Рукотворный максимум

Наводнение на Дальнем Востоке некоторые СМИ освещают под заголовком «Исторический максимум», тем самым давая понять, что регион столкнулся с небывалой в истории природной стихией. И действительно, масштабы бедствия впечатляют — затоплению подверглись не только сельские населённые пункты, сельскохозяйственные угодья, островные дачи и низинные места, но и крупные города. Речь идёт о непосредственной угрозе Благовещенску, Комсомольску-на-Амуре и, наконец, федеральной столице — Хабаровску. Это уже не десятки, а сотни тысяч потенциальных пострадавших. И миллиарды убытков. Причём отнюдь не рублей…

ОДНАКО любые рекордные цифры являются результатом сложения нескольких факторов, и амурский «исторический максимум» не стал исключением. В нём можно выделить три крупных пласта: природный, народнохозяйственный и политический.

Природные причины бедствия налицо. Амур — крупнейшая дальневосточная река, отличающаяся довольно суровым нравом. Крупные ежегодные паводки здесь происходят не после весеннего вскрытия рек, а в августе. Причиной тому становятся муссонные дожди в верхнем и среднем течении. Экстремально высоких отметок уровень Амура достигает примерно раз в тридцать лет, и нынешнее наводнение тому пример. Его предшественником был паводок 1984 года, когда у Хабаровска был достигнут уровень в 620 сантиметров. Исторический же максимум в 642 сантиметра фиксировали в 1897 году. В этот четверг, 22 августа, Амур установил новый рекорд — 702 сантиметра и останавливаться на достигнутом не намерен. Гидрологи прогнозируют увеличение уровня воды до 780 сантиметров, но имеются и более пессимистичные прогнозы. В частности, некоторые специальные службы получили данные о возможном увеличении уровня воды до 9 метров. Современная картина явно выбивается из исторического контекста и на первый взгляд вызывает недоумение. Логично превышение уровня реки на десяток или несколько десятков сантиметров, но чтобы на метр и более… Но этому феномену есть своё объяснение.

Современное состояние науки и техники позволяет регулировать стихийные процессы, не только сводя их разрушительное воздействие к минимуму, но и получая при этом немалую материальную выгоду. Масштабная система государственного планирования, созданная в СССР, позволяла не только укрощать энергию рек, но и превращать её в электричество с помощью гидроэлектростанций. На Дальнем Востоке до 40% стока в Амур дают реки Зея и Бурея. В 1930-х годах появились проекты создания крупных ГЭС в их бассейнах, перешедшие в практическую плоскость к середине 1960-х годов. Цели преследовались двоякие: обеспечить народное хозяйство Дальнего Востока дешёвой и доступной энергетической мощью, в то же время сделав более безопасным хозяйственное освоение Приамурья. С помощью долгосрочного научного прогнозирования планировалось регулировать уровень Амура, своевременно накапливая и сбрасывая воду из ГЭС. Результатом этого стало строительство Зейской (1964—1985 гг.) и Бурейской (1976—2007 гг.) ГЭС.

Но если в советские годы гидроэнергетика была полностью государственной и её деятельность обеспечивали многочисленные НИИ и учреждения, то после 1991 года ситуация коренным образом изменилась. С 2004 года Зейская и Бурейская ГЭС принадлежат ОАО «РусГидро», и перед ними поставлена чисто капиталистическая цель извлечения прибыли. По официальным данным, вырабатываемое электричество продаётся населению по 3—4 рубля кВт/ч и импортируется в Китай по цене чуть более 1,5 рубля кВт/ч. Объяснение даётся простое: на Дальнем Востоке — переизбыток мощностей, т.к. суммарная мощность существующих станций в 2,5 раза больше потребностей региона. Продавать энергию в другие регионы невыгодно — слишком высоки издержки при передаче. Единственный вариант — продавать излишки в Китай, однако там отказываются платить по российским тарифам. В итоге из положения два выхода — либо закрывать станции, либо продавать энергию в КНР, но только на их условиях. Сложившаяся ситуация стала возможной в результате экономического погрома в 1990-е годы, лишившего Дальний Восток былой индустриальной мощи.

Этим летом коммерческие интересы и задачи противодействия амурским паводкам вошли в конфликт. Зейская и Бурейская ГЭС в летние месяцы не производили масштабных сбросов воды, экономя её для обеспечения работы в зимние месяцы. Поэтому в июле уровень Амура у Хабаровска варьировал в пределах 2—3 метров. Когда же подошёл мощный паводок, резервуары водохранилищ оказались заполненными, и ГЭС начали экстренно производить сброс воды, наращивая объёмы по мере развития наводнения. Вместо того, чтобы сбросить воду в июне и июле, а затем перехватить паводок в августе и минимизировать его последствия, руководство ГЭС своими действиями обрушило паводок на Приамурье практически в чистом виде. Закономерен вопрос: неужели у крупного холдинга «РусГидро» нет собственной системы прогнозирования? Как гласит официальная информация, она есть. Вот только наличие службы не гарантирует её эффективность, да и прогнозы имеют определённую степень риска. А любые риски чреваты коммерческими издержками и потерей прибыли. Поэтому в силу вступили механизмы перестраховки. Чем они обернулись для жителей Дальнего Востока, мы все прекрасно видим. Государство же, приступившее этим летом к уничтожению своей академии, выступило в роли стороннего наблюдателя, вынужденного организовывать ликвидацию последствий превышения «исторического максимума».

И здесь в дело вступило политическое слагаемое формулы общего бедствия.

Вышло так, что катастрофический паводок совпал с активной фазой предвыборной борьбы. 8 сентября в Хабаровском крае состоятся самые масштабные за всю постсоветскую историю выборы, а всего будет проведено около 360 избирательных кампаний. В том числе выборы губернатора края и выборы мэра города Хабаровска. В числе основных претендентов на эти должности находятся выдвиженцы «Единой России» — врио губернатора В.И. Шпорт и действующий мэр Хабаровска А.Н. Соколов. Создаётся впечатление, что при исполнении своих служебных обязанностей кандидаты руководствуются указаниями политтехнологов. Руководство ликвидацией последствий от наводнения для первого лица края вполне естественно. Но не в том случае, когда губернатор в сопровождении съёмочной группы и свиты чиновников даёт командирам воинских подразделений указания о производстве в сержанты отличившихся на строительстве дамбы солдат. Не сходя с экранов местных телекомпаний, Вячеслав Шпорт зачастую в интервью использует фразы «я распорядился», «я организовал», «я провёл», «я проверил»… Возникает ощущение, что каждое интервью — небольшой агитационный ролик, призванный показать эффективность действий краевой власти, безальтернативность кандидата и его незаменимость на посту губернатора.

Подобное ощущение испытывают многие хабаровчане: из двух с лишним тысяч опрошенных ИА «Амурмедиа» жителей края более половины считают действия власти по борьбе со стихией показухой. Между тем провластные СМИ объясняют отказ Вячеслава Шпорта от участия в предвыборных дебатах его неустанной работой по ликвидации последствий наводнения, недвусмысленно намекая на праздность всех остальных кандидатов. Что не помешало ему встретиться со своими сторонниками и посетить концерт Анастасии Волочковой, подарив балерине пышный букет.

Но насколько эффективны мероприятия власти, если не считать пиар-кампаний? Старожилы имеют уникальную возможность сравнить реалии современности с практикой борьбы с наводнением 1984 года. Тогда обуздание стихии происходило, что называется, в рабочем порядке — специальные службы и части Советской Армии спокойно делали своё дело, а пострадавших без излишнего ажиотажа эвакуировали в пункты размещения.

Скошенное в июле сено размещалось в опасных районах на высоких местах, а в случае сильного паводка материальные ценности перевозились в специально отведённые районы. Существовавшая система контроля над дамбами, плотинами и насыпями позволяла поддерживать их в состоянии постоянной готовности, а планирование застройки Хабаровска не допускало строительства в опасных местах. Систематически проводились работы по углублению русла Амура. Иными словами, действовала государственная система.

Сейчас ситуация иная. На протяжении последних 20 лет система гидротехнических сооружений пришла в упадок, так как контролю в полном объёме были подвержены лишь некоторые её узловые элементы. Для сооружения на набережной Хабаровска защитных сооружений из узкой линии мешков с песком мобилизованы добровольцы и армейские части, но эта мера вызывает у многих сильные сомнения в её действенности. Жилищно-коммунальное хозяйство Хабаровска оказалось не готово к встрече стихии: 21 августа вода добралась до одной из крупнейших улиц города, Пионерской, и движение в половине Хабаровска из-за возросшей нагрузки на другие улицы было парализовано. Причём затоплена улица была через ливневую канализацию, где ливневые стоки почему-то оказались открыты.

В настоящее время имеется реальная опасность затопления прибрежных районов Хабаровска. Выяснилось, что за последние годы застройка проводилась в местах, не предназначенных для строительства ввиду большой опасности их затопления при высокой воде. При дальнейшем повышении уровня Амура угроза создаётся канализационным насосным станциям, отказ которых чреват для всего 600-тысячного города ка-тастрофическими последствиями.

Бутилированная вода в Хабаровск доставляется самолётами МЧС из Забайкалья, хотя есть возможности её доставки с территории края и из Приморья в нормальном режиме. В целом создаётся картина того, что городские и краевые власти не имели и не имеют на данный момент не только отлаженной системы борьбы с паводком, но и даже ясной стратегии этой борьбы. Вместо этого происходят лихорадочные, бессистемные и локальные попытки справиться с крупным бедствием. И это при том, что подъём уровня воды происходит постепенно, на 10—30 сантиметров ежедневно, а не как в Крымске.

Даже полпред президента в ДФО Виктор Ишаев назвал сложившуюся ситуацию маразматической, не говоря уж о более непарламентских выражениях пострадавших жителей Хабаровска и Хабаровского края. И если всего лишь несколько дней назад городская набережная была полна людей, которые пришли отдохнуть и почувствовать себя свидетелями исторического события, то сейчас ситуация сложнее. Даже выгодно представленные в СМИ действия властей не внушают уверенности, а прогнозы гидрологов и метеорологов заставляют хабаровчан запасаться питьевой водой и всеми необходимыми продуктами.

Таким образом, формула «исторического максимума» проста и трагична. В стране, власть которой живёт одним днём и не имеет государственного подхода к развитию стратегических отраслей, а коммерческие интересы поставлены выше безопасности граждан, любая природная стихия грозит перерасти в катастрофу. Мы видели это на примере Крымска и Саяно-Шушенской ГЭС. Теперь же видим на примере Дальнего Востока. Что будет завтра?