150.... метров. Или граммов?

  Когда Флот был океанским, на нём служили моряки. И капитаны, и матросы. И пуще всего они блюли традиции. Главная из них - любовь к своему кораблю. А через неё любовь к Флоту. Как и когда рождается она я не знаю, но знаю какая тоска начинается, когда расстаёшься с кораблём и морем. Мне никогда в своей жизни не доводилось встретить моряка, который бы  не был влюблён в бардак и тягости своей флотской службы. Я расскажу сейчас о бардаке и традиции.

 Спокойная матовая поверхность слоновокостного покрытия корабельных отсеков пронизана убаюкивающим зуммером приборов и механизмов и раскрашена голубыми и коричневыми трубопроводами с яркими красными вкраплениями аварийных систем и переливающимся светом цветных неоновых ламп. В тишине и пустоте второго отсека в сторону первого двигался техник-гидроакустик Нечипор со стаканом шила в руках. Заветная жидкость в его руках через несколько мгновений безжалостно прольётся на ламели компенсаторов. Их чистоту, даже после циатимовой смазки, старпом проверит белоснежным батистовым платком. Такую чистоту даёт только шило. Тем, кто не в курсе, скажу, что шило - это спирт. 

   Издавна на флоте спирт носит странное жаргонное название – "шило". Это название – целая история. Когда-то, еще на парусном флоте, водку, по чарке которой непременно наливали матросам перед обедом (кто не пил – тому к жалованью каждый день пятачок добавляли), хранили в кожаных бурдюках. Завязки на них особо опечатывались, чтоб было видно, если кто покусится на святое. Так вот самые ушлые матросы наловчились бурдюки прокалывать. Добытое таким образом спиртное называлось "шильным" или "шилом". Ну, и до наших ракетных времен название дошло, хотя спирт давно уже в бурдюках никто не хранит.

  Нечипор - матрос опытный. Он твёрдо знает, что ежедневные пятьдесят граммов на ламели и тщательное их протирание позволят сэкономить 150 остальных граммов. Но упаси Нептун пропустить хоть один день! Не отмоешь прибор за всю автономку. Три каждый день и тщательно и из похода вернёшься богатым трактирщиком. Но сегодня у Нечипора экономии не будет. Представляете, сегодня ему двадцать лет! Ну, кто из вас праздновал Днюху на глубине в сто пятьдесят метров? А парню повезло!

   Скажу вам по секрету, что Нечипор принял эти сто пятьдесят. Две недели после этого ему казалось, что глаза как вылезли из орбит, так туда и не возвращаются. Нелёгкое это дело употреблять шило в автономке. Выгнать такую дозу алкоголя из организма без специальной подготовки при малоподвижном образе жизни невозможно.

Должен сказать, что таких, специально обученных ребят, я на флоте встречал. Респект им и уважение.

  Короче. За автономку собрал Нечипор, в пересчёте на банки, две трёхлитровки.  По окончании боевого дежурства и передачи корабля второму экипажу моряки разъехались по домам отдыха. Назад вернулись к июню месяцу. Офицеров и мичманов ещё нет. Корабля ещё нет. У матросов службы нет. А незанятый моряк что делает? Правильно. В самоход идёт.

  Вот так четыре дружка отправились в сопки на озеро отметить февральский День рождения Нечипора. С теми самыми двумя трёхлитровками. Для купания в ледяной воде озера хватило одной банки. Чтобы забыть, что было дальше, Нечипору хватило подняться за второй банкой.

  Пейте шило не сходя с места!  Любое активное движение вырубает память напрочь.

Вот так и Нечипору было. Разбудили его рано утром в казарме для того, чтобы с его помощью отыскать остальных троих мореманов. По пути к месту отдыха у озера ему поведали историю его попадания в казарму.

  В Гаджиево сопки нависают над казармами экипажей примерно сорокаметровой высотой. Подняться на них можно по единственной тропинке. Часа в два ночи ( Ночи белые, хотя вру, в это время полярный день и солнце светит с Севера! Вам доводилось его на Севере видеть? Я видел! ) на срезе сопки появилась фигура. Оценив высоту и маршрут фигура начала спуск. Дробь барабанов и зловещая тишина.... На фигуре никакого альпинистского снаряжения. Только шило внутри!  Пока фигура преодолевала расстояние до основания сопки, здесь её уже ожидала пожарная и медицинская команда и дежурный по флотилии. Пожарные изумлённо цокали языками, медики установили диагноз - пьян! Мертвецки! Дежурный изрёк: " Чьего экипажа?! В казарму! Флот не опозорил! К кораблю идёт!"

 Второй из четверых мирно спал у праздничного стола в обнимку с початой второй трёхлитровкой. Половина его стриженой наголо головы и оголённый от голландки бок дико распухли от комариных укусов. С трудом сориентировавшись в пространстве и времени он сообщил, что двое остальных отправились на лодку во второй экипаж с мотивировкой - всё равно её принимать.

  Звонок на корабль подтвердил его рассказ. Шило было допито поисковиками. Копчёности и соления были ими доедены. Место отдыха тщательно убрано. Традиции соблюдены - если матрос пьян и лежит головой к кораблю, то надлежит его доставить на оный и уложить отдохнуть. Если упал к кораблю ногами - разжаловать в солдаты.