нарочно устраивались на самую маленькую зарплату, отдавали из нее алименты, а сами зарабатывали на левых работах. Каждый алиментщик был твердо уверен, что своими деньгами кормит бездельника — нового мужа жены.


    Черный рынок порнографии

    В большом ходу были непристойные фотографии. Их продавали в поездах люди, которых почему-то называли белорусами. Я их впервые встретил в поезде Москва — Калининград в 1965 году, и они действительно были чем-то похожи на белорусов — блондинистые, скуластые, с глубоко посаженными ярко-синими глазами. Притворялись глухонемыми, каковыми на самом деле не были. Он к тебе подходил, в локоть толкал и доставал порнографические фотографии. Снимки делились на две неравные части: меньшая была переснимкой иностранных фотографий, большая же — наш очаровательный хоум-мейд. Все происходило на железных кроватях с никелированными шишечками и кружевными подушечками, с картинами «Мишки» Шишкина на стенах. Серийных фотографий практически не было — каждая фотография представляла отдельную сцену. Пачка таких снимков стоила 3 рубля. Для сравнения: пачка сигарет «Столичные» стоила 40 копеек, бутылка водки — 3 рубля, билет в театр — 1,5 рубля…

    Иногда фотографии продавались как колода карт, тогда сбоку на каждой картинке был еще и значок — к примеру, дама треф. Кроме этого, были еще порнографические рукописные рассказы, местного производства, на русские темы. Позже появились переводы с английского — была знаменитая книжка «Каникулы в Калифорнии». «Камасутра», напечатанная на машинке, тоже тогда распространялась. Но на книжном черном рынке в СССР продавались только приличные вещи — Кафка, Пастернак, Цветаева; были рынки, где продавалась фантастика, рынки, где продавалась религиозная литература. Около букинистического магазина у памятника Ивану Федорову напротив «Детского мира», где толкались все книжные жучки, порнографической литературы не было.

    В начале 1970-х произошел очередной прорыв: в СССР стали попадать серийные порнографические альбомчики с сюжетами, порнографические комиксы. Их переснимали, печатали ночами, кто-то продавал, наверное. В самом начале 1970-х пошло кино на любительской восьмимиллиметровой пленке. Кино было иностранное, причем фабрично изготовленное, судя по качеству. Привозились такие пленки в основном из Германии. Фильмы были сняты как немое кино — то есть не нужно было звука, чтобы понять сюжет. А сюжет был!

    Все видеоролики 1960 – 1970-х и даже 1980-х годов были с остроумной или забавной фабулой, поэтому это было весело и интересно смотреть.

    То, что делают сейчас, — тупо и пошло.


    Геи в Москве и «дело Параджанова»

    Помню знаменитый анекдот, как человек приходит в скверик около Большого театра, садится на скамейку — а его кто-то там берет за коленку; он пересаживается на другую — а там его за плечо обнимает кто-то; на третьей его пытаются поцеловать, он подходит к милиционеру и говорит: «Товарищ сержант, ко мне пидорасы пристают!» А милиционер ему этак нежно: «А ты зачем пришел в наш садик?» Среди геев были достаточно известные компании музыкантов и артистов.

    Я помню фразу кого-то из родителей, когда назвали фамилию какого-то человека: «Это наш педеарх» — то есть самый главный гей. У одной нашей знакомой, соседки по коммуналке, гей увел молодого мужа. Ей было за 40, мужу где-то 30 – 35, он стал пропадать. Она решила его выследить и прошла за ним в какую-то квартиру. Ну, думала, к бабе пошел, смотрит — а там сплошные мужики сидят, выпивают. Она решила: пьянка, карты, мало ли что. Говорит: «Вадик, пошли домой, здесь тебе нечего делать». Вдруг пожилой мужчина, почти старик, красиво одетый, с бриллиантовыми запонками, падает перед ней на колени и говорит: «Не забирайте Вадика, он моя последняя радость». Она потом пересказывала эту историю на кухне в коммуналке. С Вадиком она, естественно, развелась после этого.

    О геях говорили спокойно, они не шокировали. Реальные дела заводились только в том случае, если речь шла об изнасиловании. Правда, на режиссера Параджанова завели дело, по которому он сел. Это было связано с тем, что он занимал диссидентскую позицию; кроме того, говорили, что он был безумно богат. Рассказывали легенды, что его отец был купцом, который сотрудничал с советской властью, помогал закупать хлеб за границей. И якобы ему шили дела, связанные с золотом, но поймать не могли. В итоге пришили дело за мужеложство: мальчик какой-то написал заявление. Но потом за него заступилась вся мировая общественность, а главный европейский «педеарх» Луи Арагон, коммунист, лауреат Международной Ленинской премии, лично уговорил Брежнева освободить Параджанова.

    Многое изменилось в 1960-е годы, когда в тюрьмах появилось это страшное «опускание». Это было связано с безумной архаизацией сознания. Появились опущенные, петухи, — совершенно новое явление в СССР.


    Советские контрацептивы

    Презервативы спокойно продавались в аптеках. Но вслух обсуждать презервативы и смазки было не принято. Большинство мужчин в аптеке либо едва шептали, либо говорили: «Пакетик!», либо вовсе: «Пирамидончик», но с подмигиванием. Про это была масса анекдотов: «Приходит мужчина в аптеку и шепчет: «Взззшшш». Аптекарша: «А? Как-как?» Мужчина шепчет: «Вазелину мне!» Аптекарша: «А-а-а! Скажите, пожалуйста, а почему шепотом?» Мужчина (шепотом): «А мне для секса». Тогда невозможно было представить, чтобы огромный стеклянный шкаф с презервативами стоял посреди аптеки, чтобы покупатели консультировались с аптекарями по поводу качества, вкуса, цвета и запаха.

    «Пакетик» стоил две копейки. Изготавливал Баковский завод резиновых изделий в районе Переделкино. Размеров было три. Презервативы были пересыпаны тальком, их надо было смазывать: либо вазелином, либо слюнями — кто чем хочет. Импортные презервативы появились примерно в середине 1970-х годов. Сначала привозили только индийские, а потом стали появляться другие. Прочая контрацепция была такая же, как сейчас, только вреднее. Опытные сексуальные львицы учили подруг, что нужно «туда» положить ломтик лимона. И ведь клали, прямо с кожурой. В принципе, помогало — кислота ведь. А еще женщины спринцевались марганцовкой: соскакивали с постели и бегом в ванную — там уже была наготове кружка с этой розовой водичкой.


    Свобода тела в СССР и современный сексуальный тоталитаризм

    В СССР была внутренняя, тайная свобода тела. Это был один из способов сопротивления тоталитаризму. Недаром Оруэлл писал, что задача тоталитарного государства — подчинить тело, отменить сексуальное наслаждение. Сейчас появился новый сексуальный императив — эпиляция, пилинг, фитнес. У нас девчонки были самые разные: толстенькие, худенькие, кривоногие — никто не комплексовал. Культ спортивного тела никому не мешал, потому что всем было понятно: это спортсмены, профессионалы.

    В современной России появился культ пластмассового, отфотошопленного тела. Это какой-то другой тоталитаризм — тоталитаризм рекламы, моды. Всепроникающий диктат стиля. В СССР все было иначе, наверное, еще и потому, что все были бедны и занимались любовью без задней мысли. Поэтому и проституции было намного меньше. Была эпоха всеобщей бесплатности, и она не могла не перекинуться на секс. Зачем платить проституткам? Лучше приходи на танцы.


    Проститутки и интеллигентки

    Проститутки были на платформах больших пригородных станций. Они сидели, вытянув ноги, а цена была написана на подошвах: мимо идешь и смотришь — на нее и на цену. На проституток в Москве было две цены: 3 рубля и 5 рублей. Девушки прохаживались около метро «Проспект Мира». Они делали себе колечки из трешек или из пятерок — зелененькое или синенькое, чтобы была понятна цена. Но к проституткам мало кто ходил: пользоваться услугами проституток все равно что платить за питьевую воду, когда она бьет из каждого фонтанчика. И без того был переизбыток девушек, которые были готовы вместе с тобой бесплатно предаться радостям секса.

    Существовал, конечно, страх перед инфекцией. Боялись гонореи, сифилиса, которые были очень распространены. С этим связывали много мифов. Например, люди знали, что от сифилиса проваливается нос, но мало кто знал, что это происходит только через 10 лет, если не лечиться. Поэтому ребята утром после веселой ночи на полном серьезе ощупывали себе носы. Проблемы возникали еще и из-за отсутствия гигиены: мылись редко и плохо. В народе говорили, что распутные девушки мылись чаще, а вот интеллигентные девочки белье меняли раз в четыре дня, тогда же и мылись. Даже в 1970-е годы девушка-студентка, которая снимала комнату в коммуналке и принимала каждый день душ, слыла у соседок проституткой. По тем временам считалось, что только проститутка будет мыться каждый день.