Среди московских полицейских "обнаружился" нормальный человек-это Герман Литвинов!

 Герман Литвинов, молодой омоновец, который  сегодня, 28 августа, допрашивался в суде по Болотному делу в качестве потерпевшего. Потерпел его большой палец – его поранил осколок бутылки, который кто-то бросил и попал в металлическую рамку. Это было в самый горячий момент, запечатленный на всех фотографиях: когда демонстранты и полиция теснили друг друга, вцепившись в эти рамки. Бутылка разбилась, и осколок порезал Герману палец. Палец забинтовали, на другой день молодому человеку в поликлинике сделали укол от столбняка. Всё. Когда именно Герману Литвинову дали подписать документ о том, что он признан потерпевшим, он не помнит.

Первая половина заседания проходила как обычно. Адвокаты засыпали потерпевшего вопросами, он отвечал, как мог. Впечатление было такое, что не врал. Многого не знал, не помнил, добрую половину вопросов судья снимала – «не имеет отношения к делу», «повторный», «некорректно сформулирован»…

В ходе допроса выяснилось, что Герман видел людей, которые призывали людей на штурм Кремля и тех, кто бил полицейских пластмассовыми древками от знамен. Этих людей задерживали, но… где же они? Почему их не судят? Это, разумеется, был вопрос не к нему. Но Герман Литвинов не производит впечатления человека, который не может сделать выводы сам.

После перерыва адвокат Макаров задал Литвинову едва ли не сотню вопросов. Я не буду их пересказывать. Были смешные моменты, были драматические…

Не возьмусь строить предположения, что происходило в душе Германа Литвинова, когда его настойчиво спрашивали, понимает ли он, что в процессе задержания людей нарушал закон о полиции, знает ли, что пространство от угла Малого Каменного до угла Болотного сквера было, по утвержденной московским УВД схеме, отведено для согласованной с властями демонстрации… Он не знал. Но, кажется, понял это в процессе заседания.

Герману Литвинову пришлось нелегко. Его допрашивали чуть не два десятка профессиональных адвокатов и защитников (а что за люди защищают обвиняемых, нельзя было не понять, глядя, например, на Мохнаткина или Шарова-Делоне), из-за стекла «аквариума» глухим голосом задавал вопросы подсудимый Кривов, спину ему сверлили неприязненные взгляды полусотни зрителей, и он имел неприятную возможность сравнить поведение, тон, выражение лиц тех, кто представлял защиту и обвинение. О судье Никишиной и прокуроршах писать не буду – всем всё о них давно известно.

И настал момент, когда, увы, не помню, кто именно из адвокатов спросил:

- Что, по вашему мнению, помешало участникам шествия пройти на Болотную площадь, где должен был проходить митинг?

До сих пор не могу поверить, что не ослышалась…

– Я думаю, - тихо, но твердо сказал Герман Литвинов, - то, что цепь полиции преградила им проход.

Может быть, он не понял, что сказал? Я так и подумала…

Но спустя несколько минут, после вопроса Шарова-Делоне, не стыдно ли Литвинову, что из-за его порезанного пальца вот этих людей, которые лично ему ничего дурного не сделали, могут посадить на десяток лет, - вопроса, который, конечно, был снят судьей, - адвокат Макаров спросил, имеет ли он претензии к сидящим здесь обвиняемым.

– Нет, - ответил Литвинов.

– В таком случае, не будете ли вы возражать против того, чтобы сменить статус потерпевшего на статус свидетеля?

Герман Литвинов молчал. Зал тоже молчал.

– Не буду возражать…

Он пояснил, что сам не стал бы подавать в суд из-за пальца, что не считает это физическим ущербом, а моральный ущерб (представьте-ка себе, что вас матерят и костерят сотни людей, когда вы просто выполняете приказ), да, был, но он не может утверждать, что именно ЭТИ люди его наносили.

(Цитирую не дословно, но смысл таков.)

Понимал ли он, что сказал и какое значения имеют его слова? Он стоял затылком к залу, его лицо я увидела, только когда он сел. Оно было темно-кирпичного цвета. Какое-то время он сидел, обхватив лицо руками. Все он понимал. Просто Герман Литвинов – честный человек.

Адвокаты предъявили ходатайство о том, чтобы этого потерпевшего, а заодно и тех, кто выступал в этом качестве раньше, перевели в статус свидетелей… Из этого много-много важных юридических вещей могло бы воспоследовать. Обвиняемые поддержали. Судья снова обратилась к Герману: поддерживает ли он. Он сказал:

– Да… - как-то неуверенно… и прибавил: – хотя я не силен в юридических тонкостях.

Прокурор, естественно, была против:

– Подсудимые обвиняются по статье такой-то за участие в массовых беспорядках, это можно толковать широко, а Литвинов пострадал во время этих беспорядков.

Судья Никишина ходатайство отклонила.

На этом заседание прервалось до завтра.

Я выбежала первой, и мне повезло – я столкнулась с Германом в лифте. Я счастлива, что это случилось, что я смогла пожать ему руку, сказать, что он молодец, честный человек, что ему никогда не будет стыдно перед детьми.

Я очень боюсь за Германа Литвинова. Боюсь даже тут написать и сболтнуть что-нибудь такое, что ему повредит. Я не совсем поняла, будет ли продолжаться его допрос завтра… Каково ему будет прийти и снова отвечать? Теперь, когда первый порыв прошел и он очень хорошо представил себе, какую награду за честность он может получить.

У него еще есть возможность перестроиться и заговорить иначе.

Я не знаю, как мы все, кого его начальство считает своими врагами, должны и можем поддержать его. Ольга Романова, может, вы знаете лучше?

Два дня назад я видела на экране другого Литвинова, Павла, того, кто вместе со своими друзьями спас честь страны в 1968 году. Не сочтите за пафос, но я подумала, что его однофамилец сегодня, возможно, спас честь нашей полиции. Другой вопрос, как она его за это поблагодарит.