Поздняя расплата за сожжение Хатыни

Поздняя расплата за сожжение Хатыни

Сожжение Хатыни — одна из самых трагических страниц в истории Великой Отечественной. Это чудовищное преступление было совершено 22 марта 1943 года, погибли 149 человек. Но несмотря на серьезные исследования этой трагедии, еще остаются вопросы: кто отдавал приказ уничтожить Хатынь, кто входил в отряд коллаборационистов и кто именно поджигал сарай.

В распоряжение белорусских историков попали ряд ранее засекреченных документов из Центрального архива КГБ Республики Беларусь, а также из Национального архива Беларуси. Эти документы, с одной стороны, дают более ясную картину трагедии, с другой — вызывают новые вопросы.

Так, существует мнение, что трагедия Хатыни произошла одномоментно. Но полученные документы говорят о другом. Попытаемся же дополнить и, возможно, даже подправить хронологию согласно полученным документам из архивов. Итак, обновленная хронология:

22 марта 1943 года в результате проведенной партизанами диверсии была повреждена связь между Логойском и Плещеницами. Для ее восстановления были направлены два взвода 1-й роты 118-го батальона охранной полиции, которые по пути попали в засаду, организованную партизанами отряда "Мститель" бригады "Дяди Васи". В ходе боя были убиты шеф-командир роты гауптман Ганс Вельке и двое полицейских. У партизан потерь не было. Все это происходило утром.

Сколько времени длился бой с партизанами — неизвестно. Однако очевидно, что бой был скоротечный. По свидетельствам жителей деревни Козыри, которые приблизительно в 10 часов утра вышли на работу по вырубке леса с придорожной полосы, бой произошел где-то около 11 часов. После боя партизаны отошли. Полицейские их не преследовали. Часть (наверное, один взвод) полицейских осталась на месте боя, а около 30 человек (второй взвод) повели под конвоем жителей деревни Козыри (упомянутых лесорубов), арестованных по приказу Мелешко (взводный, один из карателей в Хатыни). Сам Мелешко выехал в Плещеницы в штаб батальона. Вероятно, с учетом обстоятельств, добраться туда ему удалось не позднее 12 часов. В гарнизоне была объявлена тревога, и часть батальона выехала к месту боя.

Далее произошла внезапная расправа карателей с так называемыми лесорубами — жителями деревни Козыри. По свидетельствам полицейских, к месту, где был убит Вельке, они добрались только в 13-14 часов. Там они дождались подразделение СС из Логойска. Но это время достаточно неопределенное. После боя партизаны вернулись в Хатынь. Чтобы преодолеть расстояние в 5 км, им понадобилось максимум час. Поэтому в Хатынь они прибыли самое позднее в половине первого.

В это время немецкие части только двигались к месту боя. В 15 часов партизаны тоже не могли появиться: что им было делать такое длительное время в пустом заснеженном лесу? Около 14 часов каратели находились еще на шоссе, определяли диспозицию операции. Силы карателей состояли из 150-160 полицейских 118-го батальона охранной полиции и около 100 эсэсовцев батальона Дирлевангера. Потом они двинулись прочесывать лес, при этом тащили на себе тяжелое вооружение (пушки, минометы, станковый пулемет). С этим вооружением, да еще по незнакомой местности, быстро двигаться было невозможно. Поэтому прочесывание заняло не меньше часа — полтора и около Хатыни каратели появились никак не раньше 15 часов.

Из всего этого можно сделать вывод, что партизанский обед слишком затянулся. Вероятно, что если бы партизаны оставили деревню раньше либо вообще не остановились в ней, то судьба жителей Хатыни могла бы быть иной. Именно это констатирует приказ командира партизанской бригады В. Т. Воронянского, которым запрещаются ночевки и дневные остановки в деревнях как групп, так и отдельных партизан, поскольку результатом этого может стать уничтожение мирного населения.

Эсэсовцы и полицейские вышли на опушку, за которой было открытое пространство и приблизительно в 300-400 м находилась деревня Хатынь. Каратели начали окружать деревню. В обход пошли эсэсовцы и полицейские 3-й роты. 1-я полицейская рота рассыпалась и через поле пошла на деревню. Наступление карателей прикрывали несколько станковых пулеметов "Максим", они вели спорадический огонь по партизанам, которые покидали деревню. Однако расстояние было около 800 метров и стрельба была неприцельной.

Донесение командира 118-го батальона охранной полиции майора Кернера доказывает, что полицейские силы столкнулись в деревне с сопротивлением, огонь по карателям велся из каждого дома, и пришлось применить тяжелое вооружение (противотанковые пушки и тяжелые минометы). Согласно донесению, во время боя были убиты 34 "бандита" и неопределенное количество жителей деревни, часть из которых погибла в пожаре. Однако каратели батальона Дирлевангера, занявшие деревню первыми, в своих показаниях, данных следователям в 1961 году, в один голос утверждают, что партизан в деревне было мало либо не было вообще, так как лично они их не видели.

При этом каратели и Дирлевангера, и полицейского батальона вспоминают то ли короткий бой, то ли обстрел деревни из 45-мм пушек, минометов, станковых и ручных пулеметов. Это не противоречит свидетельствам жителей окрестных деревень о том, что некоторые жители Хатыни не сгорели в амбаре, а погибли от пуль на улицах деревни. Также, согласно сведениям о партизанах отряда "Мститель", 22 марта в Хатыни были ранены пять и убиты три бойца. Это подтверждается свидетельствами И. И. Каминского (чудом оставшегося в живых жителя Хатыни).

Из всего этого следует, что донесение майора Кернера лживое. Никакого боя в Хатыни не было. Как только партизаны заметили карателей, которые обходили деревню, сразу же поспешно покинули ее. Несколько одиночных выстрелов в расчет можно не брать, поскольку они могли быть предупредительными. Если и была перестрелка, то непродолжительная. Каратели либо не успели замкнуть кольцо окружения, либо оставили партизанам проход, чтобы не вступать в бой в деревне.

Партизан каратели тоже не преследовали. Вероятно, посчитали, что в лесу можно наткнуться на еще одну засаду. Тем более что можно было заняться более безопасным делом — грабежом деревни и уничтожением беззащитных жителей. Зачем понадобилась майору Кернеру эта ложь?

Вряд ли только для того, чтобы показать вышестоящим командирам успехи подчиненной ему воинской части. 18 ноября 1942 года был издан приказ начальника оперативного штаба полиции безопасности и СД рейхскомиссариата Остланд об организации борьбы с партизанами в Генеральном комиссариате Беларуси. В частности, обращалось внимание на то, что жителей не следует привлекать к ответственности, поскольку целые деревни находятся под гнетом "банд партизан".

Решающими должны быть те обстоятельства, которые характеризуют поведение жителей во время операции против партизан. Даже с точки зрения немецких оккупационных властей жители Хатыни не подлежали наказанию. Действенной помощи партизанам они не оказывали. Во время обстрела деревни жители прятались кто где — в подвалах, домах. Поэтому не оставили деревню (хотя имели такую возможность), потому что не чувствовали за собой никакой вины. Тем более тяжким выглядит то преступление, которое совершили каратели.

Ложь понадобилась Кернеру, чтобы оправдать очевидное нарушение приказа. Есть и еще один вопрос относительно трагедии в Хатыни: кто отдал преступный приказ так ужасно покарать мирных жителей? В последнее время этот вопрос приобрел политический характер. В СССР основным виновником был определен Г. Васюра. Никто никогда не снимет вины с этого палача, но отдать такой приказ он не мог, так как занимал должность начальника штаба 118-го батальона охранной полиции. Вместе с ним в уничтожении людей участвовали и командир батальона майор К. Смовский и шеф-командир батальона майор охранной полиции Э. Кернер.

Был еще один немецкий офицер СС, которого никто из присутствующих на операции не знал. Кто это мог быть? Совсем незадолго до этих ужасных событий, 2 марта 1943 г., приказом начальника охранной полиции и СД Беларуси в Логойск были направлены батальон Дирлевангера и команда СД под руководством гауптштурмфюрера СС А. Вильке. Согласно с уже перечисленными приказами об организации борьбы с партизанами в Генеральном комиссариате Беларуси от 18 ноября 1942 г., только руководитель команды СД имел исключительное право решать — сжигать деревни или нет, уничтожать или эвакуировать их жителей. Таким образом, есть мнение, что при уничтожении Хатыни и убийстве женщин и детей присутствовал и отдавал приказы гауптштурмфюрер СС А. Вильке.

Есть и еще один момент, касающейся непосредственно Григория Васюры. Мне довелось быть знакомым с военным юристом Виктором Глазковым. В 1986 году он служил в трибунале Белорусского военного округа: подполковник юстиции, военный судья. Именно Виктор Васильевич председательствовал на процессе по делу военного преступника, бывшего начальника штаба 118-го полицейского батальона Григория Васюры — одного из главных палачей Хатыни. Судебные заседания проходили в ноябре — декабре 1986 года в Минске. Комитет госбезопасности поработал, как считает Глазков, весьма основательно, и 14 томов дела № 104 отразили множество фактов кровавой деятельности карателей.

Выяснилось, что 118-й батальон охранной полиции (Schutzpolizei) начал формироваться весной 1942 года под Киевом из числа завербованных советских военнопленных, перебежчиков и всякого уголовного сброда. Однако называть его чисто украинским нельзя: служили также русские, белорусы, представители иных национальностей. Когда батальон передислоцировался в Минск, а затем в близкое от Хатыни местечко Плещеницы, то на службу записались людишки из местных. Например, некий Иван Петричук из Плещениц стоял в день хатынской трагедии в оцеплении.

Обратимся далее к фамилиям. Когда в Хатыни каратели заперли людей в обложенном соломой сарае, то взял факел и поджег крышу переводчик из штаба батальона Лукович. За пулеметами, установленными перед дверями сарая, находились каратели Абдулаев (явно не украинец), Гуцило, Катрюк. Отдавал распоряжения, лично сгонял хатынских жителей и затем стрелял из автомата начальник штаба Васюра. Всей операцией на месте руководили оба командира батальона — немец Эрих Кернер и Константин Смовский, поляк по национальности, в прошлом петлюровец.

Что еще рассказал бывший начальник штаба 118-го полицейского батальона Васюра перед тем, как ему был заслуженно вынесен смертный приговор? Несколько слов о нем самом. Васюра Григорий Никитич, 1913 года рождения, уроженец Черкасской области. До войны окончил Киевское военное училище связи, 22 июня встретил старшим лейтенантом, начальником связи укрепрайона 67-й стрелковой дивизии. С его слов, в одном из боев был контужен и пленен. Согласился перейти на службу к оккупантам.

Награжден двумя немецкими медалями. После бегства из Белоруссии Васюра продолжил службу в 76-м пехотном полку, который был разбит уже во Франции. По окончании войны Васюре удалось замести свои следы в фильтрационном лагере. И только в 1952 году за сотрудничество с оккупантами трибунал Киевского военного округа приговорил его к 25 годам лишения свободы. Однако в то время о карательной деятельности Васюры ничего не было известно. А 17 сентября 1955 года Президиум Верховного Совета СССР издал Указ "Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны".

Волюнтаристский указ этот, по оценкам многих, был скверно подготовлен. На основании его получили официальное прощение, что называется, чохом, многие военные преступники — Васюра в том числе. После амнистии 1955 года Васюра приехал в село Великая Дымерка Броварского района Киевской области. Осмотрелся, обосновался, начал набирать общественный вес. Любопытно, что заделался он почетным курсантом Киевского высшего военного инженерного дважды Краснознаменного училища связи имени Калинина — того, что окончил до войны. Поздравления от командования к 9 Мая и 23 февраля, подарки…

Очень любил выступать перед молодежью в образе ветерана войны, фронтовика-связиста. Удачно продвигалась и производственная карьера. Дослужился Васюра до должности заместителя директора крупного совхоза. Среди районного начальства слыл рачительным хозяином, поборником трудовой дисциплины. В 1984 году был награжден медалью "Ветеран труда". Материально жил неплохо, двум дочерям, учительницам по профессии, выстроил по дому.

Сотрудники КГБ нашли и снова арестовали военного преступника. Оперативники и следователи "дожали" Васюру лишь спустя десятилетия после войны, собрав по крупицам показания десятков свидетелей.

Артур Зельский, Сергей Крапивин