Почему коррупция на Северном Кавказе удостоилась особого отношения

На модерации Отложенный

На протяжении 1990 – начала 2000х годов Северный Кавказ был ареной активных боевых действий. Он и сейчас остается зоной перманентной террористической операции. По крайней мере, здесь существуют устойчивые террористические сети, которые регулярно совершают диверсионно-террористические акты как против представителей органов власти, так и против ни в чем неповинных граждан на территории всей страны. Поэтому особое внимание к этому региону со стороны власти совершенно оправданно.

Не Путин разжег войну на Северном Кавказе. Она началась в ельцинское время - в Абхазии, в Нагорном Карабахе, в Чечне. Это сделали ельцинские элиты, которые передали элитам современным чудовищное наследие в виде сепаратизма, разделенных территорий и народов. Плюс к тому, либеральные эксперименты 90х ввергли в особо тяжелое положение именно население Северного Кавказа. Причем, не только коренное. Прежде регион являлся зоной высокоразвитого технического присутствия. Почти в каждой из современных республик находились закрытые военные НИИ, которые разрабатывали системы вооружения, в том числе для биологической и химической войны и тд. На Северном Кавказе были шахты ядерных ракет, были большие гарнизоны – тыл Закавказского округа. Здесь оседало много народа со всего Советского Союза. В частности, офицерам Северного или Тихоокеанского флота после службы предлагался на выбор Грозный или Нальчик, где они могли спокойно селиться – эти города по тем временам считались курортными.

В 90е вся эта масса людей оказалась лишенной какой бы то ни было социальной базы. А огромное достояние северных склонов Кавказа стало делиться между местными элитами при поддержке федерального центра, получавшего свою долю. Впрочем, деление на этническую власть в 90е годы сохранило общую стабильность региона. По крайней мере, не позволяло превратить его в территорию тотальной гражданской войны.

Сегодня ситуация меняется. На стратегическом уровне Северный Кавказ уже не рассматривается властью как регион, где нужно поддерживать порядок во что бы ни стало. Это территория, на которой должны осуществляться глобальные проекты. Нужно проводить газо- и нефтепроводы Махачкала-Новороссийск, гнать грузы из Персидского залива через Азербайджан и Дагестан на север, а с севера - на юг. Пора восстановить присутствие России в Грузии, в Батуми, в Потийском порту. В общем, в полной мере вернуться на Кавказ, который является стратегическим регионом. Но это невозможно сделать в условиях существования той вынужденной системы 90х годов – этнобюрократического и этнокриминального распределения власти, земли и денег в регионах Северного Кавказа.

Поэтому не удивительно, что власть взялась за чистку этого пространства. Где-то это сделать достаточно просто, потому что преступления на поверхности, а сами преступники не являются опорой власти.

Так, в Дагестане можно спокойно арестовать 5-6 человек, местных «князей» и «баронов», при этом совершенно очевидно, что власть в Дагестане не рухнет. Я вообще считаю, что так можно сделать по всей территории Северного Кавказа. Нет ни одного региона, ни одной республики, где бы арест или расследование в отношении любого лица привели бы к каким-либо серьезным последствиям. Все запугивания власти на этот счет – просто шантаж. На самом деле даже те люди, которые теоретически должны стоять за своего сильного (в этническом смысле) лидера, гораздо больше жаждут закона, порядка и установления хоть каких-то принципов функционирования общества, чем архаических способов обмена «товар-деньги-товар» с непременным отстегиванием бандитам и местным силовикам разного уровня.

Путин, говоря о коррупции, о чем пишет Ъ, не назвал конкретный регион. Таким образом, 6,5 млрд разворованных рублей - эта цифра ложится на весь регион. Значит, нет такого региона на Северном Кавказе, руководитель которого может спать спокойно, полагая, что заявление Путина касается кого-то другого. Потому что существует конкретная задача – сделать регион спокойным, прозрачным, доступным для современных финансовых и контрольно-ревизионных институтов типа Счетной палаты, что позволило бы создать современные дороги, города и ресурсные центры развития. То есть, осуществить те глобальные проекты, в которых Россия нуждается, и без которых она не может в полной мере развиваться. Пока не решена проблема Северного Кавказа, будет оставаться проблема альтернативных проектов нефте- и газопроводов, которые пойдут по Южному Кавказу, через Турцию и так далее. Ведь именно территория Северного Кавказа – это кратчайший путь в Европу из Средней Азии.

Пока регион нестабилен, пока в нем есть коррупция, связанная с терроризмом (что уже доказано по некоторым эпизодам), пока здесь правят бал этнобюрократы и этнобароны, полагающие себя независимыми от закона и связанными разве что личной вассальной присягой с кем-то в Кремле, - все проекты будут нереализуемы. Но задача очевидна. Вследствие международной ситуации Россия должна как можно скорее выстроить эффективную и управляемую систему (хотя бы) энергетической экономики или агропромышленного комплекса, которая обеспечит работой значительную часть населения. Могу сказать, что это мгновенно приведет к снижению любых межэтнических конфликтов. Вообще, межэтнические конфликты – это только прикрытие экономической борьбы этнокриминальных группировок за средства или центры обогащения, и ничто иное. Все остальные конфликты народы меж собой решают, как это было между лакцами и чеченцами в Ауховском районе Дагестана. Встретились люди в начале 90х, поговорили и обо всем договорились. В конфликтах заинтересована только криминальная бюрократия. Вот именно этой криминальной бюрократии сегодня, судя по заявлению Путина, и есть желание свернуть шею.